Карусель сансары - Юрий Мори

господин едва не вылетел кувырком из кузова, но чудом удержался за борт. Водитель погнал тяжёлую машину прямиком на цепочку санитаров, которым пришлось расступиться, пропуская смертоносный снаряд на четырёх колёсах. Пользуясь поднявшейся неразберихой, Толик с Геннадием бросили ненужное больше, бесполезное оружие, и подбежали к Антону. Теперь все пятеро были вместе, но… Что толку: второго грузовика у них не было, а прорываться через мрачную толпу санитаров в розовых очках врукопашную – бесполезно. По крайней мере, Мякиш в себе сил на такую схватку не ощущал.

Он нервно обернулся по сторонам, потом глянул под ноги. Люк! Старая чугунная крышка с потёртой от времени надписью по кругу. Сверху – «Харьковскiй Машиностроительный заводъ», снизу «Н.Ф. фонъ – Дитмаръ». Это даже не на мове, скорее, нечто дореволюционное. Сто с гаком лет пролежала, так оно выходит. Центр крышки был расчерчен мелкими квадратами, будто приглашал поиграть в шахматы. Жаль, фигур под рукой нет.

– Генка, откроешь? – махнул рукой на люк Антон.

– Ну так, – спокойно кивнул здоровяк и подцепил пальцем один из четырёх лепестков на крае крышки. Чугун скрежетнул, Геннадий ухватился уже обеими руками и сдвинул тяжеленный круг в сторону, открывая тёмный зев колодца. Вниз уходили непрочные на вид, ржавые скобы; первые три ещё видно, а дальше – чёрная бездна.

– Я первым, – неожиданно для себя продолжил командовать Мякиш. – Потом Толик, за ним девушки. А ты, Ген, последним. Попробуй закрыть проход за собой, ну как не заметят.

Не дожидаясь ответа, он нырнул в колодец, ставя сперва ноги, потом перехватывая скобы спуска. Несмотря на ржавчину, старинные железки были выкованы на совесть, держали и не собирались ни вываливаться, ни сломаться под его весом. Из глубины колодца тянуло горячим воздухом и чем-то удушливым, словно от работающего химического производства. Но и выбирать не приходилось: метра через три Антон глянул наверх, маленькое окошко люка уже наполовину загородил спешащий следом Толик. Нормально. Куда-нибудь да выберутся, если Геннадий успеет закрыть за собой крышку.

Темнота и запах давили, душили, словно подталкивали вернуться, но Мякиш упрямо спускался, ребята следовали за ним. Далеко вверху раздался скрежет, затем глухой удар – Генка умудрился сдвинуть крышку люка на место.

– Все здесь? – крикнул Антон, подняв голову. Странное эхо, зажатое стенками колодца, прогудело вверх и вниз.

– Здесь! Лезу! – это девчонки.

– Чего орёшь? – откликнулся Толик.

Потом, после паузы, донеслось:

–…у так…

Ага, Генка тоже в порядке. Стало быть, продолжаем спуск.

Колодец закончился неожиданно: только что шли скобы, как вдруг кончились. Мякиш повис на последней, нащупывая ногами пол или хоть какую-то поверхность. Ничего. Подумал немного и отпустил пальцы – лететь, если что, можно долго, и разбиться в лепёшку тоже можно. Однако, и деваться некуда.

Падать пришлось метра полтора, но он удачно подпружинил ногами как бывалый парашютист, так что даже не свалился в липко чавкнувшую грязь. Судя по лёгкому ветерку, тоже горячему и несущему едкую химическую вонь, подземный ход уходил далеко в стороны. И ни звука, только сопение Толика над головой.

Мякиш отступил в сторону: ржавчина кусками летела на голову, в колодце от неё деваться некуда, а здесь можно было и отойти. Расставил руки – левая достала до стены, тёплой и неприятно упругой, словно он очутился внутри живого существа. Явно не земля и не бетон, что-то типа резины. Потом поднял правую руку: потолок такой же. Но места идти достаточно, можно даже вдвоём, бок о бок.

– Долезешь до последней скобы, падай вниз, здесь не особо высоко, – крикнул он Толику. – А девушек ловить придётся.

Так и сделали. Пока непривычно молчаливый друг отряхивался, пытаясь смахнуть куски ржавчины с головы и хоть как-то вытереть о штаны руки, сам Антон встал под невидимым в темноте провалом колодца и уже руководил Леркой. Сперва та испугалась прыгать в никуда, но вдвоём уговорили не задерживать общественность. Подруга Толика оказалась неожиданно увесистой барышней, несмотря на худобу – упади она на голову, могла бы и шеи свернуть спасателям.

– Отойди в сторону и стой, а то потеряешься! – несильно толкнул её Мякиш, когда она встала на пол этого странного туннеля. – Машу сейчас выловим.

Девушка мечты приземлилась аккуратно ему на руки, словно репетировала этот трюк ежедневно. Прижалась к Антону и нежно поцеловала в щёку. Такая вот получилась романтика, где и не ждал. Потом она фыркнула, вытерла о его плечо нос и легко соскочила на землю. Геннадия, разумеется, ловить никто не стал, просто посоветовали прыгать, что тот и исполнил с лёгкостью.

– И что дальше? – спросила из темноты Лерка.

– Дальше куда-то пойдём. А что, есть варианты? Можно здесь лагерь разбить, конечно. Хижины построить, на мамонтов охотиться. Потом дети пойдут, за ними внуки…

Толика традиционно понесло. Чуть отошёл от побега и уже даёт жару, словно соскучился по многословной беспредметной речи.

– Болтун, – беззлобно отозвалась его подруга. – В какую сторону идти надо, Тошка?

Неизвестно почему, все дружно признали его лидерство. Вот уж не замечал он за собой таких талантов раньше, а теперь – вот. Хм… Не замечал или просто не помнил?

– Понятия не имею, – честно ответил он. – Как все приличные мужики, я предлагаю налево.

Маша коротко рассмеялась в темноте, Толик начал было спорить, но Геннадий увесисто прервал его:

– Ну так. Веди, давай.

А куда деваться? Повёл. Ещё бы освещение какое-никакое, и вонь эту пакостную убрать, и чтобы грязь под ногами не чавкала, и карту подземелья. Размечтался, в общем, командир и прирождённый лидер, шагая вперёд. Рядом с ним молча шагал Генка, следом девушки, которых развлекал по дороге идущий замыкающим Толик.

– А ещё одну историю знаю! – витийствовал говорун. – В одной пещере жила богиня судьбы. Вы же знаете этих древних римлян: у них на каждый чих своя богиня. Но здесь дело серьёзное, потребовалось аж три штуки! Одна тянула пряжу человеческих жизней, вторая на веретено наматывала, как бы распределяя, кому чего, куда и сколько. А последняя нитку того, перерезала. Или зубами перекусывала, кляп её знает. Короче, прерывала жизнь, ага, житуху нашу тяжкую.

В голосе Толика появились некие плаксивые нотки, словно он готовился исполнить незатейливый шансон или срочно попросить денег.

– Но я-то про ту, что с веретеном. Сидела и мотала пряжу, сидела и мотала. Как зэки срок мотают длинный, ни на что не жалуясь, а просто потому, что так надо. А на вышках вертухаи с собаками, колючая проволока везде, прожекторы. Если кто сбежать вздумает – сразу выведут в чисто поле, поставят лицом к стенке, и пулю в лоб. Чтобы на всю жизнь запомнили!