Найденыш с погибшей «Цинтии» - Верн Жюль Габриэль

Постепенно они сближались, делая быстрые повороты при обмене орудийными выстрелами. Но вот какой-то отдаленный гул стал примешиваться к грохоту пушек. Люди подняли головы и увидели, что небо на востоке стало совершенно черным. Неужели ураган, завеса тумана или снежная буря помогут Тюдору Броуну скрыться? Все что угодно, но Эрик этого не допустит! И он решил взять американскую яхту на абордаж. Вооружив всех своих людей мечами, топорами и кинжалами, Эрик на предельной скорости направил свое судно к «Альбатросу».

Но Тюдор Броун не стал дожидаться нападения. Поспешно отступив, он повел свой корабль вдоль ледяной кромки, через каждые пять минут с борта «Альбатроса» раздавался орудийный залп. Однако зажатый, как в тиски, между торосами и «Аляской», Броун решил пойти на отчаянный шаг, чтобы вырваться в открытое море. Два-три ложных маневра должны были скрыть от противника его истинные намерения.

Капитан «Аляски» ничего не предпринимал в ответ, но как раз в ту минуту, когда несшийся на всех парах «Альбатрос» оказался в пределах досягаемости, «Аляска» врезалась в него стальным тараном.

Удар оказался сокрушительным. В корпусе яхты появилась пробоина. Мгновенно отяжелев, «Альбатрос» замер в неподвижности, почти утратив всякую способность к маневрированию. «Аляска» между тем поспешно отошла назад и изготовилась к новой атаке. Нельзя было медлить, так как состояние моря становилось все более угрожающим.

И в самом деле, через минуту налетел юго-восточный ветер, принесший с собой снежный буран. Поднявшийся шквал не только вздымал чудовищные волны, но и загонял плавучие льдины в глубину залива, где, словно в горле воронки, застряли оба корабля. Айсберги стремились сюда, казалось, со всех концов света. Эрик понял, что не может сейчас терять ни минуты и должен во что бы то ни стало вырваться из этой ловушки, иначе «Аляска» будет заперта в ней, и, быть может, навсегда. Повернув корабль бортом к востоку, он думал теперь только о борьбе с ветром, снегом и полчищами грохочущих льдин.

Но вскоре юноша убедился, что вырваться в открытое море невозможно. Буря неистовствовала с такой яростью, что ей не могли противостоять ни машина «Аляски», ни ее стальной таран. Корабль продвигался с величайшим трудом, а порою вынужден был отходить на много метров назад. Мачты жалобно стонали под напором ветра. Густой снег, затемнявший небо и ослеплявший людей, покрыл уже толстым слоем палубу и такелаж. Льды, все больше нагромождаясь, накапливаясь и теснясь в узком заливе, при каждом порыве шквального ветра воздвигали новые непреодолимые преграды. Капитан «Аляски» приказал отойти к границе ледяного поля, чтобы почти на ощупь отыскать первую попавшуюся бухту и переждать в ней непогоду.

Американская яхта скрылась в снежном вихре. Невозможно было предположить, что «Альбатросу» удалось выбраться в открытое море, но, разумеется, Эрик не мог и думать теперь о преследовании противника, речь шла лишь о спасении «Аляски».

Нет ничего страшнее этих арктических бурь, когда стихийные силы природы как будто только затем и пробуждаются, чтобы дать почувствовать мореплавателям, как ужасны были некогда катаклизмы [83]ледникового периода. Царила кромешная тьма, хотя в тех странах, где день отличается от ночи, часы еще не показывали и пяти пополудни. Паровая машина застопорилась, поэтому электрический прожектор не зажигали. К завыванию урагана, к раскатам грома, к скрежету налетающих и обрушивающихся друг на друга плавучих льдин присоединялся еще во мраке треск ломающегося ледяного поля, которое особенно крошилось по краям. При образовании каждой новой трещины завывание бури заглушалось грохотом взрыва, словно стреляли из пушки во время бедствия. Частота этих взрывов свидетельствовала о том, что расщелин образовалось бесчисленное множество.

Вскоре «Аляске» пришлось испытать на себе силу встречных ударов. Небольшая бухта, где она нашла укрытие, заполнилась, так же как и все излучины залива, дрейфующим льдом. Перед кораблем выросла сплошная ледяная стена, словно сцементированная непрерывно падающим снегом. «Аляска» оказалась в плену. Скрежет ее корпуса сливался с шумом ломающихся льдов, которые напирали на нее со всех сторон. Ежеминутно можно было ожидать, что остов судна сломается, как яичная скорлупа, и это непременно случилось бы, если бы еще в Стокгольме его не укрепили на случай такого страшного сдавливания.

Не теряя времени Эрик бросил всех людей на возведение преграды вокруг корабля. Вертикально поставленные тяжелые бревна должны были смягчить силу давления, распределив ее на более широкую поверхность. Но эти подпоры, и в самом деле защитившие корпус судна, вскоре вызвали другую непредвиденную опасность, которая могла стать роковой. Корабль теперь при малейшем колебании ледяного поля приподнимался из воды и затем падал на лед с силой парового молота. С минуты на минуту при любом из таких страшных ударов он мог расколоться, дать течь, пойти ко дну. Чтобы отразить эту опасность, существовало только одно средство: непрерывно укреплять заслон из льда и снега, который худо-бедно, но все-таки защищал корпус корабля, составляя с ним почти единую, однородную массу.

Команда работала на пределе человеческих сил. Со стороны это было волнующее зрелище: горстка пигмеев с помощью якорей, бревен и канатов пыталась воспротивиться разбушевавшимся стихиям! Люди спешно заделывали пробоины, забивали снегом промежутки между бортами и ледяной преградой, даже и не задумываясь о том, что малейшего дыхания полярного моря будет достаточно, чтобы положить конец всей этой жалкой возне. После четырех или пяти часов нечеловеческого труда все выбились из сил, но опасность нисколько не уменьшилась, так как буря продолжала свирепствовать с еще большей яростью.

Посоветовавшись с офицерами, Эрик приказал выгрузить на лед продовольствие и припасы на тот случай, если «Аляска» не выдержит страшных толчков. Впрочем, еще в самом начале урагана каждому из членов экипажа были даны точные инструкции, как вести себя и что делать, если произойдет катастрофа, и был выдан на руки недельный паек. Кроме того, Эрик распорядился держать ружье на перевязи и не снимать его с плеча даже во время работы.

Не так-то легко было выгрузить на лед двадцать больших бочек, но в конце концов люди справились и с этой работой! Всевозможные припасы сложили в двухстах метрах от корабля, под просмоленным брезентом, который вскоре покрылся пушистым снежным ковром.

Меры предосторожности, принятые капитаном, немного успокоили людей. Если бы и произошло кораблекрушение, оно не грозило теперь немедленной гибелью. Матросы сели за ужин, чтобы подкрепиться мясными консервами, сухарями и горячим чаем с ромом. Как вдруг внезапный толчок с такой силой потряс ледяное поле, что ложе из льда и снега, на котором покоилась «Аляска», сломалось от чудовищного напора. Корабль с пронзительным скрежетом приподнялся, чтобы рухнуть носом в бездну… Ужас охватил моряков. Все ринулись на палубу. Несколько человек, решив, пока еще не поздно, искать спасения на льду, бросились за борт, не дожидаясь команды.

Пятеро из этих несчастных упали на снег, а двое других очутились между ледяным пластом и обшивкой правого борта… В ту самую минуту судно, придя в равновесие, со скрипом и хрустом выпрямилось. Отчаянные вопли и треск ломающихся человеческих костей были заглушены воем урагана…

Наступило затишье, корабль оставался недвижимым.

На минуту Эрику показалось, что он больше не сможет командовать кораблем, но, призвав всю свою волю, он обратился к экипажу.

— Высадка,— сказал он,— чрезвычайная мера, прибегнуть к ней заставит нас только самая крайняя необходимость. Все усилия должны быть направлены на спасение «Аляски»! Если мы потеряем ее, наше положение станет безнадежным! Даже в случае полной катастрофы высадка должна производиться только по приказу командира, иначе нас неизбежно постигнет несчастье! Советую всем вернуться к прерванному ужину, предоставив офицерам заботу о дальнейших действиях.