Наследники исполина - Ольга Елисеева

-- Хотелось бы понять твою логику, -- протянул он. -- Собственно говоря... за что?

Ее начала бить мелкая дрожь.

-- Ты спрашиваешь? Ты не понимаешь? -- Нервный смех Надин был сух, как кристаллики соли.

Де Бомона разобрало зло.

-- Не понимаю, -- отрезал он. -- Я тебе ничем не обязан. Ты свалилась мне в Лондоне на голову, я принял тебя, кормил, одевал, ни о чем не расспрашивал...

-- А может, стоило расспросить? -- Оборвала Надин. -- О том, например, как меня взяли после твоего бегства. Держали в съезжей избе, пороли, словно крепостную! -- Ее голос сорвался. -- Ты бросил меня, предал... А теперь спрашиваешь: за что?

Умение женщин из всего сделать роман бесило Шарля.

-- Ты прекрасно знала, кто я такой, -- холодно бросил он. -- У тебя было два пути: умереть или работать на меня. Ты выбрала второе. Хочу напомнить: я неплохо платил. Золотом. Все остальное, -- он презрительно скривился, -- лишь прилагалось.

Надин смотрела на него с нескрываемым отвращением.

-- И тебе было известно, что рано или поздно придет момент, когда я должен буду исчезнуть, -- гнул свое де Бомон. - А теперь ты сводишь со мной бабьи счеты за то, что является для меня всего на всего работой.

-- Всего на всего работой, -- медленно повторила Штейн. -- Со мной работа, с Ее Величеством королевой Шарлоттой, с Маврой Егоровной. Я потеряла ребенка. В Англии король сошел с ума. Шувалова овдовела. Хорошая у тебя работа, Шарль.

-- Какая есть, -- огрызнулся Шарль. -- Я ее не выбирал. И кстати, -де Бомон помедлил, -- Не было никакого ребенка. Да, Надин?

Она вздрогнула и опустила глаза.

-- Я догадался в первую же нашу ночь в Лондоне, -- ответил шевалье на непроизнесенный вопрос. -- У рожавших женщин вены на ногах под коленями выпуклые и синие, их выворачивает от натуги. А у тебя, Надин, кожа нежная, шелковая, без растяжек. И на боках, и на животе.

Штейн кусала губы.

-- Ты очень наблюдателен, Шарль, -- наконец, отозвалась она. -- Это только любящие глаза ничего не замечают. А ты никогда не любил.

-- Нет, -- отрезал он. -- Впрочем, как и ты. -- Разговор затянулся. Де Бомон на ходу толкнул дверцу кареты. -- Это все, что я могу для тебя сделать. -- Он схватил не ожидавшую такого обхождения Надин за шиворот и резким пинком вышвырнул в темноту.

Через секунду раздался глухой шлепок, свидетельствовавший о том, что барышня приземлилась в сугроб. Больше о ней можно было не беспокоиться.

Глава 13. ЦАРЕУБИЙЦЫ

Алексей Орлов огляделся по сторонам. Он стоял в роскошной приемной Аничкова дворца, стены которой от пола до потолка были забраны малиновым штофом, по углам висели зеркала в дубовых позолоченных рамах, а на уровне человеческого роста торчали двурогие светильники с чеканными гирляндами из отполированной меди.

Сторонники Екатерины осторожно выходили на крупных вельмож. Тех, кто мог оказать содействие перевороту. В резерве уже были Панин, генерал Вильбоа, Бецкой. На этот раз Алехану выпало вербовать Алексея Разумовского, бывшего фаворита Елизаветы. С гетманом Малороссии Кириллом Разумовским уже работали адъютанты. Там дело шло гладко.

Поручик не осмелился присесть на диван. Хотя окружающее великолепие не подавляло его, Алексей все же испытывал род волнения. Даже если его разговор с Разумовским пройдет благополучно, где гарантия, что граф не предаст заговорщиков при первом же удобном случае?

Третий Орлов был наименее импульсивным из братьев, и с тех пор, как Старинушка начал сдавать, старался все семейные дела подгрести под себя. Заговор относился к их числу. Если весельчак Гришан стал душой гвардейской партии, то холодный расчетливый Алехан - ее мозгом. Он явился в дом Разумовского у Аничкого моста и небрежно потребовал аудиенции, как само собой разумеющейся вещи. И о чудо! Никто из лакеев даже не возразил. Его провели в приемную и обещали доложить. Все-таки Алексей умел себя поставить!

В дверях возник юноша-гайдук в синем доломане и высокой желтой шапке с кисточкой.

-- Господин поручик, ступайте за мной в диванную. Их сиятельство граф Алексей Григорьевич скоро выйдут.

"Вот так, -- удовлетворенно сказал себе Орлов, -- Уметь надо! Серьезные визиты для серьезных людей". Ждать пришлось долго, граф не торопился, начальственно выдерживая паузу. Посетители должны понимать: они пришли к крупному вельможе, которого может задержать масса важных дел, куда более серьезных, чем их мелкие просьбишки...

Наскучив мерить шагом диванную, Алексей заглянул через раскрытые двери в соседнюю комнату. Это была гостиная. Веселые ситцевые обои на стенах, розы в китайских вазах на низких столиках, чудесные итальянские пейзажи маслом... Внимание Орлова привлекло непомерно большое зеркало-трельяж, занимавшее собой весь дальний угол комнаты.

Поручика погубило любопытство. Он никогда в жизни не видел такого чудовищного сооружения из стекла и островерхих готических рамок, крепившихся друг к другу, как створки дверей. Рядом стояла ореховая ширма в том же стиле. Впечатление рыцарского замка усиливало окно-витраж с изображением Иосифа Аримафейского, державшего в руках чашу и цветок шиповника. Лицо святого чем-то неуловимо напомнило Алехану графа Сен-Жермена.

Все это дряхлое великолепие неодолимо потянуло Орлова к себе. Поручик сделал шаг через порог, потом еще один. Он сознавал, что в чужом доме ведет себя бесцеремонно, но... Чаша в руках у Иосифа. Но солнце, бьющее в розу витража. Но сноп свет из створок зеркала, словно вход в иной мир. Словом, Алексей был зачарован и, помимо воли, тонкая флейта в его душе с необыкновенной силой ответила на призыв подзабытых символов.

На цыпочках, стараясь не испачкать сапогами ковер, он подошел к зеркалу, взялся руками за края, сдвигая их так, что в трех бесконечно удаляющихся от него коридорах появилась целая вереница Алексеев. Наклонился вперед и... клетка захлопнулась.

Позади Орлова в диванной послышались голоса. Казалось, сюда идет целая толпа людей. Они возбужденно говорили и стучали каблуками по паркету.

-- Где же поручик? - Осведомился властный голос. - Вы приказали ему ждать здесь?

-- Должно быть, не дождался, - Предположил гайдук. - Ушел.

-- Тем лучше, -- граф, а это был именно он, обратился к гостям. -Прошу прощенья, господа. Я сегодня не намерен был заниматься делами. В последнее время эти гвардейские эмиссары осаждают брата, теперь принялись и за меня. Но их планы расходятся с нашими.

По движению дверных ручек, Алехан понял, что лакеи готовы вот-вот распахнуть створки перед графскими посетителями.

-- Прошу в гостиную.

Орлов заметался. Он не знал, куда себя деть от смущения, отлично представляя нелепость ситуации. Если его найдут здесь, он никогда не сможет объяснить, что делал в жилых покоях дворца, и почему не дождался графа, где положено. Что он не вор, не шпион...