Жена из прошлого - Валерия Михайловна Чернованова

ей ещё одну мягкую улыбку, после чего указала на изящный диванчик, обитый блестящим бархатом. — Присядем?

Кивнув, мисти Ливен опустилась на диван, я устроилась в таком же нарядном кресле. Скользнула взглядом по пышному букету в вазе, что стоял на столике рядом, вдохнула аромат розовых и лиловых хризантем, а потом сказала:

— Привидеться может всякое. Я, например, очень боюсь пауков и, когда была подростком, видела их в каждом углу и в каждой щели. Они мне повсюду мерещились.

— Но крыса мне не померещилась, — пробормотала гувернантка. Вздохнула резко, будто ей не хватало воздуха, после чего продолжила и, пока говорила, нервно мяла ни в чём не повинную юбку: — Я только начала проверять домашнее задание мисти Эдвины по географии, только раскрыла тетрадь, как увидела это… омерзительное существо! — Она поморщилась так, словно в мире не было ничего ужаснее этого грызуна. — Оно шмыгнуло по столу и — как прыгнет на меня! Я так испугалась! Пыталась сбросить эту дрянь, но чувствовала, как она ползёт по мне, пытаясь пробраться под одежду. Это был такой кошмар! — Она содрогнулась всем телом. — Давно мне не было так страшно.

Отворилась дверь, пропуская служанку с подносом, заставленным тарелочками и чашками. Не спрашивая, я сразу добавила в чай несколько капель успокоительного и подала чашку учительнице.

— Благодарю вас, — слабо улыбнулась девушка.

Пододвинув к ней тарелку с пирожными, я заверила:

— Мы обязательно озаботимся этой проблемой, и в следующий раз в классную комнату не проскочит даже комар.

Увы, шутку мою не оценили. На тонких губах гувернантки не промелькнуло даже тени улыбки.

Придерживая блюдце одной рукой, а в другой — чашку, мисти Ливен с тяжёлым вздохом сказала:

— Боюсь, я больше не смогу к вам приходить. Простите меня, ваша светлость, но… — Она замялась, на пару мгновений, а сделав глоток, продолжила, с явной осторожностью подбирая каждое слово: — Мисти Эдвина очень умная, сообразительная девочка, но я ей не нравлюсь. Оттого нам тяжело находить общий язык. Мне кажется, будет лучше, если эйрэ подберёт для неё кого-то другого, с кем девочке будет комфортно.

Судя по тому, что уже успела о ней узнать, этой чудовищной девочке ни с кем не комфортно. Если уж с этим робким ангелом (а именно такой мне виделась нынешняя гувернантка) она не смогла подружиться, то и других воспитательниц постигнет такая же участь. Тем более что мисти Ливен не первая учительница, сбегающая из этого дома.

— А если я поговорю с Эдвиной? Эйрэ хорошо о вас отзывался, и мне бы не хотелось, едва с вами познакомившись, сразу прощаться. Давайте не будем торопиться.

Слово за слово, и мне всё-таки удалось уговорить учительницу не увольняться. Постепенно она расслабилась, перестала смущаться, и мы неплохо пообщались за успокоительным с чаем и сладким. Эта девушка мне, определённо, нравилась: умная, воспитанная, милая. Вот чего не хватает Эдвине?

Чего не хватало мне, так это приятного общения, а значит, никаких увольнений!

Отпустив гувернантку (сегодня она уже была не в состоянии продолжать занятия), я вернулась в гостиную и попросила служанку, составлявшую на поднос чашки:

— Приведи, пожалуйста, мою племянницу.

Пришло время нам с ней пообщаться.

* * *

Эдвина появилась спустя минут двадцать, когда я сама уже собиралась за ней отправиться. Вошла в гостиную с таким недовольным видом, словно её сюда на привязи тащили. Упёрлась в меня взглядом, скрестила на груди руки и со скучающим видом спросила:

— Ну, что тебе от меня нужно?

Я встретила её взгляд максимально спокойно и постаралась, чтобы и в голосе не звучало лишних эмоций.

Что тебе от меня нужно?

— Надо будет попросить мисти Ливен уделять больше внимания занятиям по этикету. Очевидно, что у тебя в этой области пробелы.

Точнее, один сплошной пробел.

— Разве она не уволилась? — Наследница Фармор демонстративно поморщилась, всем своим видом показывая, что надеялась больше никогда не видеть гувернантку.

— Нет, и не уволится. Её выбрал Эндер, она понравилась мне.

— Ну и что, что понравилась? Ты здесь ничего не реша… — набрав в лёгкие побольше воздуха, начала было вредная девчонка.

Я её перебила, спокойно, но твёрдо:

— Я здесь хозяйка, а ты моя племянница. Я несу за тебя ответственность, и твои поступки…

— Поздно же ты вспомнила о своей ответственности! — выпалила она, и снова в её глазах отразились злость и обида, как тогда, когда впервые меня увидела.

— Что ты с ней сделала? — вернулась я к инциденту с учительницей. Теперь мой голос звучал резко и требовательно — я начинала терять терпение. — Где нашла мышь? Или это всё-таки была крыса?

— Не понимаю, о чём ты. — Опустив голову, Эдвина мазнула туфелькой по ворсу ковра. Раз, другой, явно не желая смотреть мне в глаза.

— Я могу допустить, что в доме завелись грызуны, но они будут бегать от людей, а не набрасываться на них. Поэтому спрашиваю ещё раз: что ты сделала, чтобы так напугать бедную учительницу? И не пытайся отнекиваться, — добавила в голос стали. — Ты отсюда не выйдешь, пока не признаешься!

Нервно тряхнув руками, Эдвина вскинула на меня взгляд. Раскаянья от неё я не ждала; скорее, очередных обид и упрёков, а может, злости, но девочка неожиданно улыбнулась, довольно, с издёвкой:

— Он тебе не рассказал?

— Рассказал о чём?

Я нахмурилась, а Эдвина довольно хмыкнула:

— Значит, не доверяет. Значит, ни во что не ставит. Как раньше! — Светло-голубые глаза сверкнули торжеством и злорадством. — Я помню, как шептались слуги. Когда ты только сбежала.

— Я не сбежала…

— Бальдер тебя терпеть не мог. Как и половина горничных! — заявила она с явным удовольствием. — Разве что мистис Илма жалела. Хрупкую, нежную леди… Но она каждую приблудную кошку жалеет. Всех подкармливает и…

— Эдвина, хватит!

— Ты всегда нас ненавидела, — сжимая пальцы в кулаки, прошипела девочка. — Его. Меня. И мне не понятно, почему вы сейчас изображаете любовь и счастье?!

— Ради тебя и изображаем! — не выдержав, процедила я. Собиралась оставаться спокойной, собиралась повоспитывать чужого подростка, но это, как оказалось, совсем непросто.

Если не сказать — невозможно.

— Или ты забыла об утреннем визите леди Левенштерн? — Поднявшись с кресла, я подошла к девочке. — Мы делаем всё, чтобы ты осталась с нами. И хотя бы за это тебе стоит быть благодарной!

Эдвина сощурила глаза:

— Мне не за что тебя благодарить. Не за что любить! Всё, что ты наговорила бабушке… Ложь! Враньё!!! Ни за что не поверю в твою показную заботу. Тётя! — Последнее слово она почти выплюнула и сразу бросилась к выходу.

Я её опередила. Упёрлась ладонью в дверь, и та, едва приоткрывшись,