Статус: все сложно - Дарья Белова

class="p1">Улыбаюсь и мотаю головой. Все слишком быстро и как-то неправильно. Сейчас это слово не вызывает отторжение. Оно в данном ключе уместно.

Включаю напор и подставляю свое тело и свое лицо теплым струям. Прибавляю холодной, чтобы сделать воду более прохладной. Воспоминания прошедшей ночи только больше распалили, а сидящий рядом Глеб нисколько не успокаивал. Смотрел все еще темными глазами на меня и провоцировал.

Несмотря на то, что в душе было прохладно, зеркало запотело. Провожу рукой и убираю конденсат. На поверхности остается след и отпечаток, в котором я вижу свое отражение. Оборачиваюсь в полотенце. Собираюсь уже выйти из ванны и замечаю, что в дверях стоит Глеб. Я даже не заметила, как открылась дверь. Как давно он тут стоит и почему не дал о себе знать?

Он подходит ко мне и встает со спины. Теперь я вижу наши отражения в зеркале. Там же встретились и взгляды.

– Тогда ты тоже так стояла, у зеркала?

Не понимаю, о чем он. Когда тогда?

– В своем дневнике?

О, Боже! Он это читал! Он это помнит!

– Ты запомнил каждое слово?

– Могу повторить, если не веришь. Рукой провожу вдоль шеи, там, где вчера касался он. Обжигает, мне кажется, я вижу эти следы. Только я и вижу. Опускаю руку ниже, пальцами прохожу по ключице, спускаюсь к груди, слегка сжимаю. Представляю, что это его руки. Теплая ладонь, даже горячая.

Глеб повторяет ровно то, что только что сказал. Проводит рукой вдоль шеи, ключицы, груди. Сжимает ее. А я не выдерживаю и прикрываю глаза. Его дыхание чувствую кожей. Оно такое же обжигающее, как и его руки.

– Ты так представляла?

– Нет. Все было по-другому.

– Покажи!

Распахиваю глаза. Черные воронки так и пленяют меня. Стягивают тугим жгутом руки, потом ноги, что не могу пошевелиться.

– Тогда будь моими руками! – облизываю губы.

Дышу часто. Глеб очерчивает контур губ и погружает палец мне в рот, а я обхватываю его. Порочно и сладко. Должно быть стыдно и грязно, как тогда. Но нет, сейчас я чувствую, что мышцы внизу сжимаются, прося о большем. Просто касаний мне не достаточно. Я хочу его. Себе. Всего. Чтобы руки на моем теле, чтобы язык чертил свои влажные рисунки, а его член упирался между ног.

–Вижу, как рука опускается вниз за резинку трусов. Девушка в отражении склоняет голову вниз и шире расставляет ноги. Томный вздох, практически стон. Он эхом разносится по ванной комнате, отражается от стен. – Глеб цитирует меня же.

Он берет мою руку и ведет вниз. Заставляет раздвинуть ноги. А я покорно все повторяю. Мне нравится, когда он главный. Мои пальцы касаются клитора. Как тогда. Я чувствую свою влагу. Глеб смотрит на мое отражение жадно, вкушает каждую эмоцию на моем лице. Темные глаза, дикие, еще немного, и там увижу взрыв.

Он водит моей рукой вдоль складок, пальцы касаются чувствительных мест. От едва уловимых движений потряхивает. Хочется быстрее, резче, но он не позволяет. Мучает, выжидает. И наблюдает. Ему нравится эта игра, словно он не раз себе представлял меня и, наконец, смог все осуществить. А я глупо подчиняюсь его желаниям. Потому что сама же их и создала.

–Движения медленные, но заставляют желать большего, чтобы он касался меня, он трогал. Стоит только представить, что вместо моей ладони окажется его, вместо моих пальцев его – снова простреливает, на этот раз сильнее. – Теперь моя очередь говорить свои же слова. Я растягиваю их, тихо проговаривая каждый слог и тяну гласные. Глаза держать открытыми тяжело. Я не закрываю их только потому, что не могу оторвать взгляда от отражения черных глаз. Ему нравится. Безумно. Мы с ним безумны. И просто наслаждаемся этим друг с другом.

Я уверена, что ни с кем другим у Глеба не было похожего. Только со мной. Я эгоистично присвоила его мечты.

Мои пальцы на клиторе, он помогает мне же выводить круги, слегка надавливать, а потом отпускать. Пока мое сладкое мучение не заканчивается. Шумно, со стоном. Ноги становятся ватными, и я просто цепляюсь за Глеба. Он держит меня и прижимает к себе.

И целует так, будто сейчас я исполнила ту его мечту, что присвоила. Грубо и влажно, его язык сплетается с моим, как в танце. Танец порока и нежности. Оказывается, Глеб Навицкий и на такое способен. И мне нравится его новая версия.

– Пи*дец, балеринка. В действительности все намного круче.

– В действительности? – я пытаюсь сфокусировать взгляд. Все расплывается, и мне кажется, что теперь в его глазах не тьма, а свет, на который мне и хочется идти.

– Ты знаешь, сколько раз я все себе представлял?

– Нет. Расскажи, – жмусь к нему, льну, как кошка, жду ласки и получаю ее. Он очерчивает овал лица, спускается к шее. Касания осторожные и аккуратные. Он видит, что меня еще слегка потряхивает – это отголоски оргазма.

– Когда я первый раз читал, думал идти уже в ванну и подрочить, – я улыбаюсь. Его пошлые мысли всегда мне нравились, только я не осознавалась в этом. Хотела выглядеть правильной.

– Удалось?

– Нет. Потом прикрывал глаза и воспроизводил твои слова, пытался представить тебя, твой взгляд. Черт, сейчас по второму кругу пойдешь, балеринка.

– Тебе понравилось? Я понравилась? – закусываю нижнюю губу, провоцирую.

– Было ох*енно. Я бы посмотрел уже со стороны, – ведет бровями и очаровательно улыбается.

– Какой же ты все-таки..

– Какой?

– Пошлый.

– Еще.

– Напористый.

– Еще.

– Грубый

– Ого, даже так. А еще?

– Бесстыжий.

– А ты не теряешься.

Мы еще стояли у раковины и просто обнимались. Целовались. Теперь все казалось невинным, словно и не было ничего между нами.

 Глава 25

Мила.

Из дома мы вышли только к обеду. Разнеженные, утомившиеся, но не ошибусь, если скажу, что и счастливыми. Никто из нас не задавал вопросов, а что будет дальше. Мы же перешли черту, а что за ней – мы не знаем.

Глеб закрыл квартиру, и мы пошли к машине. Стоило переступить порог дома, как Глеб погрузился в раздумья. Его опять подменили. Еще минуту назад это был веселый и открытый мужчина. Пошло шутил, рассказывал какие-то истории, да просто улыбался. Он был живым. А сейчас передо мной другой Глеб. Задумчивый, с тяжелым взглядом и без намека на улыбку. Между бровей уже залегла складка, а в глазах печаль. Где настоящий Глеб Навицкий?

– Все хорошо? – я подхожу и беру его за руку. Он не отталкивает меня и руку свою не забирает. Позволяет мне быть с