На рубеже (СИ) - Иминова Ольга

— Я их уже видела, — наконец произнесла Николь. — Когда вы с папой ушли проверять мясо, я снова вспомнила его рассказ и перед моими глазами возникли картинки. Там были они, — она кивнула в сторону альбома. — Не все, но были.

Рената тяжело опустилась на стул.

— Поздравляю, у девушки новая способность, — как всегда невозмутимо произнесла Стефани, — она видит прошлое.

— Эй, вы где? — раздался голос Тони.

— Мы в библиотеке, — прокричала Стефани, глядя на оцепеневшую Ренату, — сейчас спустимся.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросила Николь.

— Ничего, — пожала плечами Стефани. — Жить как жила.

— А как же это? — она покрутила рукой вокруг головы.

— Подумаешь, увидела прошлое. И что с того? Сейчас что-то изменилось?

Николь отрицательно покачала головой.

— Рената, — опять раздался голос Тони, — ты мне нужна.

Рената направилась к двери, Стефани пошла за ней. Но та жестом её остановила:

— Побудь с ней.

Через какое-то время Николь поднялась с пола, положила альбом на полку и пошла вниз. Стефани молча следовала за ней.

— У вас всё хорошо? — поинтересовался Тони, когда они вернулись на террасу. — А то Рената какая-то нервная.

— Нормально, — ответила Николь, — жить буду. И что было дальше? Алиссия и Джимми стали жить вместе? — спросила Николь, усаживаясь в кресло.

— Нет, не стали. Пока Алиссия росла, Джимми был рядом. Но потом в горах был обвал и его завалило. Мы очень живучие, но при определённых обстоятельствах тоже можем умереть. В общем, когда его нашли, он уже не дышал. Со временем всё забылось, Алиссия повзрослела, и в день ее восемнадцатилетия провели ритуал, во время которого она познакомилась с Филиппом. Он был из семьи вампиров. Они понравились друг другу и решили составить пару. Так что счастливые соединения бывают, — он сделал на этом ударение. — Через некоторое время Алиссия родила сына — Андре, твоего деда. Он познакомился с Кэрол, твоей бабушкой. Она была человеком. И, как когда-то, история повторилась. В результате их союза родилась Рената, а Кэрол при родах обратил Филипп, твой прадед.

— Получается, что во мне вампирской крови совсем немножко, — подытожила Николь.

— Достаточно, чтобы в тебе главенствовала эта сущность, — констатировал Тони.

Николь опять повторяла в своей памяти его рассказ, подтверждая его картинками из прошлого.

— А как же вам с мамой позволили быть вместе? — спросила Николь.

И тут её пронзила внезапная догадка.

— У тебя к маме было влечение.

— Конечно, — подтвердил Тони. — Я когда её увидел, меня словно пронзило молнией. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из груди. Я просто не мог сдвинуться с места и всё думал, как я раньше жил без этих глаз.

— Ив этот момент его сбили, — произнесла подошедшая Рената. Она поставила поднос с напитками и села в кресло. — Я сразу так и подумала: «Стоит как столб посреди трассы, точно его кто-нибудь собьёт».

— Нет, ты подумала «собьёт сноубордист», — произнесла Стефани.

— Ну ладно, ты права, — согласилась Рената, — я подумала «сноубордист».

— Ты это предвидела? — удивилась Николь.

— Нет, только предположила, — засмеялась Рената.

— Предвидела, предвидела, — утвердительно покачала головой Стефани. — Только никак не хочет в этом признаться.

— Ах, ты, моя колдунья, — Тони притянул к себе Ренату и нежно поцеловал.

— Я тоже люблю тебя, дорогой, — Рената нежно погладила его по щеке. — Как там мясо?

Они вместе отправились к барбекю, а Николь вспомнилось, как мама рассказывала про их знакомство с папой на горнолыжном курорте. Рената к тому времени сама неплохо освоила горные лыжи и была завсегдатаем лыжных трасс, лихо покоряя крутые склоны. Но когда она увидела, как Тони летит на доске вниз по склону, у неё буквально захватило дух от этого завораживающего зрелища. Тони пролетел мимо, обдав её вихрем мелкого снега, и остановился в нескольких метрах ниже, тоже не в силах оторвать от неё взгляд. В этот момент на него и налетел другой сноубордист.

Вечером этого же дня Рената увидела его на террасе гостиницы. Он был очень хорош собой: высокий, мускулистый, с копной русых волос. Волевые черты лица только подчёркивали глубину его темно-серых глаз. И несколько лейкопластырных наклеек на щеке и лбу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А когда он подошел к ней и заговорил, она как будто онемела и только улыбалась и произносила что-то нечленораздельное в ответ на его вопросы. Потом он пригласил её поужинать, и она как-то умудрилась согласиться.

Как ни странно, через час их совместной трапезы ей казалось, что они уже знакомы много лет, так легко и свободно она чувствовала себя рядом с ним. Ей казалось, что она единственная для него на всём белом свете, так он был галантен и внимателен к ней.

Их закружило в этой снежной сказке, и, когда пришло время расставаться, они уже оба знали, что не могут друг без друга.

— И что было дальше? — нетерпеливо произнесла Николь, когда они вернулись.

— Я же тебе рассказывала, — Рената поставила на столик поднос с мясом и овощами.

— Я хочу услышать папину версию, — настаивала Николь.

— А дальше были переговоры, — вздохнул Тони. — Такого ещё в наших семьях не было никогда. И потом, твоя мама ждала ребёнка. Тебя.

В общем, старейшины и вожди встретились и заключили соглашение: нам с Ренатой разрешили быть вместе, но под присмотром с обеих сторон. Никто не должен был вмешиваться и встречаться с нами без оповещения другой стороны. На счёт тебя были поставлены очень жёсткие условия, ведь было непонятно, что из тебя получится, и как ты себя поведёшь. Но ты была умничкой и ни разу не дала повода им усомниться в правильности своего решения.

— А что было бы, если бы я что-нибудь натворила? — Николь внимательно посмотрела на отца.

Тони с Ренатой переглянулись.

— Не знаю, но в обиду мы тебя точно бы не дали.

«И тогда бы вы погибли», — решила Николь и внутри у неё всё похолодело.

— Папа, а твои родители, мои другие бабушка и дедушка, они никогда не хотели со мной познакомиться?

— Хотели. Они несколько раз навещали нас, но ты тогда была еще малышкой и вряд ли их помнишь. Сейчас они живут очень далеко, на острове в океане. Кстати, подарок от них ждёт тебя по возвращению в университет. Они его отправили на тот адрес.

— А я могу с ними познакомиться? Мне ведь уже восемнадцать.

— Пока нет. По соглашению — только после двадцати одного года, когда определишься с парой.

— Опять какие- то сложности! — возмущённо воскликнула Николь. — Что из того, что я увижу их раньше?

— Николь, давай не будем ничего предпринимать, — голос Стефани звучал, как всегда, твёрдо и уверенно. — Ты ещё не совсем в себе определилась, а уже хочешь изменений в родственных отношениях. Не создавай трудностей.

Николь признала её правоту и перевела разговор на другое.

— Папа, а откуда ты всё это знаешь? Тебе мама рассказала?

— Что-то мама, что-то рассказали наши вожди. Что-то я узнал сам из книг, легенд. Я же антрополог, искатель. Вот так всё и собралось в одну историю.

— Давайте уже пробовать, а то остывает, — прервала их Рената, раскладывая мясо по тарелкам.

День догорал. Солнце начало клониться к земле, посылая природе и людям последний привет. Тони принёс гитару и начал напевать неаполитанские песни. Настроение у всех было великолепное.

«Как я и мечтала», — подумала Николь и принялась подпевать, услышав знакомую с детства песню. Ей так хотелось продлить эти мгновения…

Вечером, лежа в кровати, Николь вспоминала прошедший день. Все было замечательно и, главное, она столько всего узнала о своей семье. Теперь для неё многое стало ясным. С этими мыслями она и заснула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На следующий день Николь решила показать Стеф город. Сначала она отказалась, объяснив Николь, что весь день находиться среди обычных людей будет очень непросто. Но та её переубедила и ближе к обеду они отправились на прогулку. Стеф всё время была настороже, понимая, что любая ситуация может вызвать проявление новой сущности Николь. Но в то же время она с удовлетворением отмечала, что та всё больше контролирует себя и применяет приём переключения.