Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

на помощь. Он сбивает, чтобы привлечь внимание, и оставляет лыжню, чтобы мы пошли по ней!

– Думаю, ты права… Ведь если сигнальщик бродит в горах давно, – подхватил Голден-Халла, – то у него уже закончилась энергия для нормальной речи. Остались лишь хрипы.

Мы дружно уставились на лыжню. Темнота мягко обступала нас со всех сторон, небо затянули тучи, не пропускающие звёздный свет. Не лучшие условия для спасательной операции, но разве беды хоть когда-нибудь случаются кстати?

Я достала из сумки свой маленький дорожный аквариум с осомой: овальный и удобный, с тонкой ручкой. Бедная волшебная трава не ожидала, что её снова будут использовать в такой холод. Несмотря на толстое стекло, на светящихся зелёных травинках уже появилась изморозь, и я шёпотом, смущаясь Берти, пообещала своей лампе полив всякими полезными эликсирчиками по возвращении домой.

– Только не вянь, ладно? – погладила я гладкий бок аквариума.

И мы пошли вдоль лыжни. Лжехохотун-сигнальщик ещё трижды сбивал нас, однако его хрипы всякий раз становились всё одобрительнее и одобрительнее. Мы точно были на верном пути.

* * *

Лыжник нашёлся в горной расщелине.

Если бы не сигнальщик и след, мы бы ни за что не обнаружили пострадавшего – настолько она была глубокой.

Крича – «Помощь здесь, потерпите!» – мы кое-как умудрились спуститься, чудом сами ничего не переломав. Лыжник в ответ только постанывал, заставляя ледяные мурашки бегать у меня вдоль позвоночника: насколько сильно он ранен? Сможем ли мы помочь ему? Наконец мы добрались до бедняги. Выглядел он далеко не так плохо, как можно было ожидать.

Физиономия у него оказалась молодая, неожиданно лукавая, кожа покраснела, а на ресницах и бровях осели кристаллики снега. Пострадавший тяжело дышал, не спеша открывать глаза. Никаких видимых ранений я не заметила. Лежал он тоже довольно ровно, спокойно.

Я перебирала немногочисленные лечебные зелья, которые нашлись в сумке, а Берти пытался разговорить незнакомца.

– У вас что-то болит? Вы можете шевелить пальцами ног? Рук?..

Лыжник лишь кивал.

– Здесь так пустынно, – продолжил Берти. Он наколдовал шар тёплого света, но не слишком горячий, и теперь водил им вдоль тела лыжника. – За несколько часов мы не увидели ни намёка на поселения. Что же вы здесь делали?

– Наслаждался роскошным катанием, вашу ж мать! Что, неясно, что ли, слепцы?!

Выбранный эликсир так и выпал у меня из рук. Какая… неожиданная реакция на спасение.

– Но про «пустынно» – это вы бред несёте! – пронзительно продолжил незнакомец. – Я тоже так думал, но до вас явился ко мне тут ещё один тип, спаситель хренов! И не спас, урод, чтоб ему башку гули болотные отвинтили! Постоял и ушёл! Спрашивается, что у него с мозгами?! А вы что стоите? Лечите меня, хмыри!

Мы с Берти растерянно заморгали.

– А он как-то мотивировал отказ спасать вас? – Я честно попыталась сохранить нейтрально-дружелюбную интонацию.

Человеку плохо, человек проголодался, испугался и замёрз. Дыши, Тинави, не ори на него в ответ, будь выше этого.

– Сказал, что я недостоин спасения! Что он, дескать, специально искал меня тут: какая-то гребаная птица увидела днём моё падение и сообщила ему. Но он, псина недорезанная, увидел меня своими глазами и не вдохновился! Заявил ещё: мол, спасибо скажи, что я тебя убивать не буду! Так ещё и на лыжную палку мою наступил, ублюдок!

– Так, знаете, для лечения вам в первую очередь надо заткнуться, – перебил его Голден-Халла и сложил пальцы в заклинание Тихой Дрёмы.

Лыжник начал орать что-то ещё, начинающееся на букву «ё», но уснул, не договорив.

Берти повернулся ко мне:

– Если на предыдущего спасателя – и что-то мне подсказывает, что я знаю, кто это был, – вылился такой же ушат помоев, я не могу осуждать его за отступление… Ну. Почти не могу. Давай вытащим этого парня отсюда, поставим на лыжи и спустим под гору. Что называется, в добрый путь.

– А ты ещё меня злой называл.

– Я был молод и глуп, но эти полчаса всё изменили. Прости.

Мы осторожно подняли бесчувственное тело и потащили наверх. Делать это пришлось при свете звёзд, которые, хвала богам, наконец-то показались на небе: тащить и пострадавшего, и фонари было бы просто невозможно.

Уже когда мы оказались наверху, я вдруг заметила кое-что странное в нашем лыжнике.

– Э-э-э. Берти.

– Что? – пропыхтел детектив.

– Мне кажется или у него из-под мантии торчит… хвост?

Сыщик остановился как вкопанный. Посмотрел вниз. Тихонечко застонал.

Ибо хвост действительно был. Лисий, шикарный, пушистый.

– Тинави, – Голден-Халла понизил голос до шёпота. – Помнишь, я вчера рассказывал тебе о травкёрах? О той неприятной нежити с лисьими элементами?

– О нет, – сказала я.

– Клади его. Быстро. И сваливаем.

Но мы не успели опустить нашу ношу и тихонечко ретироваться – ничего-ничего, раз он и так мёртвый, то и без нашей помощи оклемается, – как лыжник резко открыл глаза.

Они у него оказались ярко-оранжевые, с вертикальными звериными зрачками.

– Эй, хмыри, я забыл спросить: а травяного ликёра у вас нет?

В общем-то, тут мы его и уронили.

С лыжника слетела шапка, обнажив два лисьих уха на макушке. Мы отшатнулись в разные стороны. Травкёр визгливо расхохотался, поднялся на ноги и раскинул руки в стороны.

– Ха! – сказал он. – Чтоб вы сдохли!

А потом нацепил лыжи и как ни в чём не бывало покатил прочь.

– Нас только что прокляли, как я понимаю? – Я напряжённо повернулась к Голден-Халле.

– Да, – кисло подтвердил он. – Вот так и спасай людей…

– А насколько сильны проклятия травкёров, напомни, пожалуйста?

– Ну, – Берти сосредоточенно взъерошил себе волосы. – Обычно они не критичны! Но и характер у большинства травкёров получше. Этот какой-то совсем сбрендивший.

– Да уж.

– Но вряд ли мы действительно умрём, как он нам пожелал.

– Ох.

В этот самый момент травкёр неожиданно развернулся и поехал обратно. У меня в душе затеплилась слабая надежда, что он осознал несправедливость своего поведения и теперь мчит извиняться и отменять проклятие, но не тут-то было.

– Эй, погодите, а где мои палки? – заорал травкёр ещё издалека. – Вы куда их дели, псы?! Мог бы ещё раз проклясть – проклял бы! Да я эти палки ещё при жизни зачаровывал! Специально потом возвращался в ту долбаную деревню, где куковал с этими придурками, чтобы их забрать из сарая!

– Стоп, что? – Мигом забыв о проклятии, я подалась вперёд. – В смысле: «зачаровал при жизни»? Вы помните свою жизнь до перерождения?

– Жизнь не помню, палки помню, классные были! – рубанул ладонью по воздуху травкёр. – Остальное восстановил дедукцией!

– А как же тот факт, что после смерти у вас сменилась искра с золотой на