Приключения под водой - Патрик Прингл

Но вот положенное время прошло, огонек дошел до динамита, Уильямсон затаил дыхание, и яхта с грохотом взлетела на воздух. Когда дым рассеялся, он с радостью увидел, что губернатор и его спутники остались целы, хотя и получили некоторую встряску. Окончательно он успокоился после того, как увидел фильм. Кадры получились первоклассными с точки зрения кинематографии: не было никаких признаков близости моторной лодки.

Фильм пользовался огромным успехом. Но наибольшие похвалы вызвала не сцена взрыва яхты, а героическая схватка водолаза с гигантским спрутом. По сравнению с ней бой самого Уильямсона с акулой, снятый раньше, выглядел обыкновенной мелкой дракой. Один профессиональный критик, обобщая отзывы зрителей на фильм, заявил, что в этом эпизоде «нет ни намека на подделку или обман».

Через двадцать лет Уильямсон опубликовал свою биографию, где писал, что спрут был сделан из резины, а управлял им сидевший внутри водолаз. А вот история еще одного американца—Джона Крейга. Когда Крейгу не было еще и двадцати лет, он открыл месторождение нефти и последующие четыре года занимался тем, что тратил вырученные деньги. Потом, решив зарабатывать себе на жизнь съемками кинофильмов, он вместе с группой японцев отправился на рыбную ловлю на юг Калифорнии. На борту судна находились водолазы со скафандрами, и Крейгу захотелось попробовать нырять самому. Одного погружения оказалось достаточно, чтобы он стал убежденным водолазом.

Японцы не по-научному подходили к практике водолазного дела и не понимали, в чем заключается опасность давления и какова природа кессонной болезни. Они имели приблизительное представление о декомпрессии, но у них часто бывали несчастные случаи. Один из таких случаев наблюдал Крейг, находясь под водой.

Было сильное течение. Крейг и еще один водолаз шли следом за японцем, знавшим дорогу. Глубина была 85 футов. Напрягая все силы, Крейг старался удержаться на ногах. Вдруг он увидел, как словно чья-то невидимая гигантская рука подхватила японца и швырнула его на острый выступ скалы.

Не имея возможности что-либо предпринять, Крейг с ужасом смотрел, как тело японца, отскочив от скалы, опять с силой ударилось о нее. Так повторялось снова и снова. Проводник не в силах был преодолеть течение. Где-то наверху у него запутались лини, и в следующее мгновение Крейг увидел конец оборванного шланга. О последующем он рассказывал так:

— Казалось, что он весь меняется, укорачиваясь и сплющиваясь, превращаясь в гнома. Многотонный вес воды вдавливал его туловище в шлем. Смотровое стекло в шлеме лопнуло. Я видел, как из отверстия выходит что-то похожее на серое облако дыма. Это была кровь. Все случилось так быстро, что я не сразу понял, какая произошла трагедия. Водолаз погиб на наших глазах.

Другой случай имел место в проливе к югу от острова Седрос, где Крейг обнаружил японских водолазов, которые, как ему сначала показалось, странно себя вели, словно скрывали, чем занимаются. Он не мог устоять перед соблазном и попробовал узнать, для чего они спускаются под воду. Это было трудно сделать, так как остров окружен подводным лесом водорослей, называемых ламинариями.

Спустившись на глубину сорока двух футов, Крейг дошел до зарослей и стал пробиваться сквозь них. Вдруг он провалился в глубокую впадину и увяз там. Лежа на дне, он старался отдышаться и освободиться от опутавших его водорослей, как вдруг увидел нечто, напоминающее призрак. Посмотрев внимательней, он сообразил, что перед ним японский водолаз. Поверх скафандра на нем был белый халат, служивший для отпугивания осьминогов. Но в руке этот человек держал обыкновенные садовые грабли, назначения которых Крейг никак не мог понять.

Странный «садовник» минуты две стоял и наблюдал, как Крейг старается выбраться на свободу, а потом пошел дальше. Сначала Крейг в отчаянии подумал, что его оставляют здесь погибать, так и не освободив от плена ламинарий. Но, повернувшись немного, он увидел, что японец не ушел; он стоял сзади и пилил ножом его лини. Перерезав трос, соединявший Крейга с поверхностью, японец ухватился за оставшуюся часть и пошел к нему, пробиваясь сквозь водоросли. Крейг встал и попытался ускользнуть от него, но споткнулся и упал; а японец все приближался, расчищая себе ножом дорогу.

«Наконец, когда он продвинулся настолько, что мог свободно достать меня рукой, он вложил нож в чехол, связал концы перерезанного троса и жестом велел мне встать на ноги и следовать за ним. Я безропотно вышел, выбрался из впадины и очутился на пурпурном поле».

Японский водолаз оказался фермером. Он выращивал ламинариевые водоросли, убирал их и отправлял в Японию, где это растение употребляют в пищу и используют в производстве различных промышленных товаров.

Крейг делал под водой фотоснимки и таким образом зарабатывал себе на жизнь. Он не был связан ни с какой фирмой, и если подвертывалась работа, дающая дополнительный заработок, Крейг охотно брался за нее. Однажды его помощник, кинооператор Джим Эрнест, принес ему старую карту залива Ла-Пас, на которой выцветшими чернилами крестиком было обозначено предполагаемое место нахождения затонувшего испанского корабля с драгоценностями. Крейг заинтересовался. Судно действительно находилось там, где указывалось, и он решил, что неплохо было бы заснять его на кинопленку. Если же там окажется золото, — тем лучше.

Они отправились на место, обозначенное на карте, и нашли затонувшее судно. Джим Эрнест установил одну камеру и попросил вторую. Крейг поднялся на поверхность и послал еще две камеры. Воздушные пузырьки, выходившие на поверхность, показывали, что Джим ходит по судну. Потом он возвратился к камерам. Затем последовали четыре двойных рывка за сигнальный конец (условный сигнал экстренного подъема).

Подручный Антонио тянул за лини как сумасшедший. С неожиданной силой что-то потянуло у него из рук шланг, и он едва не свалился за борт. Восстановив равновесие, Антонио продолжал тащить, как вдруг увидел, что из воды выходит один лишь шланг, без водолаза.

Крейг немедленно отправился на поиски Джима. Вот затонувшее судно, а вот и камеры. Одна из них валялась в иле. Но никаких следов Джима.

К Крейгу присоединился второй водолаз, и они стали искать вместе. Время шло, и с каждой минутой их надежды слабели. Джим не мог долго прожить запасом воздуха, оставшегося в его шлеме и скафандре. Это были поиски уже не ради спасения. Они были уверены, что Джим мертв, и искали лишь его тело или хоть что-шбудь, что могло объяснить им случившееся. Но найти ничего не смогли.

Потом они проявили пленку, извлеченную из упавшего в ил аппарата. Камера действовала автоматически. Джим привел ее в действие перед тем, как с ним произошла катастрофа.

Сначала на пленке появилось изображение затонувшего судна. Затем они увидели самого Джима; он вытащил несколько досок и понес их к камере. Потом вернулся на судно, и тут на экран упала тень. Видно было, как Джим поднимает голову, а потом склоняет ее; в это время на экране появился громадный скат. Вот скат остановился и повис над головой водолаза.

Крейг со страхом смотрел на экран. Зрелище было похоже на воссоздание картины убийства, с той разницей, что рассказ вел беспристрастный очевидец. Зрители видели, как скат обхватил своим большим плавником сразу все лини Джима (сигнальный и спасательный концы) и воздушный шланг и сбил его с ног. Лини зацепились за что-то на затонувшем судне. Скат повернулся к Джиму и стал бить и бить его плавниками, швыряя по направлению к кинокамере. Тем, кто смотрел фильм, казалось, что Джим и скат вот-вот сойдут с экрана. Потом изображение заколыхалось, помутнело и погасло. Так кончился последний фильм Джима Эрнеста — одно из самых трагических кинопроизведений. За тридцать с лишним лет, прошедших с тех пор, как Бутан сделал первые снимки, подводная фотография претерпела мало изменений. Конечно, успехи обычной фотографии и кинематографии отразились и на ней, по в методах работы фотографов под водой больших перемен все-таки не произошло. Фотокамеры по-прежнему устанавливались на дне моря на штативах, и водолазы создавали там нечто вроде фотостудий. Но на большее водолаз и не был способен, поскольку он пользовался традиционным скафандром. Находясь как бы на привязи и будучи вынужден всегда занимать вертикальное положение (причем тяжелые ботинки со свинцовыми подошвами при каждом шаге поднимали тучи песка и ила), он не был достаточно подвижен.

С появлением автономного снаряжения все переменилось. Водолаз освободился от собственного веса и уже не был зависим от поверхности. Следовательно, и подводная камера должна была получить свободу передвижения. Ле Приер начал с того, чем кончил Бутан, Он сконструировал водонепроницаемый футляр с заводным механизмом для ручной фотокамеры, заряжаемой роликом пленки. С этим аппаратом он спускался под воду и снимал там по тридцать пять кадров подряд.