После заката будет рассвет - Виктория Цветаева

где я нахожусь и что происходит. Совсем допился уже! Сполз с кровати и на дрожащих ногах двинулся в сторону кухни, откуда и раздавался этот непонятный звук. В глаза ударил яркий свет лампы и я зажмурился, ослеплённый и дезориентированный. Меня слегка шатало из стороны в сторону.

Пока пытался проморгаться, уловил потрясающие ароматы еды, которой пропахла вся кухня. Вот бы открыть глаза, а там, за плитой, в розовом фартучке и абсолютно обнажённая стоит мой Оленёнок и готовит нам ужин при свечах на двоих....Открыв глаза, узрел Марата, который сидел и пялился на меня с явным осуждением, которое плескалось на дне его чёрных глаз. Так стало больно, хоть плачь…

– Что припёрся? Кто тебя звал? – рявкнул от досады на него я, и припал губами к стакану с водой, который мне уже любезно был приготовлен моим другом.

– Да если бы не я, где бы ты сейчас был, неблагодарное ты животное! – начал гундеть этот моралист, и так каждый раз.

Во мне все кипело, и я был на грани начистить ему рыло. Вот так мы общались с Маратом этот месяц, куда делись былые теплые отношения, я кидался на него чуть ли не буквально, срывая на нём свою обиду и злость, хотя понимал, что он мне желает только добра, но ничего не мог с собой поделать, так меня выворачивало от сердечной боли.

– Со мной всё нормально! Посмотри на меня, я что похож на человека, которому нужна помощь? – и уловил взгляд Марата, который стал не стесняясь осматривать мою кухню, которая забыла такие понятия как порядок и чистота.

Я до такой степени привык жить за этот месяц в таком свинарнике, что даже не замечал полный разгром вокруг. Медленно его взгляд переместился на меня, с ног до головы меня исследуя.

– Влюбился, что ли? Смотри, а то дыру протрёшь! – громко долбанул я пустым стаканом о стол, и вытер тыльной стороной ладони влажный рот.

В зеркало я не смотрелся давно и теперь нащупал большие заросли на своих щеках и подбородке. Видимо, это открытие удивлением отразилось на моем лице, что друг сказал:

– Ты давно себя в зеркало видел?

– Не нравлюсь, не смотри на меня, я тебя сюда не звал и нотации слушать не намерен! – грубо пресёк я все его очередные попытки меня припозорить, а делал он это регулярно и периодически, чем неимоверно меня достал.

– Заканчивай с эти, Рустам, я долго терпел твои выходки и больше не намерен! Ты нам своим поведением здорово репутацию фирмы подпортил и продолжаешь гадить туда, куда столько сил и твоих и моих вложено!

– Мне насрать, понял, на бизнес, на деньги, на это всё! – обвел я руками свою богатую квартиру. – Без Оли мне всё постыло, понимаешь! Ничего больше не имеет смысла!

– Тряпка! Ты просто тряпка! Смотрю на тебя и думаю, что действительно такой размазня, как ты, ничего не заслуживает! И правильно, что она тебя заменила на другого! Тот парень, я просто уверен, настоящий мужик с железными яйцами, а не такая мямля, как ты! – медленно надвигался он на меня, а я еле сдерживался, чтобы не кинуться на него.

Секунда и мы сцепились, хлеща каждый другого куда придётся. Мы ломали друг друга долго, силы наши были равны, ведь в своё время, с самого детства, нас тренировал отец Марата, известный на Кавказе мастер спорта по вольной борьбе. Марат сделал мне подсечку, уронив меня на пол. Зацепившись за ворот его рубахи, в падении, я порвал её. Мощно приложившись об пол, я рассёк себе губу, но увлёк с собой и Марата. Он вырвался, рыча и хохоча, провёл мне пьяному и ослабленному болевой приём. Я взвыл от дикой боли в районе запястья, моля о пощаде. После, еле дыша, мы сидели на полу напротив друг друга и дико ржали над собой, сбросив это дикое напряжение.

– Ну ты и баран, дружище, сколько раз повторять папины слова: "борьба – это спорт, а не пьяная кабацкая драка, только на трезвую и холодную голову!"

– Да, Марат, я помню, – провёл я рукой по рассечённой губе, коротая неслабо кровоточила.

– А раз помнишь, тогда в наказание десять отжиманий на один, два и полтора, и уверяю тебя, я буду немилосерден!

Перестав улыбаться, я посмотрел на него с благодарностью и любовью, насколько только был способен в данный момент.

– Спасибо, что не сдался и помогал мне все это нелёгкое для меня время.

– На то и нужны друзья, дружище. Я там тебе поесть привёз, всё как ты любишь. Даже борщ со сметаной Наташу попросил тебе сварить. Всё домашнее, только из кастрюли. Надеюсь, это в последний раз мне пришлось тебе что-то втолковывать? Кстати, про наказание я не шучу, через полчаса, сразу после обеда, жду тебя во дворе на спортивной площадке.

Наташа – близкий друг Марата, с которой он познакомился практически сразу, как мы приехали в этот город поднимать свой бизнес с нуля. Он помог ей в трудную минуту, когда она беременная спасалась от своего мужа алкоголика, который её периодически поколачивал. С тех пор они не разлей вода, но как друзья, хотя я просто уверен, что она влюблена в него без памяти. Это видно невооружённым глазом, но для моего друга она не больше чем младшая сестрёнка. Пока мысленно благодарил Наташу за заботу обо мне, вспомнил кое о чём важном.

– Какое сегодня число? – заволновался я, ведь совершенно выпал из жизни и сейчас замер, боясь услышать ответ.

– Двадцатое июля две тысячи первый год, ну это на случай, если у тебя белочка забежала, и ты в другой год нечаянно прыгнул, – юморил как всегда Марат.

– Очень смешно! – оценил шутку я, а сам выдохнул от облегчения, что не пропустил важную дату в своей жизни- день рождения Оли, которое было через четыре дня.

Да…, прошло уже больше месяца моего распущенного поведения, я потерял счёт дням и ночам, но так и не нашёл покоя. Моя месть мне не принесла никакого удовлетворения. Кому я мстил? Оле или всем женщинам этого несовершенного мира? Я знал ответ на этот вопрос – себе… Я мстил себе и сделал хуже только себе. Гнев и злость постепенно отпускали меня и мои чувства в совершенно противоположную сторону, сменяя их сожалением и раскаянием от совершенных мной поступков. Я не мог избавиться от своих чувств к этой девушке и любил ещё сильнее… Её запах, голос, улыбка и смех, вся её маленькая фигурка – преследовали меня и во сне и наяву. Мне казалось, что я схожу с ума от желания вновь обнять её и быть рядом.

Как она? Что с ней? Пришла ли она в