Банковская тайна времен Оранжевой революции - Арсений Яценюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7 декабря НБУ закрепил за собой право указывать банкам, в какие регионы направлять больше наличных долларов, а в какие — меньше. Для этого с 8 декабря учреждения должны были перед каждой наличной интервенцией присылать регулятору схему распределения валюты между своими подразделениями. Мы обязали банки указывать все филиалы и отделения — даже те, которым учреждения не собирались выделять доллары. Имея на руках такую информацию, мы могли переставлять цифры. Согласия банков не требовалось — выполнение требований НБУ было условием продажи им наличных долларов. Регулятор требовал, чтобы валюта изначально попадала во все регионы, в которых работает учреждение.
Уже в первые дни действия постановления № 576 стало известно о новом ухищрении банков — они установили комиссионные от 1 % до 5 % за продажу наличных долларов. Укрсоцбанк, Приватбанк, Правэкс-Банк и «Аваль» дополнительно взимали 3–5% от продаваемой суммы, «Надра» — 1–3% в зависимости от отделения. Узнав о подобных нарушениях, 9 и 10 декабря НБУ разослал два письма, в которых запрещал взимать дополнительные сборы. Регулятор установил, что комиссионные берутся лишь при купле-продаже дорожных чеков, конвертации одной валюты в другую, принятии на инкассо банкнот иностранных государств и именных чеков. НБУ особо подчеркнул, что этот перечень является исчерпывающим.
Регулятор пригрозил, что будет наказывать нарушителей. Выступая перед журналистами 10 декабря, я уточнил, что НБУ может отлучить их от торговой сессии. Помню, как лично общался на эту тему с руководителями нескольких системных банков. Разговор происходил на повышенных тонах, потому что те пытались отстаивать свою правоту. Например, председатель правления Укрсоцбанка Борис Тимонькин объяснял, что комиссия поможет бороться с излишним спросом. Дескать, население увидит, что за счет дополнительного сбора реальная стоимость валюты окажется выше и откажется от покупки. На самом деле, конечно, это лишь нервировало людей.
16 декабря вступило в силу постановление № 552, которое объединило опыт регулятора по борьбе с обменными пунктами, нарушавшими правила торговли валютой. Документ зафиксировал порядок применения санкций к киоскам, например, за отсутствие кассового аппарата или регистрации в территориальном управлении НБУ Помимо всего прочего регулятор обязал банки проверять обменный пункт на предмет соблюдения законодательства, если за последний квартал его среднемесячный оборот не превышал 100 тыс. грн. Банкам, чьи киоски были пойманы на нарушениях, в среднем на неделю запрещалось участвовать в торговой сессии.
Тем же постановлением НБУ разрешил клиентам в течение пятнадцати минут после совершения операции провести обратную операцию — «сторно». Появление такого требования было вызвано тем, что граждан вводили в заблуждение курсы обмена валют. Например, цену 5,036 грн./долл. люди часто принимали за 5,36. Свой промах люди обнаруживали лишь в момент, когда уже получали гривну. До вступления в силу постановления № 552 киоски отказывались выкупать валюту обратно.
Как и в октябре, я лично проверял обменные пункты. Все так же садился в машину, ездил по Киеву и в нескольких из них менял по сто долларов. Разве что в этот раз я уже не переодевался в спортивный костюм — катался в галстуке. Впрочем, меня все равно нигде не узнавали.
Постановление № 576 обязывало директора Генерального департамента банковского надзора Вадима Пушкарева обсудить с Минэкономики и налоговиками, как лучше контролировать соблюдение предприятиями 90-дневного срока возврата валютной выручки в страну. Не секрет, что с началом кризиса многие экспортеры воспользовались законным правом отсрочить получение денег на три месяца и придержали средства в офшорах до разрешения ситуации. Предприятия также сильно беспокоила необходимость обязательно продавать 50 % поступлений. На практике, с учетом многочисленных льгот, реализации подлежало примерно 25 % поступлений экспортеров, и все же гривна в глазах предприятий была менее надежной, чем доллары. Кроме того, импортеры пользовались возможностью делать предоплату на срок до 90 дней, покупали валюту и вывозили ее за рубеж. В целом из-за этого баланс спроса и предложения на внутреннем валютном рынке нарушился. НБУ был вынужден покрывать внезапно выросший спрос на доллары за счет резервов.
Пунктом 7.9 постановления № 576 регулятор настоятельно рекомендовал банкам покупать валюту только под внешнеэкономические контракты, по которым поставка товара уже состоялась. Либо же применять аккредитив — самую надежную форму расчетов, которая предусматривает гарантированную поставку против платежа. Запретить предоплату НБУ не имел права, но мы всячески старались от нее избавиться. Отсутствие поставки товара после перечисления денег за рубеж — типичный признак схемы по выводу капитала.
Вместе с тем, продолжала существовать опасность девальвации из-за резкого уменьшения золотовалютных резервов. Они истощались на глазах. Только с 29 ноября по 3 декабря регулятор был вынужден продать 283 млн. долл. До критической отметки 6 млрд. долл., после которой последовала бы девальвация, оставалось чуть больше миллиарда, и мы старались всеми силами не допустить трагической развязки. Поэтому мы решили поставить препоны на пути оттока безналичной валюты из страны. Для этого, прежде всего, пунктом 7.2 постановления № 576 НБУ обязал обеспечивать усиленный финансовый мониторинг покупки безналичной валюты на сумму больше 50 тыс. долл. Простыми словами, мы обязали банки контролировать, не являются ли эти заявки попыткой «отмывания» или вывода капитала за рубеж.
Параллельно правление вполне серьезно обсуждало возможность введения 100-процентной продажи экспортерами валютной выручки. От этой идеи нас отговорил глава Совета Нацбанка Анатолий Гальчинский. Он совершенно логично предположил, что предприятия вообще перестанут заводить в страну валюту. Ему же выпала «честь» заявить на людях, что в 100-процентной продаже нет никакой необходимости. К тому времени новость о предложении правления НБУ уже успела просочиться в прессу и напугать экспортеров.
Полагаться на добросовестность банков в столь сложных условиях было трудно. Критерии, по которым операции проверялись финансовым мониторингом, предполагали поиск откровенного криминала, тогда как вывод валюты за рубеж всегда был делом «тонким», основанным на легальных схемах. Регулятор видел, что спрос на валюту без видимых причин увеличился вчетверо. Это был явно не экономический процесс. Поэтому правление НБУ решило: ничего не удастся сделать, пока мы не сможем видеть контракты, по которым перечисляются доллары.
1 декабря я заявил в интервью журналу «Бизнес»: «Если денежно-кредитное регулирование будет осуществляться в старом режиме, продолжится отток капиталов. В первую очередь, через мелкие банки. Они поступают непорядочно. Сейчас мы вводим жесткие ограничения и в «ручном» режиме будем эти банки вышвыривать с валютного рынка. Раньше мы старались облекать свои действия в красивую юридическую форму, но когда тебя бьют по лицу, стоять с белым платочком и говорить «извините» — не совсем логично. Сегодня время революционное. И необходимы адекватные резкие меры».
Была срочно разработана особая форма отчетности. В первый день декабря регулятор разослал по банкам письмо, в котором уведомил, что собирается самостоятельно проверять все заявки на приобретение более 100 тыс. долл. в американской валюте или евро. Поскольку контроль занимал очень много времени, с 8 декабря НБУ резко сократил время проведения валютной сессии, сдвинув ее с 12.30–16.30 на 14.30–17.00.
2 декабря регулятор уточнил, что информация должна подаваться также по техническим кредитам. НБУ постановил: если клиент покупает для погашения технического займа более 100 тыс. долл., банк обязан информировать регулятора об этой операции.
На практике, до 11.00 каждого дня мы собирали анкеты по каждой такой операции, которая прошла бы на следующий день, и в ручном режиме одобряли или отклоняли заявку на приобретение безналичной валюты. Для уточнения пользовались существовавшими наработками нашего департамента, который мы называли финансовой разведкой. Например, мы проверяли, на кого, где и когда была зарегистрирована фирма-покупатель. Если на одном физическом лице «висели» четыре-пять компаний, не нужно было больше ничего доказывать.
Оказалось, что в те дни вся страна в огромных масштабах закупает бананы, цитрусовые, бумагу для принтеров и нефтепродукты. Причем валюту под эти операции хотели купить даже фирмы-однодневки, которые никогда до этого не выходили на внешние рынки. Они подавали одинаковые заявки и даже не подозревали, насколько комично выглядит страна, покупающая офисную бумагу в дни кризиса. Декларировались такие объемы, что можно было накормить бананами и залить бензином всю Украину.
