Просто идеал - Джудит Лэнсдаун

Преподобный Дэмпси закрыл молитвенник и, наклонившись, взял горсть земли. Сухие комочки ударились о деревянную крышку гроба.

– Не знаю, что с тобой случилось, Мэг, – негромко произнес он. – Не знаю, почему ты исчезла, где была и что делала, но уверен: ты не заслужила столь жестокой и безвременной кончины. Пусть Господь дарует мир твоей душе, а нам, тем, кто любил тебя, пусть не откажет в справедливости.

– Покойся с миром, Мэг, – сказала Вероника, бросив следующую горсть.

За ней к могиле подошла Ханна, с сухими глазами и жаждой мщения в сердце, потом плачущая Энн. И наконец, герцог Бериник. Он поднял горсть земли, и кулак его сжался так, что в ладони осталась лишь пыль.

– Я найду того, кто это сделал, Мэг, – пробормотал он. – Я отомщу за тебя. Я обещал Чарли и Милли и теперь говорю тебе: негодяй не уйдет безнаказанным.

Следом потянулись прихожане церкви Святой Мильбурги, затем – представители семейств, которые не принадлежали к общине, но сочли своим долгом посетить печальную церемонию. Все бросали по горсти земли на крышку гроба. Кто-то молился, кто-то плакал. Перед тем как разойтись, многие задержались на церковном дворе посудачить и пришли к выводу, что прощание получилось очень торжественным.

Но Бериник, преподобный Дэмпси и констебль Льюис знали, что это не было окончательным прощанием. Даже пастор был уверен: душа девушки упокоится с миром лишь после того, как ее убийцу вздернут на центральной площади Баррен-Уичи.

В тот же день Дэмпси и Бериник направились в дом вдовы Тислдаун.

Дэмпси спешился, привязал лошадь у коновязи и, оглядевшись, вздохнул.

– На следующий день после убийства мы с вашей матерью вновь приезжали сюда, Бериник. Надо было подобрать стекла от лампы и вытереть масло. Мы поискали вокруг, надеясь найти хоть что-нибудь, но глаза наши уже не так хороши.

– Как были когда-то, – подхватил герцог. – Знаю. К тому же вы снова забыли дома очки? Думаю, вы раз глядите окрестности гораздо лучше, если будете ими пользоваться время от времени. Впрочем, Ханна, которая была здесь после вас, тоже ничего не нашла.

– Ханна приезжала сюда? Одна?

– Нет, с ней был этот маркиз, Мэллори. Сестра говорит, он чудак. Заявил ей, что слышал плач и крики Мэг.

Если бы преподобный Дэмпси был терьером, Бериник увидел бы, как его уши встали торчком, но он был всего лишь человеком, и герцог мельком подумал, что его отчим, должно быть, умеет шевелить ушами. И отвернулся, скрывая улыбку.

– Лично я уверен, – продолжал Бериник, – что у парня богатое воображение. Хотел было высмеять его, но потом решил, что не стоит. Похоже, Ханне он нравится.

– Минуточку, – прервал его пастор. – Он слышал крики Мэг. Той ночью?

– Нет, это было вчера, когда они приехали, чтобы обыскать дом. А в ночь убийства он был в своей кровати в доме сквайра – я навел справки, и это не подлежит сомнению. А из дома сквайра невозможно услышать, что происходит здесь. Даже звук пожарного колокола не слышен с такого расстояния.

– И все же Мэллори смог что-то расслышать на следующий день?

– Звучит глупо, я понимаю. Но сестра восприняла это всерьез, и кто я такой, чтобы заявить, что он лжец? «Есть многое на том и этом свете, друг Горацио», – не постеснялся переделать цитату Бериник. Распахнул дверь коттеджа, шагнул внутрь и после секундной паузы объявил: – Я ничего не слышу.

– У вас нет такого дара.

Герцог насмешливо изогнул бровь:

– Вы всерьез считаете, что слышать невесть что – дар Божий? А я полагал, что это своего рода душевное расстройство. Кстати, он не только слышит голоса, но и чувствует эмоции других людей. Лично я всегда думал, что чувства и эмоции умирают вместе с людьми, но Мэллори считает по-другому и убедил в этом Ханну.

– Это дар, во многом похожий на провидение, – уверенно заявил Дэмпси, остановившись посреди гостиной и оглядывая комнату. – И вы должны это знать, Бериник. Ведь по крови вы кельт. А история кельтов полна загадочных событий и рассказов о людях с необычными способностями.

– Пожалуй, я с вами соглашусь, Дэмпси. Тем более что я кое-что слышу прямо сейчас.

– Что? Плач?

– Нет, топот копыт. Кто-то приехал к нам в гости. Надо посмотреть в окно.

Пастор шагнул к окну и чуть отодвинул занавеску.

– Вспомни черта, он и появится, – пробормотал он.

– Кто там? Мэллори?

– Он самый. И как только у него хватило ума встать с постели и скакать верхом после того, как его ранили?

И тут преподобный заметил нечто маленькое и блестящее, зацепившееся за штору.

– А Ханна с ним? – спросил Бериник.

Герцог снял перчатки, швырнул на пол посреди гостиной и принялся стаскивать подушки с дивана, одновременно обшаривая пространство меж деревянными стенками, куда частенько проваливались всякие мелкие вещи.

– Ханна? Нет, с ним только Гейэенби, – пробормотал Дэмпси.

Он осторожно отцепил блестящий кусочек металла и, не веря своим глазам, уставился на то, что лежало на ладони. Скрипнула дверь, вошли маркиз и Гейзенби, и мистер Дэмпси быстро спрятал находку в карман.

– Гейне, я хочу видеть ребенка, – заявила Вероника, как только дворецкий распахнул перед ней двери замка. – И не вздумайте сказать мне, что тут нет никакого ребенка. Я совершенно точно знаю, что есть, и меня не волнует, что вам приказал герцог.

– Да, ваша милость... То есть нет, ваша милость... Конечно, ваша милость. – Растерявшийся слуга не знал, что и делать.

Эта замечательная женщина много лет была его госпожой. Он помнил, как она пришла в замок, чтобы стать герцогиней, и как после многих лет страданий без сожаления покинула Блэккасл, чтобы стать просто миссис Дэмпси. И все эти годы он боготворил ее, восхищался ею. Единственное, что могло заставить дворецкого нарушить приказ герцога, – это воля его госпожи.

– Леди Ханна с мальчиком в парке, ваша милость, – решительно сказал Гейне. – Если позволите, я провожу вас. – И он отступил, приглашая Веронику в замок.

– Нет-нет, Гейне, мы не будем этого делать. Зачем в наши годы карабкаться по бесконечным лестницам и брести по длинным коридорам? Если вы не прочь прогуляться со мной, давайте просто обойдем дом снаружи. К тому же у нас будет время поболтать. Мы так давно не виделись!

Дворецкий, вспыхнув от удовольствия, словно мальчишка, закрыл дверь и предложил герцогине руку, на которую она с готовностью оперлась.

– Как зовут мальчика?

– Джордж, ваша милость. Джордж Итан Уоррен. Они спустились по ступеням, и Гейне отвязал лошадь Вероники, позабыв, что для подобной работы нужно бы кликнуть младшего конюха. Потом они пошли рука об руку по аллее, не как хозяйка и слуга, а скорее как старые друзья, много лет делившие заботы и волнения.