Левиты и коэны - Игорь Борисович Штутман

в бумагу, – то получится, что “первый дом” или “начало” в астрологии, символически связанный со знаком Овена – это станция “Парк культуры”, а дальше считается на 30 градусов севернее – станция “Октябрьская” – Телец, и так дальше по кругу: станция “Добрынинская” – Близнецы, станция “Павелецкая” – Рак, станция “Таганская” – Лев, станция “Курская” – Дева, станция “Комсомольская” – Весы, станция “Проспект Мира” – Скорпион, станция “Новослободская” – Стрелец, станция “Белорусская” – Козерог, станция “Краснопресненская” – Водолей, станция “Киевская” – Рыбы. 12 станций – 12 знаков Зодиака… всё сходится.

– Очень интересно, – Семён внимательно слушал комментарии брата, – А это что за записка?

– А это докладная на имя нашего уважаемого Лазаря Моисеевича, – Борис улыбался, – Ему докладывают, что сказал Герберт Уэллс, когда английского писателя-фантаста ознакомили с проектом метрополитена: “не надо тешить себя утопиями, а лучше закупите в Англии 1000 автобусов для организации нормального пассажирского движения…”

Семён перебил брата, – И его ответ был:

Я знаю? Город будет?

Я знаю? Саду цвесть?

Когда такие люди

В стране советской есть!

Так что-ли?

– Нет, не так… это из другой оперы, – Борис уже смеялся во весь голос, – это Маяковский сочинил о Кузнецкстрое. Правда, там нет вопросительных знаков – oдни восклицательные. Железный нарком Каганович в тот момент промолчал. Его ответ прозвучал в 1935 году успешным окончанием первой очереди Московского Метрополитена.

– Странно, в Лондоне метро построили ещё в 19-м веке. Какая же это утопия? Ну, хорошо, ты меня убедил. Судя по всему, надо звонить Моисею, брать его людей и отправляться на поиски, – Семён посмотрел на брата, и потянулся к телефону.

Oн набрал номер и, услышав в трубке голос антиквара, сообщил:

– Мы согласны, Моисей Львович… назначайте встречу.

44. Москва – переулок Сивцев Вражек, дом 21/2

(10 утра)

– Сёма, мы уже ждем 15 минут… Где этот старый…, – но договорить фразу Борис не успел, Моисей Львович Цандер, величественно “нарисовался” в арке дома напротив.

– Здравствуйте, молодые люди, – поздоровался Цапа, – Очень рад вашему правильному решению.

– “Кароче, Склифасовский”, – Семён грубо одернул приторно-вежливого Цапу, – Веди нас в свои закрома.

Моисей Львович молча кивнул, повернулся к братьям Левиным спиной и возглавил процессию, но вдруг обернулся и уточнил:

– Будьте внимательны, господа. Сами понимаете – всё может случиться… Как там, что там – я точно не знаю.

Семён махнул рукой – “всё будет нормалёк”, и с азартом на лице двинулся следом за Цапой, а вот Борис никакого энтузиазма проявлять не спешил. Он с детства не любил подвалов и подземелий. Да и несолидно в их возрасте по шахтам лазать. Но делать было нечего, пришлось последовать за остальными.

Моисей Львович вошел в подъезд старинного особняка и, поднявшись по парадной лестнице, неожиданно вывел их через черный ход во двор того же дома. Во дворе Семен огляделся, но оставленных там на всякий случай “лосей” – охранников не обнаружил. Это его несколько насторожило, так как за прошедшие дни братья успели привыкнуть к молчаливым бодигардам.

Времени на поиски телохранителей не было – Моисей Львович уверенно двигался вглубь дворов, по московскому обычаю, переходящих один в другой. Братья поспешали за проводником. Они миновали собачью площадку, детскую горку рядом с завязанными узлом качелями, развешенное для просушки белье, перепрыгнули через разрытую в одном из дворов траншею, на дне которой плескалась вода.

– Во, блин, Сусанин! – проворчал Борис, спускаясь вслед за братом по замусоренной бетонной лестнице в подвал странного здания без окон, более всего похожего на электрическую подстанцию. Вход им преградила серая железная дверь, которую Моисей Львович открыл длинным черным ключом с затейливой бородкой.

За дверью искатели приключений обнаружили обширное темное помещение, в дальнем углу которого тускло горела грязная лампочка, освещавшая ещё одну серую дверь. Что находится справа и слева видно не было, только угадывались какие-то колонны или сваи, поддерживающие свод. Моисей Львович устремился в этой двери, но свет неожиданно погас.

Борис и Семен в нерешительности остановились.

– Моисей Львович, вы где? – негромко позвал Семен.

Ему никто не ответил.

– Сёмка, похоже, мы влипли, – прошептал Борис, пытаясь разглядеть что-либо в окружавшей их темноте.

Братья, плечом к плечу, начали медленно отступать в сторону входа.

В этот момент пространство вокруг них внезапно наполнилось движением. Кто-то дернул Семёна за рукав левой руки, и он неожиданно впечатался лбом в ближайшую колонну. Из глаз полетели искры. Пытаясь освободиться он рухнул на пол и, зажав руку нападавшего ногами, как их учили в армии, резко перекатился вбок. Раздался хруст сустава и чей-то вскрик. Почувствовав, что его уже никто не держит, Семён вскочил и нанес удар ногой в темноту, но никого не достал. Со стороны Бориса доносились звуки борьбы, и Семён бросился туда. Ему показалось, что он видит два темных силуэта в странных рогатых шлемах, но в этот момент сладковатая струя усыпляющего газа ударила Семёну в лицо, он почувствовал апатию и безразличие к происходящему, опустился на колючий бетонный пол подвала и потерял сознание.

Та же участь настигла и Бориса…

– Сёмка, ты тут? – слабый голос Бориса прозвучал в пустом пространстве на удивление отчетливо.

В ответ раздался неразборчивый ответ Семёна, сопровождаемый знакомым набором арабских ругательств.

– Ты как, братишка? – встревожился Борис и попробовал подняться на ноги, – Я иду к тебе.

Голова Бориса кружилась, в глазах плавали разноцветные круги, но он, тем не менее, поднялся и, нащупав ближайшую колонну, привалился к ней, отдыхая.

– Нормально я, – ответил Семён, – только на голове шишка. Сейчас встану. У меня, вроде, все деньги пропали и карточки. А ты как?

Борис похлопал себя по карманам:

– Всё на месте. Да у меня, в общем-то, и денег почти не было. Только ключи и проездной. Давай-ка отсюда выбираться. Вон там выход.

В щель входной двери со двора проникал желтый свет фонаря.

Братья выбрались наверх и оглядели друг друга. При вечернем освещении урон, нанесенный их внешнему виду, был почти незаметен. Моральное же их состояние, по правде говоря, хреновое, на внешности не отразилось.

Отряхнувшись от подвальной пыли, Борис и Семён направились в сторону Смоленской площади.

– Куда же Моисей Львович исчез? Не хочешь этого гада навестить? – поинтересовался Борис.

– На сегодня хватит! – решительно ответил Семён, – Завтра всё решим, а сейчас необходимо выпить! Поехали домой.

45. Москва – квартира Бориса

– Петь тебе Осанну не буду… достаточно уже похвалил, но и молчать нельзя, вкусно! – Семён постанывая, смаковал борщ, который приготовил Борис, – Что-то у меня на нервной почве аппетит разыгрался!

– Настоящий борщец, со свининкой! – Борис довольно улыбался, – Кстати, по правилам, под такой деликатес просто