«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Джордж Фридман

Главным элементом, который создал Маастрихтский договор и который бросал серьезнейший вызов национальным суверенитетам, стал евро. Это была валюта «без лица». Рассматривая купюры большинства государств мира, вы видите на них образы исторических фигур этих стран: политиков, деятелей науки и культуры. На банкнотах евро нет лиц, потому что европейцам не удалось договориться между собой, чьи изображения там могут находиться. Монеты, очевидно, являются менее значимыми символами, поэтому на них можно встретить портреты. В США штаты достигли взаимопонимания в том, что лица Вашингтона, Линкольна, Джексона, Франклина и других знаменитых американцев должны присутствовать на американских банковских билетах. Но штаты имели общую историю. История Европы была фрагментирована. Более того, герои какой-то отдельно взятой европейской страны необязательно должны быть героями других стран. Например, Наполеон может оставаться национальным героем Франции, но есть очень большие сомнения в том, что испанцы когда-нибудь смогут считать его и своим героем.

Без сомнения, введение евро означало ущемление национальных суверенитетов. Национальное государство обычно имеет достаточные полномочия для контроля за ценой своей валюты. Использование валюты, которая принадлежит группе стран в одинаковой мере, означает, что многие критические для национальной экономики решения принимаются не национальным органом. Получается, что один наднациональный институт — Европейский центральный банк (ЕЦБ) — управляет единой валютой и внутри союза, и вне его. А другие институты, уже национальные, определяют налоговую политику, государственные расходы и другие фискальные аспекты.

В настоящее время 18 стран Евросоюза используют евро в качестве своей валюты.

Страны, использующие евро, в основном относятся к Западной Европе. Но между ними имеются громадные различия в уровне экономического и социального развития. Например, страна с развитой экономикой, являющаяся на международных рынках нетто-кредитором, нуждается в стабильной валюте для защиты и сохранения от обесценения выданных ей кредитов. Более бедной развивающейся стране может требоваться слабая валюта для уменьшения стоимости своих экспортных товаров. Или такое государство может быть заинтересовано в более высокой инфляции для эффективного снижения стоимости непогашенных займов. Возможность управлять курсами собственных валют является важнейшим макроэкономическим инструментом, который, образно говоря, позволяет иногда наклонять поверхность стола для своей выгоды. Во времена серьезных экономических кризисов возможность девальвации национальной валюты, как правило, является важным фактором, способствующим увеличению экспорта и стабилизации экономической ситуации.

Страны — члены Евросоюза, использующие евро

Трудно до конца понять, почему Евросоюз расширил еврозону на юг и восток и почему страны Южной и Восточной Европы сами пошли на это. Резонов можно приводить много, но они все не дают всеобъемлющего объяснения. Единственное, что объясняет данные шаги, находится в эмоциональной области: это был безудержный и безрассудный оптимизм и вера в европейскую мечту. Оптимизм основывался на убежденности в том, что Европа вышла на такую дорогу развития, где все масштабные экономические кризисы уже невозможны, а поэтому трудные решения о том, кто конкретно будет платить за выход из кризисов, кто будет нести основную тяжесть мер жесткой экономии, просто не придется принимать. Имелось также ощущение, что, просто став членом Евросоюза, членом еврозоны, автоматически становишься европейцем. На самом деле это неточная формулировка — надо было говорить: «становишься западным европейцем», с жизненными ценностями, благосостоянием и культурой ЗАПАДНОГО европейца — и все это без того, чтобы отказаться от своей культуры, менталитета, привычного образа жизни. Оптимизм такого рода привел к тому, что подводные камни членства в Евросоюзе были просто проигнорированы. Нации, которые чувствовали, что им будет трудно выживать, если грянет кризис, требовали членства в ЕС, считая это своей гарантией от кризисов. И они получили то, что так сильно требовали.

Основные проблемы возникли из-за хождения одной и той же валюты в совершенно разных странах. Например, Германия и Греция объективно нуждаются в абсолютно различных монетарных политиках. Они находятся на разных ступенях экономического развития, проблемы их экономик носят совершенно разный характер, у них, наконец, разительно отличаются налоговые политики. Германия имеет значительное влияние в Европейском центробанке, который проводит политику в соответствии с концепцией Бундесбанка о борьбе с инфляцией как главной цели. Германия — крупнейшая экономика Евросоюза, «здоровье» немецкой экономики жизненно важно для всего ЕС, даже для всего мира. «Здоровье» греческой экономики имеет гораздо меньшее значение. Поэтому ЕЦБ неизбежно проводит монетарную политику, которая оптимальна для Германии, а для Греции — нет. Умножьте эту проблему, приведенную в качестве примера, на все разнообразие Евросоюза, и вы ощутите масштаб и ядро уже общеевропейских проблем.

После окончания Второй мировой войны все мечты Европы свелись к безопасности и достатку. Светские, антирелигиозные представления эпохи Просвещения, основанные на понятиях стремления к жизни и получения наслаждения от нее, пошли дальше этих элементарных желаний (безопасность и достаток) в расчете на то, что человеческий разум воспарит до небес. Европейцам с лихвой хватило полетов во сне и наяву. Фигурально выражаясь, они отрубили у Просвещения руки, оставив только ноги. Что им еще оставалось делать?

Гимн Евросоюза — это бетховенская «Ода к радости» из финала Девятой симфонии на стихи великого немецкого поэта Фридриха Шиллера. Он начинается так:

Радость, пламя неземное,Райский дух, слетевший к нам,Опьяненные тобою,Мы вошли в твой светлый храм.Ты сближаешь без усильяВсех разрозненных враждой,Там, где ты раскинешь крылья,Люди — братья меж собой.[28]

Шиллер воспевает радость слияния людей в едином братстве, преодоление того, что нас разделяет по причине древних традиций.

Братство означает общую судьбу. Если единственное, что нас объединяет в это братство, — это стремление к миру и процветанию, то братство никогда не будет разрушено, а стремление никогда не исчезнет. Если кто-то становится бедным, в то время как другие — богатыми, если кто-то стремится к войне, а другие — нет, то где тогда общая судьба? Поэтому для успеха европейского проекта так жизненно необходимо, чтобы судьба, будущее объединяли народы, а не разъединяли бы их. Мир и процветание нужны для того, чтобы трудные вопросы национальной идентичности и судьбы более никогда не вставали на повестке дня.

Европа обещает своим гражданам только добрые вещи. В Соединенных Штатах есть понимание, что мир (состояние мира, противоположное войне) сам по себе не есть окончательная цель, так же как и то, что общество не может обещать процветание всем. Но народ Америки объединяют идеи «движения к более совершенному союзу» и «некоторых неотъемлемых прав». Американская нация образовалась в результате сплочения разных народов вокруг трансцендентального набора принципов. Соединенные Штаты никогда не обещали мира или процветания — только возможность их достижения.

Проблема ЕС заключается в том, что европейцам нечего предложить друг другу из универсальных ценностей, кроме мира и процветания — «Оды к радости». Но что случится, если вдруг концепция радости провалится, если мир или процветание исчезнут? Что тогда сможет удержать людей в едином братстве? Что сможет удержать Европейский Союз от распада?

Глава 7

Кризис и распад

Советский Союз прекратил свое существование в тот же месяц, когда была завершена работа над проектом Маастрихтского договора. Все союзные республики, входившие в состав СССР, стали независимыми государствами. Впервые за много столетий все государства Европейского полуострова оказались свободны от подчинения России. Также впервые возникла ситуация, когда почти что каждый европейский язык стал государственным, обрел свою нацию. Что важно, впервые ровно за 500 лет сложилась ситуация, когда глобальным могуществом не обладало ни одно европейское государство. Европа стала местом, где множество не очень больших стран расположились на весьма ограниченном пространстве.

После подписания Маастрихтского договора развитие Европы пошло так, как было запланировано. Появлялись новые политические институты, росла и набирала силу европейская бюрократия, получила хождение новая валюта. Европейская экономика становилась все более внутренне интегрированной, да так, что снова начались разговоры о Соединенных Штатах Европы. В какой-то период нулевых годов это даже стало казаться возможным.