Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров) - Федор Кабарин

Пётр Кузьмич будто не слушал их. Медленно перемещая окуляры бинокля, он следил за поведением растворяющихся туманностей. Затем молча протянул бинокль Споряну.

Тот просмотрел горизонт с севера на юг, опустил бинокль и вздохнул с понятным для всех радостным облегчением.

Молчание длилось не более двух-трёх секунд, после чего Галаджи начал говорить об интересе шпионов к открытиям Кремлёва и Споряну.

— Точно установлено, — сказал он, — что чертежи инженера Споряну были сфотографированы…

— Устанавливаете, — перебил его Кремлёв, — но не принимаете никаких мер.

Галаджи замолчал. Видно было, что упрёк его обидел, но он уклонился от прямого ответа, перевёл взгляд на Прозорова, прошёлся по кабинету и пригласил жестом руки всех к дивану. Присев рядом с профессором, заговорил скупо, взвешивая каждое слово:

— Работа разведки многим непонятна. Не обо всём мы можем откровенничать.

Например, чертежи Споряну были сфотографированы в библиотеке института…

— Библиотекарем? — удивился Прозоров.

— Трудно сказать… Во всяком случае её родственники связаны с иностранцами…

Время покажет, куда ведёт эта «ниточка». Пока к «Лесной каравелле». Но не в этом дело. Цель нашей сегодняшней беседы — уточнить некоторые детали, интересующие и нас, и вас, а в целом касающиеся не практической деятельности коллектива лаборатории, а последующих широких производственных испытаний. Органы должны о них всё знать, чтобы обезопасить район испытаний от любых случайностей.

Они разместились поудобнее на мягком диване. Галаджи предложил папиросы. Генерал Прозоров еде? лал глубокую затяжку и начал излагать задачи, которые должны были сопутствовать предстоящим испытаниям по дождеванию больших площадей. Беседа продолжалась почти три часа. Задачи, выдвинутые генералом Прозоровым и профессором Кремлёвым, были основой того, что впоследствии привело в недоумение не только многие разведки, но и учёных ряда стран.

ГЛАВА XVI

«ТУРИСТ» В САМГУНИ

В тот день, когда генерал Галаджи имел столь серьёзную беседу с Прозоровым, Кремлёвым и Споряну, к станции Самгунь в «Голубом экспрессе» подъезжала группа иностранных журналистов. Среди них был и очередной шпион адмирала Ландэ, известный читателю «Турист». Разведцентр снабдил его документами научного работника, приехавшего ознакомиться с новинками и методами гибридизации, проводимой научно- исследовательским институтом субтропиков — «НИИ Главцитрус».

Подъезжая к Самгуни, «Турист» обдумывал, как установить контакт со связным шпионом «Брюнетом- прима» и цитрусоводом Таберидзе. Карьеристское нутро «Туриста» никак не могло смириться с тем, что он не первая фигура в Самгуни, а рядовой шпион — чернорабочий разведки.

«Ничего, мы ещё посмотрим, — утешал он себя, — прикинем на весах истории, кто чего стоит. Таберидзе можно приручить шантажом, а «Брюнет-прима»… присмотрюсь, авось что-нибудь удастся… Будет неподатлив, устрою провал».

Приехав в Самгунь, «Турист» с первых же дней начал слежку за квартирой Таберидзе. «Видимо, работает в разные руки», — не без зависти предположил «Турист» и начал разрабатывать план подчинения преуспевающего соперника. Он решил, что сделает всё чужими руками, пусть даже придётся шагать через трупы.

«Любопытно, — думал «Турист», — какова подоплёка научной «командировки» Русселя в «Лесную каравеллу»? Чего здесь больше: дел аспирантуры института или особых поручений адмирала Ландэ?.. Видимо, Руссель находится на особом счету, раз ему доверена поездка в вотчину барона фон Бретт.

Надо ходить за ним по пятам. Не мешало бы провалить его в первую очередь, а потом сообщить: «вот, мол, вам и немецкая кровь…» Установив связи с «Консулом» — резидентом разведцентра «ОСТ» в Самгуни — и «Брюнетом-прима», «Турист» начал действовать, стараясь обратить на себя внимание адмирала Ландэ.

Приблизиться к самому профессору Кремлёву или инженеру Споряну шпионы не решались. Это повело бы к явному провалу. Им было хорошо известно, насколько зорка охрана. Нужно было искать посредника, который имел бы доступ в лабораторию. Но такой «фигуры» не мог назвать ни один из шпионов. Правда, было решено использовать резерв — Сергея Станиславовича Шпангель, преподававшего рисование в школе, где училась внучка профессора.

Но это был слишком дальний маневр, явно не устраивавший адмирала Ландэ. К тому же Шпангель, отсиживавшийся в СССР больше десяти лет, оказался не только малоизобретательным, но ещё и трусом, избегающим смелых комбинаций.

Но разведцентр продолжал торопить своих подручных, и «Турист» решил пойти на авантюру — похитить дочь профессора, через неё проникнуть в существо работ и профессора Кремлёва, и инженера Споряну. Такую операцию облегчало то обстоятельство, что Зинаида Кремлёва работала в лаборатории, подчинённой главному цитрусоводу Таберидзе.

Однажды «Турист» навестил Таберидзе в его служебном кабинете. Начало разговора носило обычный деловой характер о работах Научно-исследовательского института «Главцитрус». Потом за бокалом шампанского собеседники начали разговор о своих «особых» делах. Таберидзе выразил удивление;

— Не понимаю, что привлекает вас в этих метеорологических изменениях? Ну, необычные для здешних мест грозы. И что из этого? Чем это может заинтересовать разведку?..

— Очень многим…

— Поясните, если не секрет.

— Настанет время — узнаете. А пока нужна ваша помощь по отбору метеонаблюдений.

Тем более что для вас это ничего не составляет. Вполне достаточно данных с метеопунктов вашего института.

«Турист» уже направился к двери, но вдруг обернулся и, широко улыбаясь, начал развязным тоном:

— Чуть-чуть не забыл об одном поручении… Сюда приехал мой коллега по колледжу.

Ему нужно составить хорошую партию. Обязательно нужно! — Он поднял кверху указательный палец. — От его мнения зависит наша с вами карьера.

— Что нужно коллеге?

— Как зовут эту красивую женщину, которая заведует химической лабораторией вашей опытной станции?

— Зинаида Петровна…

— А фамилий?

— Кремлёва.

— Хорошо с ней знакомы?

Цитрусовод неопределённо развёл руками, стараясь улыбнуться.

— Есть ли у неё рыцарь сердца?

— Она жена инженера Споряну.

— Тем лучше… Значит, вы с. ней хорошо знакомы?

— Да-а-а, знаком…

— Вижу, вижу. Вы, так сказать, недурной объект. — «Турист» оценивающе осмотрел собеседника. — Привлекательный кабальеро. Может, её сердце принадлежит также и вам?