День чёрной собаки - Вадим Юрьевич Панов

дому. Необычному для Подмосковья и очень красивому особняку злой ведьмы. Не кричаще-яркому, пряничному, но элегантному, стильному. Светло-серая штукатурка, тёмно-серый отделочный камень и такая же крыша – ломаная, наводящая на мысль о небольшом французском шато в долине реки Луары. Дом и участок были спроектированы единым ансамблем: ограда, калитка и ворота были выполнены в тех же серых тонах, с тем же отделочным камнем, дорожки напоминали булыжную мостовую, а сад… Сад мог показаться заброшенным, выглядел так, будто проиграл нашествию диких зарослей, и, может, поэтому дети считали соседний участок логовом ведьмы. Но в действительности – в своё время у них это вызвало огромное удивление – Розалия специально приказала создать мрачный, отсылающий к готическому настроению, парк. Как пошутил отец Ады: «Заплатила бешеные деньги за то, что природа сделала бы сама, но постепенно».

– Её дом совсем не изменился, – произнёс Илья.

Но произнёс много позже, когда они сидели за столом гостиной, из южных окон которой открывался вид на соседний особняк. Произнёс после того, как первое насыщение прошло, греющееся в мармите мясо перестало вызывать жадное вожделение и куски они стали брать неспешно. Произнёс, сделав глоток красного из бокала. Произнёс и посмотрел на друзей.

– А с чего ему меняться? – пожал плечами Брызгун.

– Столько лет прошло, а он не обветшал.

– Добротно сделали.

– За любым домом нужно следить.

– За ним ухаживают, – сказала Ада. – Три раза в сезон приезжают люди и приводят дом и участок в порядок. Вылизывают так, словно перед возвращением хозяев.

– Но хозяева не появляются?

– Нет.

– То есть кто-то купил особняк, поддерживает его в порядке, но не живёт и не сдаёт?

– Да.

– И ты не стала узнавать, кому он теперь принадлежит? – Наследникам? – предположил Платон.

– Нет, точно не наследникам, – ответила Ада. – Они приезжали сюда несколько лет, а когда дети подросли – продали дом.

– Кому?

– Я спрашивала у председателя ТСЖ, он ответил, что дом приобрела какая-то компания для своих сотрудников.

– Но сотрудники здесь не появляются? – уточнил Брызгун.

– Разве что сотрудники – это те самые работяги, которые следят за домом, – ответила Ада.

– Странно всё это.

– Согласна.

– Может, кому-то понравились дом и место, но недосуг выбраться? – предположил Илья.

– Возможно.

– Или этому кому-то рассказали о том, что он купил дом ведьмы.

– Нам что, поговорить больше не о чем? – буркнул Платон.

– А зачем мы приехали? – вдруг спросила Ада.

– Поговорить о ведьме?

– Разве нет?

– Можно поиграть в преферанс, – предложил Брызгун. – Поиграем, – пообещала женщина. – Но вряд ли будем молчать во время игры.

– Мы и сейчас не молчим.

– А помните, как мы боялись ходить в лес? – спросил друзей Бархин.

– О, да.

Другое окно гостиной выходило на лес, и теперь все повернулись к нему, силясь разглядеть калитку. Сирень уже сбросила листья, но кусты были настолько густыми, что даже её голые ветви надёжно скрывали выход в ельник.

– Твой папа говорил, что в лесу живёт леший, – с улыбкой припомнил Платон.

– И медведь.

– И ведьма.

Отец говорил, что колдунья живёт в глубине тёмного ельника, а они были уверены, что ведьма живёт рядом. За забором. И постоянно на них смотрит.

При этом старая Розалия не только пугала детей, но высокомерно держалась со взрослыми, и именно мама впервые назвала соседку «старой ведьмой». Шестилетняя Ада поспешила поделиться услышанным выражением с друзьями, и друзья его оценили.

Слово было найдено.

«Я ведь говорил, что взрослые знают», – сказал тогда Руслан.

«А вдруг она захочет нас съесть?» – поёжился Платон.

И только Илья проявил несвойственную ребёнку прагматичность.

«Папа говорит, что ведьм не существует», – протянул он. Однако настоять на своём у него не получилось.

«Это потому, что вы живёте далеко от Розалии, – заявил в ответ Руслан. – А родители Адьки со старухой постоянно общаются, поэтому знают наверняка».

«Она ни с кем не общается», – уточнила девочка.

«Тем более».

«Но почему Розалия не делает ничего, что делают ведьмы?»

«Например?»

«Не летает на метле».

«Потому что по ночам мы спим и не видим».

«А ведьмы летают только по ночам?»

«Иначе все узнают, что они – ведьмы».

«Но ведь мы и так знаем».

«Только доказать не можем», – ответила Ада и так посмотрела на Илью, что он решил не продолжать спор.

Но если у маленького Бархина и оставались сомнения в том, что Розалия – ведьма, то рассеялись они спустя три дня, когда друзья совершили первую в своей жизни вылазку в лес. Разумеется, одни. Разумеется, в тайне от взрослых. И разумеется, всё выглядело как специальная операция. У мамы Платона был день рождения, и по этому поводу взрослые устроили большой пикник. А самое сложное во время летних дачных пикников – это куда-то пристроить детей. И все обрадовались, когда послушные дети предложили собраться на привычной террасе: порисовать, поиграть и посмотреть телевизор. Довольные родители отправились развлекаться, а довольные дети немного посмотрели телевизор – невнимательно, – а затем Ада принесла ключ, и они отправились к калитке.

«Если кто-то хочет отказаться, он должен сделать это прямо сейчас!» – произнёс Руслан фразу из какого-то фильма.

Не отказался никто. А затем, после того как Ада открыла калитку, осторожно вышли за пределы посёлка. И остановились, оглядываясь. Руслан и Ада – с интересом, Илья – старательно-равнодушно, а Платон – напряжённо, втайне надеясь, что сейчас явится кто-нибудь из родителей, и либо вернёт их на террасу, либо прогуляется с ними.

«Видите, ничего страшного», – сказал Руслик.

«Это пока», – заметил Платон.

Лес неожиданно показался темнее и мрачнее, чем когда они ходили по нему с родителями. К тому же набежали облака и солнце то и дело пряталось в них, делая ельник ещё более неуютным, однако они решили исследовать лес – одни – и не собирались отступать. Первым сделал шаг Руслан, за ним – Илья и Ада, Платон вздохнул, но последовал примеру друзей. Путешествие началось.

Некоторое время они молча шли по тропинке, всё дальше отдаляясь от калитки, шагов через пятьдесят Руслан повернул направо, явно собираясь сделать круг и вернуться, но, пройдя ещё шагов двадцать, неожиданно остановился и вытянул вперёд руку:

«Смотрите!»

Дети, которые до сих пор следовали за заводилой гуськом, выстроились рядом с Русланом и уставились на бледные поганки, стоящие идеальным кругом. И ничего больше в этом месте не росло: ни одного чахлого кустика, которые периодически попадались в ельнике, и даже шишки, как показалось ребятам, предпочитали падать вокруг, но не рядом с ядовитыми грибами. И уж тем более – не в центр круга.

«Что это?» – спросил Платон.

«Поганки», – ответил Илья.

«Это «ведьмин круг», – сказал Руслан. – Он означает, что где-то неподалёку живёт ведьма и строит козни».

Ада ничего не сказала, но поёжилась и посмотрела на дом Розалии. Посмотрела и спросила:

«Как думаете, она видела, что мы пошли в лес?»

Уточнять, кто именно эта «она», не требовалось – друзья переглянулись и с криком бросились к калитке…

– Мы были детьми, – рассмеялся Платон. – Сколько нам было? Восемь?

– Ага.

– И мы не сомневались, что рядом с нами живёт настоящая ведьма.

– Я видела на балконе её кресло, – вдруг сказала Ада. – Любимое чёрное кресло Розалии.

– При чём тут её кресло? – не понял Илья.

– При том, что его должны были убрать ещё тогда. – У Ады задрожали пальцы. – И его убрали, я видела, как его уносят. И его не было все эти годы, а сегодня я выглянула в окно и увидела. Увидела! – Она с трудом подавила желание закричать, но справилась, подавила крик, сделала два глубоких вдоха и жалобно спросила: – Вы мне не верите?

Мужчины переглянулись.

– К чёрту, – прошептала Ада. – К чёрту. К чёрту!

И быстрым шагом вышла из гостиной.

Несколько мгновений Илья и Платон молча смотрели ей вслед, затем друг на друга, а затем Брызгун неуверенно спросил:

– Пойдём, посмотрим?

– Пойдём, конечно, – пожал плечами Илья. – Но я на сто процентов уверен, что кресла на балконе нет.

///

Но оно там было.

То самое, деревянное, обитое чёрной кожей кресло с высокой спинкой, в котором любила сидеть Розалия. И вид кресла заставил лица друзей вытянуться. Несколько мгновений они пристально смотрели на балкон соседнего дома, словно надеясь, что им померещилось и кресло вот-вот исчезнет в октябрьской измороси, а когда поняли, что этого не произойдёт, – переглянулись.

– Ада говорила, что в дом периодически приезжают рабочие, может, они зачем-то вынесли его на балкон? – неуверенно предположил Брызгун.

– Зачем?

Ответа на этот вопрос у Платона не было. Да и не могло быть, поскольку объяснить, зачем рабочим понадобилось вытаскивать хорошее кресло под осенние дожди, а значит – и под снег, было решительно невозможно.

Мужчины спустились на первый этаж, убрали со стола – в основном, конечно, Илья, – разожгли камин, наполнили бокалы коньяком и вышли на террасу курить сигары. Говорили, конечно, однако о Розалии не произнесли