Грешные души - Леонид Влодавец

Непривычно тихо было в тридцать третьем номере. Там почему-то никто не визжал, не ржал, не звенел бутылками. Даже магнитофон не вопил. Сутолокина подумала было, что четверка где-то загуляла, но, прислушавшись, сильно удивилась. Оказывается, там читали стихи.

- "Буря мглою небо кроет..." - запинаясь, бубнил Колышкин, которому в школе никак не давался лермонтовский "Парус".

- "... Вихри снежные крутя", - вторил ему Лбов голосом Сергея Юрского.

Но Сутолокина, вообще-то очень любившая стихи, заглянуть к новоявленным ценителям поэзии не решилась. Она вообще из своего номера выходить не хотела, ибо последствия неудачной стычки с Пузаковой уж слишком хорошо читались у нее на лице. Ее терзали покаянные мысли: вот те, о ком она плохо подумала, оказывается, не такие уж дурные, а она, считавшая себя строгой и умной, оказывается, дрянь... Ничего не зная о причинах ссоры Пузаковых, она во всем винила себя. Странно, всего несколько минут назад, до того как Александра Кузьминична услышала стихи в исполнении Колышкина, она была даже рада тому, что Пузаковы ругаются. Она ощущала злорадство, что не только ей плохо, что эти два уже немолодых человека, всю жизнь работавшие на свою семью и жившие в дружбе, поссорились, что между ними легла грязь, ложь, измена. Ее радовал плач и писк Кирюши, пытавшегося помирить родителей. Теперь она всего этого стыдилась. Этот стыд был менее масштабен, чем тот, который жег бесшабашную четверку, но польза от него была, и немалая. Плюс нарастал в душе Сутолокиной.

Валя Бубуева мучилась иным. Ворочаясь на своей постели в общежитии, она вдруг стала испытывать стыд, что так обошлась с Зауром. Ведь когда-то он и впрямь носил ее на руках, ни в чем не отказывал, а взамен требовал совсем немного: любви и почтения к своим старикам. Конечно, все время сидеть с бабами и не выходить к мужскому столу Вале не нравилось, но разве это было хуже, чем сейчас, когда каждый встречный-поперечный норовит залезть под юбку? Вон и Котов, уж на что приличный вроде бы парень, а тоже... Попользовался, приласкал - и сбежал с другой девочкой, почище.

Валя задремала, потом попросту заснула. Утро, просочившееся яркими лучиками света сквозь шторы, пришло к ней неожиданно радостным: рядом с ней, обнимая ее за плечи и тихо дыша, спал Котов.

В Валином мозгу, наполненном остатками ночных переживаний, мучений и сомнений, совершенно неожиданно возникла устойчивая и зримая картина: Котов, после того как ушел, получив записку от Тани, вернулся минут через пять, а потом весь вечер провел с ней. И спать они ложились вместе, это Валя точно помнила.

- Владик... Владик... - зашептала Валя и подула Котову в лицо.

Котов открыл глаза. Он тоже был абсолютно убежден, что все воспоминания о каких-то камерах, перестрелках, трупах и беседе с Запузыриным - не более чем кошмарный сон. Вчерашний вечер он помнил именно таким, каким помнила его Валя. Тут все было ясно и четко: слова, движения, мысли, чувства...

Лжереальность была поселена в их умы Дубыгой. В подлинную реальность, где были пули, отскакивавшие от Котова и разившие его врагов, перевернутая машина, расплющенный Мурат и его телохранитель, Владислав, несмотря на то что пережил все это, ни за что не поверил бы, так же как и в свое астральное чаепитие с Таней.

"Приснится же такое!" - хмыкнул Владислав про себя.

В это самое время небритый, взъерошенный, с воспаленными глазами Запузырин ждал факса от Замочидзе. На даче все было приведено в надлежащий порядок. Все последствия жуткой ночи ликвидировали. Умные люди в милиции знали, что здесь, на этой даче, могло произойти много любопытного, но интересоваться этим не нужно, потому что заявлений в милицию никто не напишет. А жить теперь трудно, иногда опасно, поэтому чуть спокойнее, если не замечаешь некоторых обстоятельств. А значит, те выстрелы, которые долетали до слуха в тихом ночном воздухе, лучше было не слышать. Впрочем, даже те, кто слышал, как всегда подумали, что это, как пелось в одной старой песне, "ученья идут"...

Факс затюлюлюкал, начал выматывать отпечатанный на принтере текст:

Перевод выслан. Берите то, что дают. Котова знают с хорошей стороны, но не ожидали. Абрам.

Потом, словно бы после раздумья, факс вымотал еще фразу:

Покажи ему копию перевода, пусть как можно быстрее передаст пакет. Все.

После этого выползла копия перевода, из которой было ясно, что деньги уже отправлены на счет "Агат-Богата". Запузырин облегченно вздохнул. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и набрал номер Забулдыгина.

- Светозар?

- Я! - отозвался директор, мысленно благодаря бога, что успел проснуться так рано.

- У тебя там есть такой Котов, отдыхающий в тридцать... не помню каком номере. Передай ему, что я готов встретиться. Пусть сам назначает место. И передай, что все уже сделано.

- Больше ничего?

- Только то, что сказал! И срочно! Все!

Светозар Трудомирович нашел Котова через час на спортивной площадке, где тот выбивал пыль из мешка-манекена.

- Владислав Игнатьевич! - трепетно позвал директор.

- Да-да, - прерывая свою разминку, отозвался Котов.

- Мне звонил Август Октябревич, - доложил Забулдыгин, - и просил передать, что готов с вами встретиться там, где вам будет удобно. И еще он просил передать, что все уже сделано...

Котов успел удивиться, прежде чем внимательно наблюдавший за ним Дубыга послал импульс. Тут же липовая реальность ушла на второй план. Теперь он снова стал полностью подчиняться черту.

- Пусть приходит один, без сопровождающих...

- Тютюка, - приказал Дубыга стажеру, - быстро перенеси сюда пакет с прорывными программами.

- Куда? Прямо Котову?

- Нет, в его номер, в чемодан.

Тютюка стал налаживать канал переброски, включать системы поиска. Тем временем непонятливый Светозар Трудомирович переспросил:

- Как передать, где вы его ждете?

- В номере.

Котов посмотрел на Светозара Трудомировича таким взглядом, что директор понял: пора исчезать. Тем не менее он еще раз спросил:

- Когда?

- Сейчас! - Голос у Котова был железный. "Терминатор какой-то!" мелькнуло в голове затрусившего к телефону Забулдыгина.

- Велено... э-э... передать, - чуть-чуть заикаясь, доложил директор Запузырину, - чтоб приходили без сопровождения и прямо в номер.

- А в какой? В какой номер приходить?

- Он в тридцать первом живет... Второй корпус.

Запузырин хотел взять с собой парабеллум, но тут же вспомнил, что рассказывали чудом уцелевшие вчерашней ночью охранники. Нет, здесь эта игрушка не поможет... Автомобиль довез Запузырина только до ворот дома отдыха, а дальше он пошел один. В кармане его лежала копия перевода. Поднявшись и постучав в номер, он толкнул дверь и очутился лицом к лицу с Владиславом.

- Вот... Я пришел.

- Прекрасно. Копию перевода принесли?

- Так точно! - Запузырин чувствовал себя так, будто его вызвали "на ковер" в обком.

Котов взял бумажку, поглядел, усмехнулся и вернул Августу Октябревичу.

- Вот пакет. Это те программы, за которые меня хотели убить. Теперь, когда он будет у вас, ловить тоже будут вас. Все - и милиция, и Интерпол, и мафия всех стран. Это программы, которые позволят вам - если, конечно, выживете - стать очень богатым человеком. Самым богатым и самым бесчестным в мире. Воруйте на здоровье! Вы продали душу дьяволу, так и знайте!

Запузырин хотел спросить, а где гарантии, что на этих дискетах не игры в сквош или теннис, но не сумел. Он тихо вышел, пятясь, и, спрятав пакет в дипломат, пошел ускоренным шагом. Нет, его ни чуточки не пугали сказанные Котовым слова. Он торопился, ему везде мерещилась слежка. На площадке у выхода из корпуса он поглядел на старичков-шахматистов. Откуда Котов узнал, что они - стукачи? Придется заменить... И почему они так пристально смотрят? Перекуплены Котовым? А может, еще кем-то? Нет, нельзя им здесь оставаться... Лишь доехав до дачи, Запузырин перевел дух.

- Зачем все это делалось? - поинтересовался Тютюка у своего командира.

- Видишь ли, с этим пакетом будет много приключений. За пакетом и за Котовым охотилась одна фирма. Теперь они узнают, что пакет у Запузырина, и начнут охоту на него, а когда заполучат, то охотиться начнут на них. В общем, попрут грехотонны. Это все нам в зачет пойдет.

- А Котов?

- Котов еще пригодится. Теперь он наш! Агент-предобработчик. Все его плюсы превращаются в минусы. Он нам испортил четырех хороших ребят и Бубуеву? Испортил. А теперь, используя его влияние, мы их вернем в минус.

- Как это? У них же усилился плюс от общения друг с другом; они и его, поди, смогут перетянуть.

- Есть такая птичка, стажер, живет на ивах и называется "наивняк"! У них активный плюс - тяга к добру. Но если использовать эту тягу в наших целях - получится чистый минус. Понимаешь? Ну-ка, припомни учебный курс! Что у вас там на тему "Добро, переходящее в зло" читалось?

Тютюка припомнил:

- Деяния, мотивируемые как плюсовые, реально приводящие к единичным или цепным минусовым реакциям, считаются "добром, переходящим в зло".