В капкане совершенства (СИ) - Ветрова Лиля

— Лейла Юргенсон, 34 года… Три высших. Замужем. Беременная, как видите.

— Защита еще раз заявляет возражение против допроса данной свидетельницы, — Алекс встал перед судьей. — Она не имеет никакого отношения к указанному делу.

— Сторона обвинения просит разрешить допрос свидетельницы, так как она может предоставить косвенные доказательства незаконного использования подсудимым экспериментальных препаратов.

— Ой, она их ела или делала?.. — съязвил защитник, и судья тут же оштрафовал его за неуважение к суду.

Перед заседанием Лейла выслушивала юридические и не совсем напутствия Алекса Фишера.

— Ты будешь приносить присягу перед Богом и судом. Ты поклянешься говорить правду. Есть статья о лжесвидетельстве, максимальное наказание по ней — пять лет лишения свободы. За Бога я не отвечаю. А перед судом я как адвокат советую тебе говорить правду. Ты меня поняла?

— Да. Ту правду, что мой друг ничего плохого не делал.

— Ты предупреждена, Лейла. Если найдутся доказательства, опровергающие твои слова, помни: до пяти лет в тюрьме.

Ее муж слышал все своими ушами.

— Пять лет, Бьорн. Свидетельствует твоя беременная жена. Ты все понимаешь?..

— Я понимаю. Но наша благодарность не будет липовой.

Лейла и бровью не повела: она продолжала понемногу принимать таблетки и, если бы запасы закончились, готова была принять участие в их изготовлении. В меру своих способностей.

Бьорн сегодня не смог уйти с работы, и ее некому было проводить до суда и поддерживать во время показаний. Но девочка внутри придавала ей морального веса.

— Разрешаю, — сказал судья. — Но только по существу.

— Госпожа Юргенсон, Вы были с подсудимым коллегами? — произнес прокурор.

— Были коллегами и остаемся близкими друзьями.

— Вы подверглись криминальному отравлению примерно год назад?

— Это так.

— После этого Вы подружились с подсудимым?..

— Нет. Он и до этого любил мне пожаловаться, когда его обижали девушки… — Лялька улыбнулась и взглянула на присяжных, но тут же пожалела об этом. Как страшно было сморозить что-то не то. Но она доверилась интуиции.

— Он сказал, что его словно судят твои мужья, — передал адвокат слова Артёма.

Лялька еще раз разглядела всю скамью присяжных и убедилась, что мужчины на ней и вправду поразительно смахивают на Бьорна. Женщины же выглядят завзятыми интеллектуалками: все в очках, с гладко зачесанными волосами.

— А мой муж его не судит, — ответила она.

— Вас с подсудимым связывали интимные отношения? — спросил прокурор.

— Мы друзья. У нас были только долгие разговоры.

— Правда ли, что Вы резко пошли на поправку после таких разговоров, вопреки прогнозам врачей, которые говорили, что Вы с большой долей вероятности не вернетесь на работу и не сможете вести полноценную жизнь?..

— Возражаю! Свидетельница не обязана извиняться за хорошее здоровье… — встрял защитник.

— Нет, я отвечу, Ваша честь!.. — Лялька ощетинилась. — Да, врачи списали меня, как списывают ношеную футболку! Я чувствовала себя потерянной, когда Артём пришел меня поддержать. И знаете что? Оказывается, человеческое тепло и общение помогают выздоравливать гораздо больше, чем изоляция от всего мира, который морщит нос, когда тебя тошнит!..

— Достаточно подробностей, свидетельница… — попросил судья.

— Почему?.. Не хотите…

— Я сказал: достаточно!.. — пригрозил он своим авторитетом.

— Вы утверждаете, что подсудимый не давал Вам никаких неразрешенных препаратов? — надавил прокурор.

— А кофе Вы еще не запретили?..

Ляльку оштрафовали, но тут снова вмешался Алекс, попросив учесть ее неустойчивое психологическое состояние по причине беременности и криминального отравления в анамнезе.

Судья отменил штраф, ограничившись легким внушением, а также припомнив свою собственную супругу. Перед ней ему стоило извиниться: она-то, выходит, еще вела себя как ангел, когда вынашивала его маленькую копию. Судья отвлекся и чуть было не отпустил Ляльку в зал, но тут обвинитель потребовал прямого ответа на свой вопрос.

— Подсудимый никогда не давал мне никаких препаратов, кроме доставленных из аптеки в запечатанной упаковке, — отрезала она.

— Свидетельница, Вы замужем лишь последние четыре месяца? — спросил прокурор.

— Примерно.

— А срок Вашей беременности?

— Пошел девятый месяц. Говорят, такое бывает.

— До этого в разводе?

— Да.

— Детей от первого брака нет?

— Нет.

— Ваш первый муж — Пауль Кёрнер, заместитель администратора компании «Новый мир», который участвовал в принятии решения об уничтожении экспериментальных препаратов, задействованных в испытаниях подсудимого — Вашего близкого друга? Не видите ли Вы здесь связи?

— Наверное, мой бывший все еще любит меня и моих близких друзей и соблюдает инструкции, утвержденные ВОЗ, чтобы доказать это. Кстати, мой нынешний муж тоже раньше работал в этой компании, странно, правда?..

— Свидетельница, я оштрафую Вас в самом деле, невзирая на Ваше… положение, — судью стало это утомлять.

— Ваша честь, теории заговора… — адвокат закатил глаза.

— Государственный обвинитель, у Вас есть что-то по сути? — посмотрел на него судья.

— Сторона обвинения хочет показать присяжным, что свидетельница плюет на социальные нормы, так же как и ее друг подсудимый. Циничная составляющая…

— Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, — закончил адвокат.

— У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?

— Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? — вопросил адвокат.

— Возражаю, наводящий… — прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.

— Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.

Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.

— Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, — сказал судья.

Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.

— Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, — выступил Алекс.

— Основание?.. — спросил судья.

— Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.

— Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.

После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.

Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.

Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?

— Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, — Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.

— Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.

— Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… — Ляля переждала секунды страданий. — Ради нашей дочери.

Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.

— Лейла, что?! — перепугался он.

— Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.

Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.

— Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.