Загадка Безумного Шляпника - Джон Карр

– Маркс? – озадаченно воскликнула она. – Да, помню. Он сидит в машине…

– Спасибо, дорогая. На этом все.

– Иди туда и осмотрись, Шейла, – предложил ей Далри. – Через минуту я тоже приду. Мне нужно поговорить с этими джентльменами.

Он проследил за девушкой, когда она закрывала дверь, затем медленно повернулся. На его щеках горел тусклый румянец, казалось, он так и не успел оправиться от трагедии, губы его нервно подергивались.

– Слушайте, – хрипло заговорил Далри и с усилием откашлялся. – Мне, конечно, ясно, к чему ведут все эти ваши расспросы. И вы знаете, как я ценил Фила. Но что касается мистера Биттона… Мистера Лестера Биттона… Майора Биттона… Я тоже его уважаю, как и она. И скажу вам, что все вы ничего не понимаете! Я очень хорошо его знаю. Шейла не сказала вам, что он высказывался за наш брак, когда старик был против. Но выслушайте меня!

Внешне он не такой приятный, как генерал Мейсон. Я знаю, генерал его не любил, потому что старый генерал по натуре грубый солдафон. А по виду Биттона можно подумать, что он холодный, расчетливый и деловой человек. Да, он не очень-то разговорчивый и, может, не блистает остроумием… Зато он… А вы… вы все… просто тупицы, вы совершенно ничего не понимаете! – в беспомощном отчаянии выкрикнул Далри и стукнул кулаком по спинке кресла.

Хэдли побарабанил пальцами по своему портфелю.

– Скажите мне правду, мистер Далри, – помолчав, сказал он. – Мы установили, что между миссис Биттон и Дрисколлом была любовная связь… Буду откровенным – мы это точно знаем. А вам было об этом известно?

– Даю слово, я об этом не знал, – просто ответил Далри. – Хотите верьте, хотите нет, мне все равно. Я узнал об этом… только потом. – Он переводил взгляд с одного мужчины на другого, и все поняли, что он говорит правду. – Фил был не так глуп, чтобы рассказывать об этом мне. Конечно, я бы покрывал его, потому что… Впрочем, вы сами это понимаете. Но я обязательно постарался бы положить этому конец.

– А как по-вашему, сэр Уильям об этом знал?

– Господи, нет, конечно! Он же просто не замечает, что происходит вокруг него! С головой погружен в свои любимые книги и проповеди по поводу того, как наше правительство разлагается от дряхлости… Но, ради бога, узнайте, кто убил Фила и в чем тут дело, пока мы все не сошли с ума! Найдите его!

– Мы намерены приступить к этому, – спокойно сказал доктор Фелл, – ровно через две минуты.

Внезапно, словно по сигналу гонга, воцарилась тишина.

– Я хочу сказать, – через некоторое время пробормотал доктор, поднимаясь с кресла и хватая одну из своих тростей, – что мы собираемся отбросить все несуразности, замутняющие настоящий смысл этой трагической смерти… Мистер Далри, вас не затруднит пригласить сюда этого камердинера, Маркса?

Далри помедлил, вороша волосы, но уступил повелительному взгляду доктора и вышел.

– А теперь, – заторопил всех доктор Фелл, в нетерпении колотя палкой по полу, – поставьте этот стол передо мной, вот так, мальчик мой, скорее! – Он с трудом встал, когда Рэмпоул поднял тяжелый стол и со стуком поставил его перед доктором. – Хэдли, дайте мне свой портфель…

– Погодите, минутку! – возмущенно запротестовал старший инспектор. – Да прекратите разбрасывать по столу бумаги! Какого черта вы делаете?

Рэмпоул в удивлении смотрел, как доктор подковылял к стене и взял переносную лампу. Размотав шнур, он поставил лампу на небольшом расстоянии от стола, затем подкатил к ней низкое кресло и включил свет. Рэмпоул почувствовал, как ему в руки суют черный блокнот старшего инспектора.

– Это вам, мой друг, – радушно улыбнулся доктор. – Садитесь вот здесь, рядом со мной, нет, слева… Вот так… У вас есть карандаш? Хорошо! Когда я подам вам знак, вы должны делать вид, что записываете каждое слово. Царапайте там все, что вздумается, главное, чтобы ваш карандаш ни на минуту не останавливался! Поняли?

Хэдли бросился вперед, как человек, увидевший на самом краешке стола драгоценную вазу:

– Нет, нет, не смейте! Ведь это мои записи, и вы все здесь запутаете! Ах вы, безмозглый толстяк! К чему вся эта…

– Молчите и не спорьте! – раздраженно приказал доктор. – Случайно, у вас не найдется пистолет и пара наручников?

Хэдли возмущенно уставился на него, затем покачал головой:

– Нет, вы сумасшедший. Фелл, вы настоящий безумец! Эти вещи носят только в кино да в ваших любимых детективах. Я уже лет десять не держал в руках ни пистолета, ни наручников и…

– Зато у меня они есть, – с полным самообладанием заявил доктор. – Я так и знал, что вы их забыли. – С видом фокусника он извлек из карманов брюк оба предмета и протянул их вперед на всеобщее обозрение, самодовольно улыбаясь. Наставив пистолет на Рэмпоула, он сказал: – Вам!

– Осторожно! – вскричал старший инспектор, хватая его за руку. – Вы, законченный идиот, будьте осторожны с такими вещами!

– Можете не беспокоиться, уверяю вас. Это игрушечный пистолет, даже офицер Скотленд-Ярда не сможет никого ранить из него. Видите, это просто раскрашенная оловянная игрушка! Но как ловко сделана! Наручники тоже игрушечные, только выглядят как настоящие. Я купил их в одном из этих магазинчиков, что на Гласхаус-стрит, которые торгуют всякими забавными штуками. Вот еще несколько их вещиц, я просто не мог устоять. Вот мышка, которая может катиться по столу, как на роликах, когда нажмешь на нее сверху, и еще… – Он рылся в карманах. – Но сейчас она нам не нужна. А вот он!

С торжествующей гордостью на полном красном лице он достал большой и внушительно выглядящий блестящий знак американского шерифа, который приколол к лацкану своего пиджака.

– Для человека, которого мы будем допрашивать, – заметил он, – мы должны выглядеть настоящими детективами из романов. Разумеется, начальник полицейского управления сразу раскусил бы наш маскарад, но нам важно не это. Нам нужно, чтобы мистер Маркс воспринял нас таковыми, иначе мы от него ничего не добьемся… Теперь усаживайтесь поближе к столу и примите как можно более суровый вид… Кажется, все готово. Свет будет падать прямо ему на лицо, когда он сядет на это кресло, которое я выдвинул вперед. Наручники пусть лежат передо мной на столе. А вы, Хэдли, как можно выразительнее вертите в руках пистолет. Мой молодой друг будет записывать показания… Выключите верхний свет, пожалуйста, – попросил он Рэмпоула. – Пусть яркий свет лампы освещает его лицо, а сами мы будем в тени. Пожалуй, я останусь в шляпе. Теперь мы представляем собой очень выразительную сцену, как будто приготовились к фотографированию… Ха! – довольно засмеялся доктор. – Вот теперь я в своей стихии. Разумеется, настоящий детектив не стал бы этого делать, но мне необходимо усилить впечатление.

Подойдя к выключателю, Рэмпоул оглянулся на стол. Картина весьма походила на то, как на пляже люди высовывают голову над бортом вырезанного из картона корабля, приготовившись к снимку, и выглядят при этом ужасно глупо. Доктор Фелл сидел за столом, выпятив могучую грудь, переходящую в огромный живот, а его дородное лицо с несколькими подбородками мрачно затеняли широкие поля черной шляпы, что делало его очень похожим на разбойника с большой дороги. Рядом Хэдли растерянно таращился на игрушечный пистолет, но тем не менее, повинуясь приказу доктора, положил палец на курок. Тут в прихожей послышались шаги. Доктор Фелл призвал всех к тишине, и Рэмпоул поспешно выключил верхний свет.

Через минуту эта картина предстала перед Далри. Он вытаращил глаза и недоуменно поскреб затылок.

– Введите обвиняемого! – прогремел доктор Фелл голосом, напоминающим голос Призрака отца Гамлета.

– Кого? – осторожно осведомился Далри.

– Введите Маркса, – пояснил Призрак, – и заприте дверь.

– Это невозможно, – сообщил Далри, недоуменно оглядывая поразительную сцену. – Замок сломан.

– Так или иначе, пусть войдет, – с заметным раздражением произнес Призрак и закончил тираду более будничным тоном: – А вы встаньте у двери.

– Есть, сэр, – отрапортовал Далри, который не был уверен, что все понимает, но уловил общий смысл идеи и, приглашая в комнату Маркса, сурово нахмурился.

Вошедший тихий, кроткий человек не мог скрыть волнения, хотя держался очень корректно. Его аккуратный костюм был идеально отутюжен, а во внешности проглядывало простодушие. У него был удлиненный череп с тонкими черными волосами, разделенными точно посередине пробором и зачесанными за крупные уши, и заурядное лицо усердного слуги. Слегка сутулясь, он нерешительно шагнул вперед, прижимая к груди не новый, но очень дорогой котелок.

При виде открывшейся ему сцены Маркс замер на месте. Никто не проронил ни слова.

– Вы… вы хотели меня видеть, сэр? – спросил он дрожащим голосом.

– Садитесь, – сказал доктор Фелл.

И снова гробовое молчание, пока Маркс испуганно глазел на бутафорский реквизит. Осторожно присев на краешек кресла, он растерянно замигал от яркого света.