Мэри Джейн - Джессика Аня Блау

В тот вечер мама готовила на ужин жаркое из свинины. Я внимала каждому ее действию, чтобы в понедельник приготовить точно такое же для Коунов. Я задумалась, есть ли у них термометр для мяса; я не припомнила, чтобы видела его во время своих многочисленных уборок и перестановок.

Накрыв на стол, я немного постояла в столовой, глядя на президента Форда на стене. Слово «сексоголичка» крутилось у меня в голове, как будто мой мозг нарочно хотел выдать самое худшее, на что был способен, перед лицом нашего президента.

– Мэри Джейн! – позвала мама.

Я пошла на кухню и надела желтые стеганые прихватки для духовки, которые получила в подарок на Рождество в прошлом году. Вдвоем мы с мамой расставили на столе еду: жаркое из свинины, картофельное пюре, горошек и морковь в масле, бисквитные рулеты и сливочное масло.

Мама села за стол и расстелила салфетку у себя на коленях. Я села и сделала то же самое. Мы обе посмотрели в сторону гостиной, где папа сидел в своем кресле и читал воскресную газету.

– Не знаю, зачем они поют песни из этого мюзикла. – Мама имела в виду третью песню, которую мы пели сегодня с хором, «Осанну». Ей не нравился «Иисус Христос – суперзвезда», хотя она никогда его не видела. Я тоже не видела, но у нас была пластинка с песнями оттуда от клуба «Мелодии месяца». Когда я ее включала, мне приходилось сильно убавлять громкость.

– Может, если бы ты послушала пластинку целиком, тебе бы понравилось.

– «Божественный ступор»[25], «Иисус Христос – суперзвезда». О чем только люди думают? Это неуважение к церкви.

Я вспомнила, с какими вдохновенными лицами Шеба и Джимми пели песни из «Божественного ступора» одним из тех вечеров, когда мы втроем сидели в машине. Они знали все слова к каждой песне. Джимми был так поглощен пением, что задрал ногу и потушил косяк о подошву своей сандалии. И глядя на Шебу, которая едва не жмурилась, пропевая некоторые строки, я не сомневалась, что она очень уважала церковь.

В комнату вошел папа. Он сложил газету вдвое, положил ее на стол рядом со своей тарелкой и сел. Как всегда, он сначала окинул взглядом ассортимент на столе, и только потом сложил руки в молитвенном жесте. Мы с мамой последовали его примеру. Я закрыла глаза.

Папа сказал:

– Спасибо, Господи, за пищу на этом столе и за мою замечательную жену и кроткую дочь. Боже, благослови эту семью, благослови наших родственников в Айдахо, благослови президента Форда и его семью, и благослови, Боже, Соединенные Штаты Америки.

– И благослови, Боже, всех… домочадцев Коунов, и пусть все их болезни будут… – я сделала паузу, пытаясь подобрать подходящее слово, – …искоренены.

Папа метнул в меня быстрый взгляд. А затем, словно мой собственный голос был слишком слаб, чтобы достичь ушей Бога, он сказал, сокращая мою молитву до двух слов:

– Здоровья Коунам. Аминь.

– Аминь, – повторили мы с мамой.

Мама стала наполнять папину тарелку, пока он снимал галстук.

– У них болен кто-то еще? Я не хочу, чтобы ты ходила туда, где все болеют.

– Я просто не хотела обойти вниманием никого из живущих в этом доме.

– Если завтра будешь готовить жаркое, убедись, что оно доведено до полной готовности. Ее организм может не справиться с недоваренным мясом.

– Хорошо.

– Или лучше я сама приеду и проверю мясо перед тем, как ты подашь его к столу.

– У них есть термометр для мяса. Миссис Коун не любит гостей.

– Клоуны, – пробормотал мой отец в газету.

– У нее выпадают волосы? – спросила мама.

– Она носит парики.

– Хорошие?

– Да.

– Я бы носила такой парик, который выглядел бы в точности, как мои собственные волосы, чтобы никто не догадался, что это парик. – У моей мамы были светлые волосы до плеч, густые и жесткие. Они обрамляли ее лицо как шапка. Или, в общем-то, как парик.

– Чаще всего она носит длинный белокурый парик.

Мама неодобрительно покачала головой.

В понедельник я мчалась к Коунам, шлепая шлепанцами по асфальту. Добежав до их дома, я с минуту постояла на крыльце, переводя дыхание. Я не хотела, чтобы кто-нибудь догадался, что я всю дорогу неслась во весь опор – мне самой было неловко от того, как сильно я хотела туда вернуться.

Когда я наконец открыла входную дверь, то обнаружила Иззи и Джимми, сидящих в кухне на банкетке. Джимми держал в руках гитару и сочинял песню про Иззи. Иззи оголтело мотала головой, будто на рок-концерте.

– Иззи, Иззи, – пел Джимми. – Я исполню все твои капризы!

– МЭРИ ДЖЕЙН! – Иззи спрыгнула с банкетки и забралась ко мне на руки. – Джимми поет про меня песню!

– Я слышу. – Я поцеловала кудряшки Иззи. От ее макушки исходил несвежий, затхлый запах. Должно быть, в последний раз она принимала ванну еще в пятницу, перед тем, как мы сели ужинать.

– А теперь спой о Мэри Джейн! – Иззи заерзала в моих объятиях и вернулась на банкетку. Я подошла к холодильнику и достала яйца. Джимми наигрывал какую-то мелодию на гитаре, мыча себе под нос.

– Кстати! – Я повернулась к Джимми. – Спасибо, что пришли меня послушать.

– Я терпеть не могу церковь, – сказал Джимми, продолжая щипать струны. – Но Шебе нравится. И должен признать, оно того стоило, чтобы услышать, как ты поешь. Это было космически красиво, Мэри Джейн. Твой голос безошибочно узнавался среди всех остальных. Просто фантастика.

Я сглотнула и покраснела, после чего пробормотала «спасибо» и отвернулась к шкафчикам, чтобы чем-то себя занять. Открыв дверцу посудного шкафа, я обнаружила там новые тарелки – белые, с синим узором из луковок и листьев, – и новые стаканы. Нижние ящики, куда я убрала большие миски и формы для запекания, все еще пустовали, не считая уцелевшего набора металлических мисок и нескольких металлических форм.

Джимми начал петь.

– Мэри Джейн, а ты не так проста, милая, родная Мэри Джейн.

Сердце с силой застучало о ребра. Оправившись от первого шока, я повернулась и посмотрела на Джимми. Он улыбнулся, и его пальцы быстро забегали по струнам, подбирая мелодию. Затем он продолжил:

– Соседская девчонка Мэри Джейн, жарит яйца по утрам, на тосты мажет джем.

– ПТИЧКА В ГНЕЗДЕЕЕ! – пропела Иззи, и я рассмеялась.

– МЭРИ ДЖЕЙН! – взвыл Джимми так, словно выступал перед стадионом. – Она тебя накормит и скажет, что все в норме.

Я разбила яйцо в металлическую миску, замешивая тесто для блинов. Иззи запрыгала по кухне, хлопая в ладоши. Она подсказывала