Изменить будущее (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

– В Австралии же нет хищников!

– Красные волки, это тебе не хищники? – "Обиделся" я. – А змей там знаешь сколько?! И всякой другой дряни. А крокодилы. Эти вообще себя, как дома ведут. Но они хоть на севере…

Мы шли по аллее и герцог сказал:

– Твои результаты в пилотировании очень хорошие. Заводской инструктор очень хорошего о тебе мнения. Однако тебе нужно получить лицензию гражданской авиации, а для этого сдать экзамены в Университете Брунеля. Лучше это сделать сейчас, экстерном. Потом времени не будет, поверь мне.

Он засмеялся.

– Я вырастил четверых… И я их сильно любил, чтобы отдавать нянькам. Можно было бы отдать тебя в Британские ВВС, но оно тебе надо? Ты уже женат… Это я позволил себе повоевать с русскими во Вьетнаме, пока не женился. Не рассказывал?

Я мотнул отрицательно головой.

– Я там был с самого начала вторжения янки в 1965 и до 1972, когда отец насильно женил меня на Саре Джейн, дочери майора сэра Уолтера Скотта. Я получил достойный опыт… Меня два раза сбивали. Хорошо, что я смог в обоих случаях дотянуть до нашей земли. Один раз я катапультировался, второй тянул до последнего и сел в болотах Меконга. Где-то до сих пор лежит моя вторая кошечка. Я летал на прототипах Ягуара.

– Ну и как русские самолёты?

– Самолёты – так себе, а пилоты хорошие. Бесстрашные… И выдумщики… Типа тебя… Они летали, постоянно ломая схему боя. Их "фрески" имели больший потолок, а наши большую скорость. Они забирались на сорок шесть тысяч футов и падали вниз, разгоняясь так, что у них, порой, отлетали крылья и хвост. Да-а-а… Весело было… Мы тогда были молоды и бесстрашны. Но не женаты, – погрозил он пальцем. – Завтра же поедешь в Лондон.

– Можно я возьму Элли? С друзьями встретимся…

– У неё сейчас опасный период… Седьмой месяц… Пусть побудет дома… Я уговорю её. Тем более, что у тебя вряд ли останется время на прогулки по "друзьям" и подругам…

– У меня нет там подруг.

– Это тебе пока так кажется… Но дело не в этом. Тебя будут тестировать. Может быть что-то тебе покажется неуместным, но не переживай, так надо…

– Что за тесты? Какие у пилотов неуместные тесты? На гомосексуализм? – Пошутил я.

Лорд Гамильтон, чуть подумав, сказал:

– Ты, извини, но, ты случайно попал в мою семью. Случайно, Джон. Так получилось, что я не смог переубедить свою любимую дочь. Наверное, зря…

Он снова помолчал.

– Я извиняюсь перед тобой, хотя не должен. Наша ответственность перед этой страной слишком велика. Поэтому, я должен быть абсолютно уверен в членах моей семьи. Понимаешь, моей.

– Я понимаю, Алан. Спасибо, что принял в свою семью.

Гамильтон остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

– Не принял, Джон… Ещё не принял…

– А почему сразу не проверили?! – Развеселился я.

– А почему ты думаешь, что не проверили? – Вопросом на вопрос ответил "папа-лорд".

– Понятно, – сказал я. – Странно, но даже не обидно.

– И это правильно, – рассмеялся Алан.

Тестирования в институте Поляковой я проходил многократно: и на технических устройствах тоже. Я никогда не видел их. Я имею ввиду устройства. На меня надевали и крепили датчики, снимающие реакции моего организма на раздражающие факторы, а, как и где сигналы обрабатывались, я не видел. Не увидел и здесь, в университете.

Сидя в кресле самолёта, я вспомнил, что и в Эдинбургском университете на меня надевали подобную атрибутику, и вроде как прогоняли через осциллограф, но, теперь я понимал, что не только через него.

"Грамотно они меня провели", – думал я. – "Отвлекли на ложный посыл. Я старался тогда, а они задавали мне вопросы: где жил, в каких условиях рос, что ел, что курил?".

И я не почувствовал опасности, вот ведь в чём беда… Отключил рецепторы, млин.

Полиграфа я не боялся. Я так переключал сознание, что сам верил в свою легенду. Оно получалось у меня и в той жизни… Это сродни перевоплощению актёра. Правда, долго в таком состоянии мозг не выдерживает. Почему и уходят из жизни актёры, слишком убедительно играющие свои роли. Перемыкает сознание. Перегорают пробки. Система Станиславского, млин.

Сначала я сдал экзамены на гражданского пилота. Университетские симуляторы не давали иллюзии и визуализации полёта, но реагировали на мои манипуляции своевременно. Стрелки приборов показывали то, что надо, а кабина даже шевелилась, движимая поршнями гидроцилиндров, имитируя подъёмы или спуски. В общем, мне понравилось. Для 1985 года – вполне прилично, учитывая, что только-только вышел процессор интел 80386, с тактовой частотой аж до сорока мегагерц.

Я, откровенно говоря, рассчитывал на какой-нибудь ноутбук и симулятор, типа F-15. На нём бы я им показал. Я, в своём времени, ночами не спал летая на нём и ему подобных игрушках… Но не срослось, и наверное слава Богу…

Эти симуляторы охренительная вещь. Сейчас, имея практические лётные навыки, я мог управлять чем угодно. И гражданским самолётом и военным, практически любой модели.

Видеоигры двухтысячных годов приблизили виртуальную реальность к реальности очень близко. Стыдно признаться, но и в свои годы я продолжал увлекаться леталками и стрелялками. А сейчас, это могло мне пригодиться. Значит я всё правильно делал!

Глава двадцать третья

– Не надо никого выгонять из страны, – сказал генеральный секретарь, отреагировав на слова секретаря по идеологии ЦК Горбачёва. – И вообще, Михаил Сергеевич, если вы будете продолжать игнорировать регламент, я вас оштрафую. Вы же сами настаиваете на рыночных отношениях, а у капиталистов при нарушении контракта предусмотрены штрафные санкции. Вот и мы введём. Значит, этот вопрос снимается с повестки.

Гришин позволил себе рассмеяться, хотя ему было совсем не до смеха. Дроздов сообщил, что при скрытом проникновении в квартиру Михаила Сергеевича обнаружены драгоценности и дорогая шуба, появившиеся после возвращения четы из Соединённых Штатов Америки.

Такие санкционированные судом оперативные проникновения совершались не впервые и фиксировались документально.

"Что это?" – Думал Виктор Васильевич.

Одно дело, когда человек, искренне заблуждаясь, навязывает "негодные" политические и экономические решения, выгодные противнику, а не родному государству, и другое дело, когда такое навязывание сопровождается получением от противника дорогих подарков.

"И ведь себе ничего, только Раисе… Даже, говорят, сам и не берёт, а всё она… Ей несут, и она берёт… Пока он проводит встречу… Что это? Как можно?"

– Так, товарищи, прошу обсудить поездку Михал Сергеевича с группой товарищей во Францию. У кого есть замечания? Предложения? Утверждаем…

На заседаниях политбюро никогда не проводили голосования. Вопросы всегда прорабатывались и согласовывались заранее. За одно заседание их утверждалось или отправлялось на доработку до ста штук. Это при председательствовании Горбачёва обсуждение одного вопроса порой затягивалось до пяти часов, а Гришин щёлкал их, как орешки.

В обсуждении на равных с членами политбюро участвовали и кандидаты, и "просто" секретари ЦК.

– Антиалкогольный Закон… Есть предложение отменить… Замечания? Снова вы, Михаил Сергеевич? Мы вашу позицию знаем… Знаем, товарищи? Вот видите? Отменяем.

– Вопрос шестьдесят второй… Очень важный вопрос, товарищи, прошу не спать! Закон о Кооперации, предложенный коллегами Юрия Ивановича. Он уже не раз его докладывал. Это пятая редакция… Все ознакомились? Пора принимать, товарищи. И так затянули… Аграрии ждут, лёгкая промышленность, наука… и в прессе обсудили. Банк подготовил деньги для кредитов. Давайте уже выносить на пленум… Отлично! Возражающих нет.

– Следующий вопрос, шестьдесят третий. По институту…

Юрий Иванович слушал Гришина в пол уха. Повестку он знал наизусть. И его вопросы уже прошли. В основном они касались закрытия институтов и кафедр исследования международной экономики. Он на примерах научных работ, выходящих из-под пера "учёных", доказал политбюро, что во всех работах имеет место подмена и подтасовка фактов и показателей. И доказал, что экономические показатели СССР не только не падают, а наоборот, растут, а наших "стратегических партнёров" – падают.