Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева

— Не совсем, — поправил его я. — У Лирии есть два весомых аргумента в пользу того, что Эоле следует пересмотреть свои планы на ближайшее время и трактовку воли Хель.

— Да? — непритворно изумился Чар.

И именно в этот момент, словно почувствовав, что время настало, громко хлопнув дверями, в зал вошел Рик. О да… кажется, даже появление Убийцы под ручку с Пресветлой матерью не произвело бы большего впечатления, чем мрачная фигура наместника Хель, закутанная в черный плащ.

— Простите за опоздание. — Брат улыбнулся мне краешком губ и нарочно коснулся железной маски, акцентируя на ней внимание всех присутствующих персон. В нешироких прорезях, создававших иллюзию злобного прищура, задорно блестели синие глаза.

— А-а…

Как же приятно было наблюдать за удивленным императором, из последних сил пытающимся сохранить лицо. Советники, так и вовсе забыв про все, раскрывали рты.

— Позвольте представиться, Эрик — наместник Хель, — вежливо поздоровался он, останавливаясь за моим креслом. — Представляю Окраинные земли, находящиеся на территории лирийского государства, и выступаю за его интересы.

Вот это завернул! Я уважительно покивал. Все-таки совсем не зря брат столько учился — может, и мне не стоило занятия прогуливать, тоже бы так говорить красиво сейчас умел?

Я представил брату императора, не забывая наблюдать за мимикой Чара.

— Оррен… — Перестав коситься на Рика, он повернулся ко мне. — Кажется, ты сказал, что есть два аргумента? Не осмеливаюсь представить масштаб второго, если это всего лишь первый.

— Все верно, — согласился я. — Неужели ты думаешь, что мы бы приняли вас, не располагай достаточным количеством убедительной информации…

— Не настолько она убедительна, — возразил седой советник, всего на мгновение опережая гневную тираду офицера. — Всем известны случаи, когда наместники шли против создательницы, предавая тем самым свою кровь. Здесь и сейчас нам представлен лишь еще один пример искусной лжи вашей Алив, а вовсе не неправильная трактовка воли Хель.

Речь его звучала ровно и выдержанно, словно он заранее подготовил ее, предвидя подобное развитие событий. Низкий голос и монотонный ритм позволили Чару вернуть себе уверенность. Действительно, в истории не раз наместники устраивали такое, что потом всем миром разгребали, не зная, кого проклинать — то ли Хель, то ли Алив, то ли человеческое любопытство и жажду найти приключений на свой зад.

— Что ж, хорошо. — Я сделал вид, что разочарован провалом. — Скажите, а кто в таком случае не может пойти против воли вашей, — на это слово я сделал особое ударение, — создательницы?

Ощущая подвох, но не зная, в чем он выразится, Чар осторожно ответил:

— Лишь истинный слуга, отмеченный силой и любовью Хель, никогда не пойдет против ее воли. Она выбирает самых достойнейших людей, наделяя правом карать и миловать — нести в земли, полные ереси, сумрака заблуждений и душевной слепоты, истинное знание. Но вы убиваете посланников, боясь прозреть.

Он привел дословную цитату из книги «Создания» — эольского варианта лирийского сборника, в каковой были заключены всевозможные хвалы Алив и основы мироздания, на которых творилась наша реальность, только уже записанная со слов Хель.

Да… точно зря уроки прогуливал…

— Ну что ж, господа, в таком случае позвольте вам представить слугу Хель, отмеченного ею…

Вот теперь уже мне пришлось выдерживать паузу, нужную для расшатывания нервов уважаемых парламентеров.

— И где он? — нетерпеливо спросил парень, вытягивая шею в сторону дверей, словно думал, что сейчас в них введут закованного в цепи, ободранного и искалеченного узника.

Медленно расстегнул дар, с наслаждением наблюдая, как вытягиваются лица императора и его советников, стоило тем только заметить мой изменившийся взгляд.

— Отмеченный слуга — я…

Глава 8

КТО ПЛАЧЕТ В НОЧИ…

Жить нужно так, чтобы хотелось повторить.

Юльтиниэль не спалось.

Она замерла на неудобном тюфяке, боясь пошевелиться, — уж слишком он громко шуршал при малейшей попытке сменить позу. Из окна, рядом с которым и устроилась полуэльфийка, тянуло ночной прохладой, а тонкое покрывало совсем не согревало. Пришлось свернуться, поджав под себя ноги, и прогнать мысли о том, что даже она, несмотря на все свои таланты, способности и претензии, может заболеть простудой и получить насморк.

Юля уже собиралась немного поколдовать, чтобы стало теплее, как вспомнила, что так и не проверила Таллиэля на наличие магических способностей. Пока он единственный оставался темной лошадкой (хоть и весьма симпатичной) в небольшой компании охотников на нечисть: Рит не мог ощутить чужую магию, как ни хотел (особенно если колдовала Юля), Альга не обладала никакими способностями, а вот эльф являлся загадкой, которую Юльтиниэль забыла отгадать. Слишком уж все быстро происходило, и мысли в голове не успевали оформляться, тут же сменяясь новыми тревогами.

Так что колдовать девушка не решалась. Просто лежала, стараясь унять неприятную дрожь от назойливого сквозняка, и вглядывалась в сходящиеся под углом доски, выполняющие функцию как стен чердака, так и его крыши, а еще прислушивалась к ровному дыханию своих спутников. Юльтиниэль пыталась понять, кто из них спит, а кто еще не успел уйти в обитель Кира. Ей хотелось позвать Альгу, попытаться узнать эту новую воровку — молодую, счастливую девчонку, еще не пережившую многих своих друзей, неожиданное вдовство и долгие года одиночества, когда все дни делились на ожидание новых заказов и выполнение поступивших.

Но Юльтиниэль все тянула паузу, не желая привлекать внимание Рита или Талли.

И она дождалась. Только совсем не того, чего хотела. Со стороны угла, в котором расположилась воровка, раздалось недовольное шуршание и тихий голос. Обращалась Альга вовсе не к Юльтиниэль, как надеялась полуэльфийка.

— Эй, Оррен, ты спишь? — позвала девушка.

— Уснешь на такой «перине», как же, — незамедлительно откликнулся Рит все тем же мерзким тоном, за который его хотелось сильно ударить. — Интересно, а как нашему остроухому другу понравился такой «уют»?

— Не больше, чем тебе, мой заносчивый приятель, — насмешливо отозвался эльф. — Мог бы напрямую спросить. Я вроде не превращался в предмет мебели.

— А вдруг бы ты уже уснуть успел?

— Интересно, как?! Да на них пытки проводить можно! — в сердцах воскликнул Талли, но тут же понизил голос. — Пять минут — и пленник выложит все: и планы противника, и свои прегрешения, вплоть до драки в пятилетнем возрасте с соседским мальчишкой, и даже сочинит то, что не знает.