Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

Гаррет дернулся, страшась посмотреть и не в силах удержаться…

Пушистые брови эльфа озадаченно изогнулись. Квеллиар склонил голову к плечу, точно удивленный щенок, и медленно-медленно опустился на колени. На лице эльфа не отражалось ничего, кроме недоумения, – ни грана тревоги, не говоря уже о боли, – когда его обильно вытошнило черной кровью на ковер.

– Прости, – шепнул он Гаррету. – Прости…

И он рухнул лицом в растекающуюся лужу кровавой блевотины. Его корчило, трясло, из окровавленного рта вываливались огромные алые ломти, словно какая-то сила искромсала его кишки, печень, желудок и теперь выталкивала через глотку. По тончайшей вышивке на обивке софы эпохи Людовика XIV разбрызгался фонтан вишнево-черных капель.

Наконец он перестал глухо, мучительно хлюпать – «хгхкх… гкх… кх… гхсс…» – и затих.

– Рад был познакомиться, – безмятежно сказал мертвецу Райте.

Он обернулся, подняв бровь, к оставшимся эльфам, но внезапная смерть старейшины настолько ошеломила их, что они оцепенели. Гаррета охватил ужас; администратора колотила дрожь, дыхание перехватило. Он был совершенно уверен, что сейчас эльфийские посланцы совещаются без единого слова или жеста, готовя немыслимое, нечеловеческое возмездие. А Райте отвернулся, будто не считал эльфов достойными внимания.

Он снова странным образом сложил руки на груди, и страх растаял. Даже память о пережитом ужасе рассеялась, как дым, и сгинула.

– Вызови охрану, – приказал посол. – Расстрелять этих убийц!

И поскольку Райте был, в конце концов, старым другом Гаррета, администратор подчинился.

9

Когда-то Полустанок был городской площадью в самом сердце нижнего Тернового ущелья. Дома, окружавшие ее в те времена, стояли до сих пор – под изящным куполом из бронестекла и стальных балок, как средневековая улица в одном из земных городов, превращенная в приманку для туристов. Плиты из того же бронестекла перегородили улицы, ведущие с площади. Только стальные жилы рельсов проходили сквозь стену невозбранно. Пять раз в час на Полустанок прибывали грузовые составы, влекомые тяжелыми паровозами. Вечный угольный дым сажей оседал на бронестекле, отчего солнечный свет едва сочился сквозь купол и круглые сутки Полустанок озаряли огни газовых фонарей. Даже в полдень все на Полустанке казалось зеленоватым, словно лунной ночью, а уж после заката купол и вовсе приобретал потусторонний вид.

Офис компании «Поднебесье» располагался в просторном здании, некогда служившем городской резиденцией богатого купца. Обок него стоял старый амбар, выпотрошенный изнутри, чтобы вместить местный портал между Поднебесьем и Землей, так что в воздухе конторы постоянно висел запашок озона и серы: здесь пахло родиной.

А в подвале купеческого особняка располагалось сердце конторы: там, в уютном подземелье, заключенный в зем-нормальное поле, питавшееся от трансферного насоса, находился центр обработки данных. Здесь, где ЗН-поле защищало чувствительную электронику от хаотического влияния физических законов Поднебесья, стояли компьютеры и размещался центр связи с Землей – мозг компании.

Переступив порог ЦОДа, Гаррет очнулся молниеносно, словно на голову ему опрокинули ведро льда. Он пошатнулся, задыхаясь, и слепо зашарил вокруг в поисках хоть какой-нибудь опоры, защиты от цепенящего ужаса.

Одна крепкая рука поддержала его, другая обхватила за плечи, излучая уютное тепло. Совсем близко, прямо перед лицом администратора, сверкали ледяные глаза посла Райте.

Гаррет завизжал.

Ладонь посла заткнула ему рот, и наружу вырвался только сдавленный стон.

– Тс-с-с, – успокаивающе промурлыкал Райте. – Все в порядке, Винс, я тебя не обижу… Тс-с-с…

Гаррета колотило. Он был слишком испуган, чтобы сопротивляться. Попытался сглотнуть – не вышло – и только тяжело дышал носом, покуда Райте не соизволил наконец отнять руку.

– Что… Как ты?… Господи…

Вот теперь он все вспомнил: гибель Квеллиара, грохот автоматных очередей, когда охранники выломали двери гостиной и превратили эльфийских посланцев в истерзанные тряпки. Вспомнил, как предлагал Райте составить ему компанию, покуда он сообщит о несчастном случае своему руководству, вспомнил, как сидел рядом с послом в карете, болтая, будто школьница, всю дорогу из Тернового замка до Полустанка…

Вспомнил, как приказал всем покинуть ЦОД…

«О господи , – беззвучно простонал Гаррет, закатывая глаза в очередном приступе панического страха. Бессмысленно подмигивающие скрин-сейверами мониторы глядели на него из тесных каморок. – О господи, я правда это сделал, я всех отсюда выгнал – я с этим психом наедине !..»

Райте глянул ему в глаза, словно мог читать мысли администратора, как книгу.

– Винс, – пропел он. – Винс, Винс, Ви-и-инс. Успокойся. Я на твоей стороне. Мы теперь партнеры.

– Но… но… но что ты со мной сделал? Как ты заставил меня притащить тебя сюда? И почему? Зачем ?

– Мы здесь, Винс, потому, что, едва лишившись моего общества, ты бы понял, что действовал под моим влиянием. Мы пришли сюда поговорить, поскольку я желаю убедить тебя, а не подчинить. Здесь, – он обвел жестом кабинки, сияющие мониторы, – как ты поймешь, если вдумаешься, я не в силах навязать тебе свои мысли против твоей воли. Чтобы наше партнерство оказалось успешным, я должен обратиться к твоему рассудку.

– Рассудку?.. Партнерство? – Передернувшись, Гаррет вывернулся из объятий посла и обернулся к нему, бледный от ужаса и гнева: – Господи ты боже мой, партнерство! Ты развязал войну!..

– Нет, Винс, – невозмутимо ответил Райте, улыбаясь печально и ласково. – Войну развязал ты. Я только дал тебе шанс нанести удар первым.

Эта улыбка каким-то образом подавила стремление администратора побушевать. Вместо этого Гаррет опустился в ближайшее кресло, повернулся к столу и, облокотившись на него, закрыл лицо руками.

– Ты про Алмазный колодец?

– Без сомнения. Камнеплеты Алмазного колодца были союзниками дома Митондионн еще до Освобождения – больше тысячи лет. Если бы посланцы вернулись к Т’фарреллу Вороньему Крылу, чтобы рассказать об увиденном, война началась бы, хочешь ты этого или нет. Война началась, когда ты отравил воды Алмазного колодца.

– Господи боже… – прошептал Гаррет.

Он потер пальцами закрытые глаза, заглушая внезапный порыв – вдавить их до упора, ослепить себя ко всем чертям.

– Боже мой, почему ты ничего не объяснил мне? Ты же был здесь – ты знал, ты видел, что происходит. Почему ты мне не сказал?!

Райте пожал плечами.

– С какой стати?

Гаррет поднял голову и уставился на посла. Щеки его горели, точно ошпаренные, но боль еще не достигла сознания.