Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

Райте прищурил блеклые глаза.

– Продолжайте, ваше сияние, прошу.

– Передайте вашему вице-королю Гаррету вот что. От сего дня исповедание, явное или тайное, идей кейнизма считается изменой Империи и оскорблением господа… – начал Тоа-Сителл.

При этих словах глаза Райте полыхнули отчего-то огнем, будто зимнее солнце вышло из-за непроглядных туч.

– Это великий час, ваше сияние… но передать это вице-королю! Я не понимаю.

– Еще как понимаете, Райте, – раздраженно промолвил Тоа-Сителл. – Всем известно, что вы не дурак. Равно как общеизвестно, что вы получили свой нынешний пост по одной-единственной причине – вы ведущий знаток актири среди поданных Монастырей.

Взгляд Райте буравил патриарха, как пропущенные сквозь линзу лучи солнца. Тоа-Сителл не удивился бы, если бы щеки его под этим пламенным взором пошли волдырями.

– Вы не можете…

– Оставьте! – Прежде чем продолжить, Тоа-Сителл собрался с мыслями, возвращаясь к привычной суховатой точности речи. – Наше сообщение Гаррету звучит очень просто: поддержка изменников-кейнистов отныне будет считаться объявлением войны.

– Ваше сияние, – проговорил молодой дипломат, – совершает страшную ошибку.

– Этот вопрос не подлежит обсуждению, посол. Передайте Винсону Гаррету, что Двор Бесконечности ведает о нем; никому не скрыться от карающей длани Ма’элКота. Передайте ему: мы знаем, что и он, и его так называемые артане суть не кто иные, как актири . Нам известно, что актири содействовали распространению кейнизма. И передайте, что, если он и его хозяева-актири продолжат свою кампанию террора против Империи, их крошечный плацдарм в нашем мире будет выжжен дотла!

Райте фыркнул с нескрываемым высокомерием.

– Мы объявим крестовый поход, – произнес Тоа-Сителл. – Это вам понятно?

Посол как будто сглотнул, помотав головой, словно у него першило в горле, потом кивнул.

– Да, ваше сияние.

– Вот и объясните это Гаррету. Нам известно, что актири владеют могучими чарами – но также нам известно, что умирают они так же легко, как простые смертные. Артанам вовсе не обязательно враждовать с Империей – это ему тоже передайте. Пусть выбирает: дружба или смерть.

– Ваше сияние, прошу… – Юное лицо посла скривилось, словно он жевал битое стекло. Потом Райте взял себя в руки. – Хотя я не являюсь больше подданным Империи, ваше сияние, – выдавил он, – я остаюсь среди вашей паствы. От самого рождения церкви я принадлежал к Возлюбленным Детям. Я прошел сквозь Чрево Ма’элКота под его самоличным водительством, и преданность моя церкви никогда не колебалась. Во имя этой преданности я умоляю вас обдумать то, о чем вы просите меня. Я слишком хорошо знаком с вице-королем Гарретом – угроза столь неприкрытая может привести к той самой войне, которой все мы стремимся избежать.

Тоа-Сителл беззаботно хмыкнул.

– Если Гаррет пожелает продолжить свои кейнистские игры, мы можем обратиться к тому решению, которое избрал бы сам Кейн, в надежде, что преемник вице-короля окажется более рассудительным.

– Это невозможно, ваше сияние, – с убийственной уверенностью проговорил юный посол. – Вы понятия не имеете, с какими силами столкнулись. Вы нигде не будете в безопасности. От мести артан вам нигде не скрыться.

Слова эхом отозвались в мозгу Тоа-Сителла, и эхо исказило их: «Ты нигде не будешь в безопасности, Кейн из Гартан-холда. Ты не скроешься от мести Монастырей…»

– Ха! – воскликнул он, прищелкнув пальцами, и указал на отражение Райте в зеркале. – Теперь я знаю – я тебя вспомнил!

Посол нахмурился.

– Извините?

– Ты был здесь, в этой самой комнате! – торжествующе выпалил Тоа-Сителл. – В тот вечер… тот вечер, когда Кейн убил его на этом ковре. Ты был среди стражников…

– Был, – мрачно подтвердил Райте. – Но я не понимаю, при чем тут ваши сделки с артанским вице-королем.

– Ну как же… – Тоа-Сителл нахмурился. Разумеется, связь была – разве нет? Он был совершенно уверен, что эта связь очень важна, что ее ни в коем случае нельзя упустить, но вот почему – никак не вспоминалось. Он потянулся к рюмке, но она была уже пуста. Голова кружилась, и патриарх решил, что для одного вечера выпил уже достаточно. – Я имел в виду… я думал, – неловко пробормотал он, – о том, как переплетаются судьбы, вроде бы беспричинно…

На этих словах Райте напрягся, будто от удара, и у правой его глазницы запульсировала, вздувшись, жилка, но Тоа-Сителл в хмельном тумане не обратил на это внимания. Свободной рукой патриарх утер набежавшую слезу.

– Передай мои слова Гаррету. Сегодня же. Сейчас.

И не успел посол возразить, как Тоа-Сителл выпустил пальцы брата-динамика, и Райте сгинул. Патриарх моргнул, глядя на отражение пьяного, усталого старика, странным образом поразившее его. «Пора домой», – подумал он, поднимаясь на ноги. Его пошатывало.

Бледный как смерть Дамон взирал на него из-за стола. Даже та половина беседы, которую он мог слышать, ввергла его в ужас. Тоа-Сителл пожал плечами и мотнул головой: мол, волноваться не о чем – выразить ту же мысль словами он был не в силах.

– Извини за бал, Дамон, – неразборчиво пробормотал он. – Надеюсь, все пройдет нормально. А я – домой.

Прихрамывая, он двинулся к дверям. «Ну, теперь начнется», – мелькнуло у него в голове.

7

Райте застыл перед Артанским зеркалом, не выпуская из пальцев золотой рукоятки.

«Это я, – крутилось в очумелой голове. – Это обо мне».

Теперь он понял. Вся жизнь лежала перед ним, обнажив извивы и повороты судеб. Здесь, на изломе лет, в узловой точке конфликта между Империей, артанами и недочеловеческим домом Митондионн, он нашел связь, которую искал так долго. Он узрел руку Кейна.

Узрел ее в зеркале.

Кейн сотворил его, Кейн вложил в него жажду власти и знания, которая привела Райте сюда, сейчас, в точку, где силы истории сошлись в неустойчивом равновесии, готовые обрушиться туда, куда качнет их единственный вздох. Кейн возвел Тоа-Сителла на Дубовый трон. Кейн вдохновлял еретиков-террористов, заставивших Тоа-Сителла воспользоваться зеркалом, чтобы донести до Райте ключевые слова: «…как переплетаются судьбы, вроде бы беспричинно…»

Но причина была, и причиной был Кейн.

Теперь Райте увидал все: возможности, шансы. Он видел, что мог бы совершить здесь Кейн – если бы только Кейн служил истинной мечте Единого Человечества. Он видел шанс нанести удар в стиле Кейна, рычаг, который можно повернуть усилиями единственного человека. На всем континенте, возможно, на всем белом свете не было большей угрозы человечеству, чем эльфы дома Митондионн. Одним взмахом руки он может обрушить на них невообразимую мощь второй величайшей угрозы своей мечте: актири – Кейново племя.