Это злая разумная опухоль - Питер Уоттс

посмотрел «Нечто» в 1982 году, я уходил домой, думая, что увидел классику. Мне было плевать, сколько критиков ее обосрали; я знал, что увидел, и думал, что это круто, и за прошедшие три десятка лет мое мнение не переменилось. Этот фильм? Да хер там.

Во-первых, два фильма слишком похожи друг на друга, чтобы я поверил, будто это действительно приквел, а не просто ремейк. Дело не только в том, что и там, и там фигурируют лагеря с удивительно большим запасом огнеметов. Чересчур много сюжетных элементов вырезали из одного «Нечто» и вклеили в другое; режиссура и операторская работа в слишком многих сценах образца 2011 года, кажется, переместились через червоточину из восемьдесят второго. В обоих фильмах персонажей, находящихся под подозрением, запирают в сарае; в обоих они выбираются, сделав подкоп. В обоих фильмах есть сцены, в которых группа героев, чья паранойя растет с каждой секундой, собачится и спорит о том, как поступить с потенциально унечтоженными действующими лицами, оставшимися снаружи в метели, и в обоих случаях спор прерывается, когда вышеупомянутые потенциальные унечтоженные вламываются в главное здание через окно. В «Нечто» 2011 года есть сцена, в которой одетые в парки выжившие сидят в темноте вокруг кучки нечтожных останков, освещенные сзади фарами своих снегоходов, и гадают, как отличить человека от имитации; даже кадрирование в этой сцене сходно с оригиналом настолько, что на мгновение я всерьез задумался, не вставили ли туда кусок из версии 82-го года, чтобы снизить затраты.

Возможно, отчасти это было неизбежно. В конце концов, существует логистическая граница того, насколько различны могут быть два сценария, в которых один и тот же инопланетянин-оборотень вторгается на изолированные антарктические исследовательские станции. А ремейки сами по себе – это неплохо; вот только в этом случае режиссер публично заявлял, что не хочет делать ремейк, потому что карпентеровский оригинал «идеален». Нет смысла что-то переделывать, если не подходишь к материалу с новой стороны. Сценарий Эрика Хайссерера не дает нам ничего такого, что Карпентер не сделал бы лучше.

Есть и другие проблемы, в которых повинно не столько использование компьютерной графики в целом, а скорее искушения, порожденные тем, насколько легко ее использовать: желание изобразить шикарную мерзость одолевает базовую сюжетную логику. Например, сначала нам показывают, что Нечто способно при желании распадаться на части. Рука может отвалиться, отрастить ноги, как у сколопендры, пробежаться по полу и трахнуть лицо какого-нибудь бедолаги, словно лицехват из «Чужого». Разрубленные пополам куски могут разбежаться в разные стороны по стене, встретиться после работы в «Старбаксе» и воссоединиться безо всяких трудностей. С учетом этого, мы не должны были увидеть сцену, в которой героиня находит убежище в месте, слишком тесном, чтобы Нечто могло туда протиснуться; все, что нужно было сделать пришельцу, – это разделиться на мелкие частицы. Тем не менее мы ее видим, и он этого не делает.

А еще я провел последние тридцать лет, полагая, что сожженное чудовище, найденное Макриди в лагере норвежцев, было убито в процессе трансформации: чужой, застигнутый со спущенными штанами и уничтоженный прежде, чем успел застегнуть ширинку. Теперь мы обнаруживаем, что все было совсем не так. Нечто превратилось в какого-то странного урода с двумя перевернутыми, наполовину слившимися лицами, целым набором сросшихся насекомьих/человеческих конечностей и походкой, неловкой настолько, что несчастная тварь могла бы служить образцом для демонстрации спинального менингита, – и оно просто решает остаться в таком виде и проводит следующие десять минут, гоняясь по коридорам за краснорубашечниками. Я о чем: разве главная фишка Нечто не в том, что оно не выделяется? И даже если оно решило, что вся эта игра в имитацию устарела и пора перейти к прямому противостоянию, неужели оно бы не избрало какой-нибудь охрененный хищнический фенотип, который был бы, ну, знаете, органичным? Зачем выбирать неудобную мешанину искореженных конечностей, которые в жизни бы не объединились за пределами какого-нибудь дешевого цирка уродов?

Затем, разумеется, что она шикарно выглядит.

Покидая кинотеатр, я не думал, что зря потратил деньги, – но лишь потому, что могу списать стоимость билета как налоговый вычет. Я не могу честно рекомендовать этот фильм человеку, у которого нет такой же возможности. Тем не менее у меня есть определенные теплые чувства к работе ван Хейнигена-мл.; пусть сама по себе она провальна, зато определенно разожгла интерес к моей собственной версии этой истории.[83] Io9 опубликовал хвалебную статью о «Ничтожествах», назвав меня «мастером научно-фантастического выноса мозга»[84]. Саймон Пегг похвалил их в твиттере. А когда состоялась премьера фильма, твиттер переполнился сообщениями на тему «не-тратьте-время-на-ремейк-прочитайте-лучше-рассказ-Питера-Уоттса» – и этот клич подхватили самые разные люди, от профессионального рестлера до солиста группы Anthrax. Я слышал даже, что ссылка на рассказ очутилась на главной странице IMDb, что, полагаю, дало сайту журнала Clarkesworld солидный приток посетителей.

Так что вот. В целом я очень доволен этим фильмом. Просто не по тем причинам, по которым его стоило бы смотреть.

«Люди Икс» и Опра: размышления о «Логане»

(Блог, 6 марта 2017 года)

Среди фанатов «Людей Икс» всегда была велика доля тех, кто настаивал, что Мутанта следует рассматривать как аллегорию, метафору – пусть и неуклюжую – предрассудков и ущемления прав. Мутантов традиционно рисуют как своего рода Других Недели, замещая ими нежеланных иммигрантов, не вызывающие доверия этносы, притесняемые ориентации. Я никогда сильно не увлекался комиксами, однако в фильмах эта идея точно есть. Один особенно запоминающийся пример есть в начале первой части, когда озадаченная мать спрашивает у сына: «Милый, а ты пробовал не быть мутантом?» (Еще более запоминающийся пример – это псионическое пробуждение юного Магнето в нацистском концлагере.)

Я никогда не соглашался с этой интерпретацией, по той же причине, по которой не принимаю утверждение, что права Опры Уинфри были «ущемлены», когда какая-то дура-расистка из Цюриха отказалась показать ей сумочку, так как та была «слишком дорогой», чтобы чернокожая женщина могла ее купить. Когда ты способна скупить весь чертов магазин и всю улицу заодно на завалявшуюся в кармане мелочь; когда ты способна купить и снести бульдозерами дом той засранки, которая только что тебя оскорбила; когда ты можешь воспользоваться своим влиянием, чтобы ее уволили в мгновение ока, и превратить ее жизнь в социальных сетях в ад на земле – то, что ты этого не делаешь, не значит, что тебя притесняют. Это значит, что ты была милосердна к той, кого могла с легкостью раздавить как букашку.

С марвеловскими мутантами все примерно так же. Мы, в конце концов, имеем дело с людьми, способными призывать грозу силой разума и