Зеркало смерти - Анна Малышева

Наташа насторожилась:

– Это вы о ком?

– Да о нем, о ком еще.

Прежний горестный тон и взмах руки.

– Погодите-ка, – Наташа окончательно пришла в себя. – Вы говорите о мужчине?

– Да какой он мужчина! Так, паршивец, – бросила Лариса. – Таких топить надо. Прямо тут, в болоте, чтобы далеко не бегать.

Наташа вздрогнула:

– Как его зовут?

– Димка, – бросила та. – Подумаешь – тайна. Тут все его видели, неужели вам никто не сказал?

– Никто. А я ведь спрашивала!

– Вот козлы, – та сплюнула и достала сигареты. – Хочешь?

Лариса неожиданно снова перешла на «ты». Возможно, эти переходы зависели от перепадов настроения, и вряд ли она сама их замечала.

– Не куришь? Ну слушай.

То, что Анюта часто бывала в библиотеке, не было новостью. Наташа отлично знала, где ее сестра находила отдушину в своей однообразной и довольно скучной жизни. Она бывала и наверху, у Татьяны, – здесь тоже не было ничего удивительного. Странности начинались дальше…

– Мне сразу не понравилось, что твоя Анюта к ней ходит, – рассказывала Лариса. – Совсем бы этого не нужно… Уж очень они непохожие.

– Да? А мне показалось, наоборот.

– Да что ты – небо и земля! – возбужденно возразила Лариса. – Татьяна хитрая, себе на уме, а эта была такая простая… Ну прямо нездешняя какая-то.

«Татьяна хитрая? И эта туда же».

– Она мне в прошлом году, на Пасху, принесла яички, – растроганно вспоминала Лариса. – А я же почти ее не знала! Яички и куличок такой маленький… А у меня было шаром покати, я так ничего ей и не дала…

На ее глазах показались слезы. Наташа подумала, что похмелье все-таки сказывается, несмотря на то что женщина казалась с виду вполне трезвой. И вдруг одернула себя. Неужели человек не может прослезиться лишь оттого, что вспомнил что-то хорошее? Может быть, Дмитрий не лгал и Анюта правда назвала ее жестокой?

– Такая была милая девушка, – продолжала предаваться воспоминаниям Лариса. Ее опухшее лицо даже просветлело. – Я сразу хотела ее предупредить, чтобы не связывалась с Татьяной, та ее вокруг пальца обведет, но… Как-то язык не повернулся. Всегда думаешь – какое мое дело, правда? А потом ругаешь себя, что промолчал, только поздно.

Она извлекла из кармана фартука неожиданно чистый и выглаженный носовой платок.

– О чем предупредить? – не выдержала Наташа. – Что вы говорите? Разве Татьяна какая-то аферистка?

– Не знаю я ничего, – горестно сообщила Лариса летнему небу. – Но мне она не нравится. Я бы ей денег в долг не дала.

«Уж точно, не дала бы, ты бы их пропила».

– Анюта ходила к нам, ходила, а потом вдруг перестала, как отрезало. После Нового года почти не бывала. Я обрадовалась, подумала – девушка взялась за ум. А потом, в феврале, увидела ее в коридоре с парнем… С этим очкастым Димкой.

Наташа задохнулась.

– Вы уверены? В коридоре? А не путаете?

– Да брось, я их ясно разглядела. Они от Таньки вместе вышли, а я как раз открывала дверь. Мы чуть не столкнулись.

Женщина была ошеломлена. Дмитрий ничего не говорил о том, что бывал у Татьяны… Он как будто даже не знал ее лично… Но зачем было лгать этой добродушной алкоголичке, которая приписывала себе ученую степень и так сочувственно относилась к чужому горю?

– И они вместе были там? – недоверчиво переспросила она, указывая пальцем на барак. – Вы не ошиблись? У вас в коридоре так темно!

Лариса даже рассердилась:

– Знаешь, на зрение пока не жалуюсь. И уж поверь – твоя сестра там с ним и познакомилась. Я потому и не хотела, чтобы Анюта ходила к Таньке. Вот Димка – тот пусть шляется сколько угодно. Они два сапога пара. Пусть хоть каждую ночь шушукаются, мне-то что! Думает, если придет в сумерках, никто его не заметит. Болван!

Носовой платок исчез.

– Так это он ходит к Татьяне по ночам?!

– Он-он, – подтвердила та. – Я не знаю, что он там у нее делает, но таскается чуть не каждый вечер. Может, они вместе книжки читают…

Ее губы скривились, глаза сощурились и совсем исчезли в складках припухших век. Этой язвительной гримасой Лариса давала понять, что сама в такую версию не верит.

– Уж не прятались бы, конспираторы… Что у Таньки за манера! Я ведь помню, как у нее начиналось с первым мужем. И с этим – очень похоже.

– Не может быть… – пробормотала Наташа.

Она вспомнила вчерашнее столкновение в коридоре с каким-то мужчиной. «Это был он? Я пошла к реке, улица была темная, изредка попадались прохожие, но лиц я не различала. А когда подошла к дому, он уже был там. Значит, все это время Дмитрий шел впереди?»

– Давно он сюда ходит? – спросила она.

– С прошлой осени, – участливо ответила Лариса. – Сразу двоим головы заморочил, гад! Рано или поздно мы все на эту удочку попадаемся…

– На какую удочку? – Женщина была в какой-то прострации. «Встретились в переходе, помог донести сумки… А Татьяна?! Делала вид, что ни о каком парне не слыхала!»

– Мужики дурят нам головы, а мы верим, – пояснила та. – Хотя твоей сестренке было уже пора кого-то найти, но все-таки не такого…

На этот раз она рывком открыла дверь. В комнате никого не было – только сама хозяйка копошилась у окна, заваривая чай.

– Вы мне солгали, – заявила Наташа.

Библиотекарша медленно обернулась. В ее взгляде не было даже любопытства – она смотрела тяжело и холодно.

– Как это понимать? – поинтересовалась она.

– Вы солгали, вы знали, что Анюта встречалась с парнем и кто этот парень – вам тоже известно! Вы видели, как я мучаюсь, бьюсь, и все равно врали!

Наташа начинала задыхаться, и это ее бесило. Ей бы хотелось сохранить хладнокровие под взглядом этой женщины, которая великолепно держала себя в руках.

– Нет, я сказала правду, – прежним, размеренным тоном ответила та. – Я никогда не видела никакого парня рядом с Анютой.

И снова принялась доливать чайник кипятком.

– Бросьте свой чай! – Наташа сорвалась на крик. – Их видели у вас вместе! Вы свели их!

И в качестве последнего аргумента она расстегнула сумочку и бросила на стол часы, конфискованные ночью у Дмитрия:

– Смотрите! Знакомая штучка? Вчера он приходил в них?

Та едва скользнула взглядом по циферблату и, слегка пожав плечами, снова отвернулась к окну. Но Наташа видела, что библиотекарша больше не занимается завариванием чая. Ее руки легли на залитый солнцем подоконник. Она как будто высматривала кого-то.

– Зачем вы мне лжете? – срывающимся голосом проговорила Наташа. – Это преступление…

– И кто же преступник? – так же ровно и невыразительно поинтересовалась библиотекарша.

– Не знаю. – На миг женщина спрятала лицо в ладонях. Голова горела, пальцы тряслись. Так обмануться в человеке, которого она считала почти другом… Которого считала другом Анюта…

– И я не знаю. – Татьяна с изумительным спокойствием налила чай в две кружки, поставила одну перед гостьей: – Успокойтесь. Не знаю, откуда у вас эти дикие мысли. Какая-то алкоголичка наговорила чепухи, явно хотела получить на опохмелку, а вы сразу поверили!

– Может, она и пьяница, но говорила правду.

– И что же она сказала? – теперь Татьяна говорила с насмешкой. – В чем меня обвинила? Я свела мужа в могилу, так? Эту сказку вы уже слышали? Конечно, слышали, иначе не смотрели бы на меня такими страшными глазами!

– Это меня во всяком случае не касается.

– Но вы поверили ей.

– Не важно, поверила или нет. Не поверила! «Поверила, – отозвалось что-то в душе. – Вот теперь поверила».

– Значит, я устроила у себя дом свиданий? – продолжала та. – Анюта встречалась у меня с любовником?

Она рассмеялась, и этот смех ужалил Наташу. Она могла смеяться над этим! Смеяться, хотя после похорон прошло всего несколько дней!

– А было все не так, – Татьяна расхаживала по уютной солнечной комнате и невозмутимо попивала крепко заваренный чай. – Анюта часто поднималась ко мне, это для вас не секрет. Но она была не единственным моим другом. Были и другие, и кое с кем она могла пересекаться.

Наташа молчала.

– Возможно она как-то раз кого-то встретила… И они ушли вместе, – теперь Татьяна говорила очень осторожно, выбирая выражения. – Но я даже не помню, было ли такое. И во всяком случае, я не устраивала у себя никаких оргий. У меня дочь, если вы еще не забыли. Куда бы я дела девочку?

– Но вы мне ничего не сказали об этом, – Наташа сама чувствовала всю беспомощность своих возражений. Да, та была права, опять права! И каждый бы это признал!

«А если я впрямь сошла с ума, что так вцепилась в эту историю? – подумала она вдруг. – Елена Юрьевна уже не выбирает выражений, прямо говорит, что с головой у меня непорядок. Я подозреваю всех… А что я могу сказать конкретного? Только домыслы, только фантазии… Не могу забыть, как эти проклятые часы наверху пошли, а потом выглядели такими мертвыми, будто стояли уже двадцать лет…»

Она спрятала часы Дмитрия в сумку. Татьяна едва скользнула по ним взглядом: