Возвращение в Африку - Дмитрий Горюнов

Нет, не хотел бы я быть на месте тех, кому приходится проводить «изъятие» лишних слонов в парках, убивать великанов на их собственной земле!

В национальных парках немало трудных проблем. Опасно перенаселение отдельных видов животных. Но есть «перенаселение» и другого рода — чрезмерная насыщенность отдельных парков посетителями. От наплыва туристского транспорта особенно страдают небольшие по территории и расположенные близко от столицы парки. Национальный парк Найроби, к которому почти вплотную примыкают городские новостройки, по существу, превращается в зоосад. Животным в нем становится тесно, неуютно, и они стремятся покинуть его, А уходить, собственно, некуда: это единственный парк, огороженный с двух сторон, а с двух других к парку примыкают обжитые и плотно заселенные местности. Покидая парк, животные обрекают себя почти на верную гибель. Один из самых привлекательных по насыщенности разнообразными животными парк Самбуру в последние годы стал настолько популярным, что в воскресные дни движение машин на его красных дорогах напоминает движение на улицах Найроби. Подобное «перенаселение» отрицательно влияет на животных: нарушается среда их обитания, неестественно протекают все жизненные процессы — размножение, питание, смертность. «Туристская эрозия» волнует ученых. Они считают, что в парке должны быть три зоны: зона покоя, зона массового посещения и промежуточная, или буферная зона. При этом зона массового посещения не должна превышать 5 процентов от площади парка. Существует термин — «рекреационная нагрузка», то есть нагрузка на определенную территорию в результате ее использования для отдыха.

Советский ученый, директор ВНИИ охраны природы Ю. П. Язан приводит такие цифры, характеризующие «рекреационные нагрузки». Животные и птицы покидают лес, если десять человек проводят только один день в неделю на площади в гектар. Если те же десять человек станут приходить два раза в неделю, перестанет расти трава, начнут гибнуть деревья. И это при самом дисциплинированном отдыхе — когда не рубят деревья, не ломают кустарник, не бросают консервные банки.

У кенийских властей не исчерпаны возможности для расширения площади национальных парков. Большинство их, за исключением горных, находятся в засушливых районах, не пригодных для земледелия, здесь можно встретить лишь редких скотоводов-кочевников. По сравнению с кочевым скотоводством национальные парки благодаря туризму приносят стране несравненно больший доход. И что очень важно — увеличивается занятость населения: в парках в качестве охранников, егерей, проводников туристских групп, служащих отелей и кемпингов работу находят значительно больше людей. Таким образом решаются не только экологические, но и социальные проблемы.

Но на этом пути почти непреодолимым препятствием становится психологический барьер. Для кочевников скотоводство — все. Убедить их отказаться от животных или сократить их число невозможно. Поэтому в засушливых местах, на огромных территориях между озером Рудольф на севере и горой Марсабит на юге — в районе, по которому я не раз путешествовал, — намереваются создать особую модель национальных парков, в которых будут разрешены охота и выпас скота. Ядро парка, как и в биосферном заповеднике, останется нетронутым, а вокруг появится зона многоцелевого использования, за состоянием которой будут следить ученые. «Так мы и постараемся преодолеть противоречие между хозяйственной деятельностью кочевников и национальным парком», — говорит кенийский ученый Вальтер Лусинги.

Для сохранения некоторых парков, таких, как найробийский, Самбуру, утверждают зоологи, необходимо ограничить доступ в них. В некоторые парки предлагают продавать билеты на определенное количество автомашин в день, как в театры продают билеты строго по числу мест. Нечто подобное в Кении уже есть. Морской парк Малинди на побережье Индийского океана открыт для туристов только в дневные часы, посетителей на больших лодках со стеклянным дном провозят по определенному маршруту. Для более близкого знакомства с подводным царством предоставляют акваланг, маску, ласты. Ружей для подводной охоты, разумеется, не предлагают: ловить рыбу, моллюсков или других животных, обламывать «на память» веточки кораллов строго запрещено.

ВЫСТРЕЛЫ В ЗАПОВЕДНОМ БУШЕ

В одну из поездок на озеро Рудольф в полупустынной местности между Маралалом и Барагои, где мы сбились с дороги и долго плутали (виной было стадо ориксов, за которым мы погнались, чтобы сфотографировать животных), неожиданно увидели под акацией слона, странно раскачивавшегося и вздрагивавшего всем огромным телом. Остановившись в нерешительности и присмотревшись повнимательнее, мы увидели страшную картину: задняя нога слона была схвачена стальной петлей, привязанной к обломку дерева. Раненая нога превратилась в кровавое месиво, в котором кишели личинки и зеленые мухи. При виде машины слон с невероятным усилием сделал шаг, волоча за собой стальной провод с обрубком дерева. Потом остановился, тяжело дыша, сделал еще шаг и снова надолго остановился, опустив голову и вяло качая хоботом. Сколько времени длилась его мука — неделю, две, месяц? Впервые в жизни я пожалел, что у меня нет оружия, чтобы прекратить мучения животного. До Барагои мы добрались лишь через несколько часов, на исходе дня. Мы рассказали о слоне полицейскому инспектору, который обещал рано утром отыскать и пристрелить слона, а потом попытаться найти виновника. У Екатерины Шевелевой есть такие стихи: «Ветер перемешивает Нарочь, ветер перемешивает озеро, ветер перемешивает на ночь все, что я на дно души забросила». В часы бессонницы, когда ветер воспоминаний перемешивает пережитое, я вижу слона со стальной петлей — немой укор человеческой алчности и жестокости.

Истребление животных, браконьерство в Африке — позорная страница истории цивилизации. Для разного рода авантюристов, контрабандистов, любителей легкой наживы животный мир Африки стал источником баснословных барышей, другие нашли здесь идеальный полигон для удовлетворения необузданной охотничьей страсти и тщеславия. Сколько из Африки вывезено слоновой кости, шкур леопарда, кожи крокодила, рогов носорога! Сколько истреблено животных! Несть числа! Печально известный шотландский охотник Джон Хантер, сам застреливший тысячи животных, упоминает об одном охотнике, в свое время убившем в Кении больше двух тысяч слонов.

По официальным данным кенийской таможенной статистики, с 1969 по 1976 год из Кении было вывезено почти 25 тонн рогов носорога. Много это или мало? Судите сами: для этого надо было убить 10 тысяч животных! Набеги арабов и португальцев во внутренние районы Кении за рабами и слоновой костью не привели к такой массовой гибели животных. Некоторые виды исчезли навсегда. Шведский профессор Карри-Линдаль утверждает, что за последние 250 лет в Африке полностью истреблено 14 видов млекопитающих, четыре вида птиц и два вида пресмыкающихся. Исчезновение с лица земли этих видов — огромная потеря для генетического фонда нашей планеты, и она целиком лежит на совести европейских колонизаторов. Кстати, у себя на родине европейские охотники и торговцы поступали осмотрительнее: за это же время в Европе исчезло четыре вида млекопитающих и один вид птиц.