С мертвых не спросишь - Гэвин Лайл

Внизу, справа от зала, располагалась столовая, ближе по той же стороне – гостиная. Слева располагался кабинет Фенвика, и именно в этой двери мелькнул и пропал неяркий луч света. Кто-то светил там фонариком, начав поиски с самого очевидного места – как недавно я.

Я осторожно двинулся вниз по лестнице, ставя ноги на самый край, чтобы не скрипнули ступеньки.

Когда я прошел уже половину лестницы, по полу зала скользнул луч света, следом за ним из кабинета появились две темные фигуры. Я прижался к стене и затаил дыхание.

Свет фонаря заметался из стороны в сторону, темные фигуры сблизились, долетел едва различимый шепот.

Луч света скользнул вверх по лестнице, скользнул по мне, двинулся дальше, но тут же вернулся обратно.

– Боже, да это же Корд! – ошеломленно сказал кто-то.

– У него пистолет! – заорал другой голос, помоложе.

В луче света что-то блеснуло, и первый голос крикнул:

– Не стреляй!

В тот момент, когда я бросился за перила, прогремел оглушительный дуплет, воздух вокруг меня всколыхнулся и какой-то раскаленный коготь вспорол мою спину.

Я выстрелил наугад на свет фонаря. По сравнению с предыдущим грохотом "маузер" в тишине звучал как негромкий хлопок.

Выстрелив еще пару раз, я остановился. Громовой дуплет означал, что стреляли из ружья, в котором теперь не было патронов. Фонарь начал клониться к полу, потом вдруг упал и погас.

– Ну что же ты, держи! Из тебя отличная мишень! – крикнул я. Но только начал выпрямляться, как тело пронзила резкая боль, по спине потекла теплая кровь. Позади меня вспыхнул свет и послышался голос Луис:

– Джейми, что здесь...

Она вскрикнула, но оборачиваться я не стал. Держа пистолет наготове, я медленно спускался по лестнице к двум фигурам в зале. И меня начал пробирать озноб – но не из-за холодного сквозняка от входной двери.

Разумеется, там был шофер Макби Чарльз вместе с юным напарником, который все еще сжимал в руках ружье. Правая рука Чарльза находилась в каком-то неестественно положении и с нее на пол падали капли крови.

– Я попал в тебя, – сказал я неестественно высоким голосом, – а ты в меня. Справедливо, верно? По-моему, абсолютно справедливо. Я целился в фонарь, так что всего пара дюймов в сторону – совсем неплохо. Остальные мимо, так? Ничего, это не то что пуля в живот. Хорошо бы тебе испытать это на своей шкуре. Говорят, минут через пять начинается страшная боль, а потом становится совсем весело. Хотелось бы посмотреть, как ты воешь от боли. Ну, что молчишь?

Они оба окаменели, не сводя глаз с пистолета, дрожавшего в моей руке как последний осенний лист. На таком расстоянии не промахнешься. И что-то во так и подталкивало нажать и не отпускать курок, пока не кончатся патроны. Они хорошо это понимали.

– Пожалуй, мне лучше присесть, – я опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Голос мой теперь звучал почти естественно, и оба сразу облегченно вздохнули. Тот, что помоложе, опустил на пол ружье.

– С этой штукой нужно быть поосторожнее, – продолжал я уже бодрее. – Никогда не знаешь, чем может кончиться, когда путаешь человека с куропаткой. Один это примет так, а другой совсем иначе. Сожалею, что так получилось с твоей рукой, приятель, но лучше оставайтесь на своих местах до приезда полиции.

Где-то наверху раздался долгий телефонный звонок.

– Похоже, полиция скоро будет здесь? – спокойно спросил Чарльз.

– Похоже. Это должно было когда-нибудь случиться. Не хотел я этого, но так будет лучше. Сам знаешь, как полиция не любит, когда от них скрывают огнестрельные ранения.

Чарльз поднял вверх руку, рукав его тонкой замшевой куртки от кисти до локтя весь потемнел от крови. Равнодушно посмотрев на руку, он перевел взгляд на своего молодого напарника с ружьем и устало буркнул:

– Идиот чертов...

Полицейские процедуры всегда занимают слишком много времени. После того, как маленькая пуля вылетает из ствола со скоростью тысячи футов в секунду, в полиции заводят дело, которое будет храниться в архивах и после вашей смерти на случай, если кому-то вдруг понадобится восстановить события той самой ночи...

К пяти утра обстановка более-менее прояснилась. Нас с Чарльзом свозили в госпиталь, и я уже успел вернуться. Юного напарника Чарльза отправили в местный полицейский участок, где старший инспектор принялся беседовать с ним о его прошлом и будущем. А передо мной, по другую сторону круглого обеденного стола, восседал сейчас сержант Китинг.

Я передал ему свои показания на двух мелко исписанных листках. Полицейский жаргон придал всему происшествию удивительно будничный характер. Это же касалось и описания моих действий.

– "Миссис Фенвик была обеспокоена новостью, которую я ей сообщил, и попросила меня остаться на ночь в поместье, чтобы обеспечить ей необходимую защиту", – процитировал Китинг и взглянул на меня. – Все верно, сэр?

Я хмуро кивнул, чувствуя себя усталым и разбитым; спина, которую чем-то смазали в госпитале, ужасно чесалась и зудела.

– Вы осознаете, сэр, что в суде защита поднимет это ваше заявление на смех?

Я пожал плечами.

– Сомневаюсь. Они вообще не станут выяснять, почему я здесь оказался.

У сержанта Китинга была плотная фигура с широкими плечами и приличным животом, который у сорокалетних детективов появляется из-за того, что они чересчур увлекаются "наблюдением за объектами" в пивных. Как правило, сержант выглядел бесстрастным и непреклонным, однако в столь ранний час соответствующее выражение никак не держалось на лице.

– Почему вы так считаете, сэр? – спросил он.

– Да потому, что затронув вопрос моего пребывания здесь, защите придется постоянно поминать Пола Макби. Я скажу, что находился тут, ожидая появления его наемных бандитов – и они появились, причем включая его собственного шофера. Никто из защитников не захочет обсуждать эту тему, а кто станет платить защитникам? Дух святой?

– Вопрос, кто будет платить защитникам, не может обсуждаться в суде.

– Конечно. На это Макби и рассчитывает. Вы с ним уже связались?

На лице сержанта тотчас сменилось выражение – словно на экране сменился слайд – и теперь там значилось, что он всего лишь сержант и это не входит в его служебные обязанности.

– Ничего не могу сказать, сэр. Возвращаясь к вашим показаниям... Может возникнуть вопрос, почему у вас был при себе "маузер".

– Ответ тот же – из-за Макби. Я взял с собой пистолет, так как ожидал нападения с его стороны. А на пистолет у меня имеется разрешение.

Сержант кивнул: разрешение он уже видел, и пистолет уже находился у него – или у его сотрудников. И сам пистолет, и три стреляные гильзы вместе с пулями, аккуратно извлеченными из стены, уже лежали в пластиковых пакетах с бумажными бирками.

Он вздохнул.

– Все эти министерские разрешения – довольно хитрая штука.

– Я принес пистолет не в публичное место. Это частный дом, даже если я здесь не живу.

– Но ведь ваш пистолет не по воздуху прилетел в Кингскэт из Лондона...

Тут в столовую вошла Луис с подносом, на котором стояли изящный кофейник, чашки с голубыми каемками, кувшинчик сливок и сахарница.

– Я подумала, что вам пора подкрепиться, – улыбнулась она. – Еще не закончили? Как же много времени отнимают эти формальности!

Сержанту Китингу пришлось испытать противоречивое чувство раздражения и благодарности за любезность хозяйки. Он даже оторвал свой зад от стула, немного приподнялся, и решив, что этого вполне достаточно, плюхнулся обратно.

Я же был искренне рад и Луис, и кофе. На ней был длинный домашний халат ярко-синего цвета с золотой каймой – хотя к этому времени она давно могла бы уже переодеться. И еще она чуть-чуть подкрасилась – ровно настолько, насколько это было допустимо в такую рань.

Впрочем, ирония тут была неуместна. В критических ситуациях некоторые женщины тщательно подбирают наряд, косметику или кофейник точно также, как другие впадают в истерику или хватаются за бутылку. Меня больше устраивают первые – с кофе, разумеется.

Луис смотрела на меня с обычной бодрой и детски невинной миной – хотя в глазах, пожалуй, проглядывало некоторое беспокойство.

– Все в порядке, мистер Корд?

– Все отлично. Превосходно. Спасибо, миссис Фенвик.

Это стало нашим паролем. Она улыбнулась и вышла из комнаты.

Судя по количеству сахара, которое сержант Китинг насыпал в свой кофе, живот ему вырастило не только пиво.

– Восхищаюсь я вашим опытом, сэр, – пробурчал он. – Догадаться снять пиджак и рубашку раньше, чем попасть под обстрел, и таким образом избежать опасности загрязнения раны... Вот настоящий профессионализм.

– Приятно иметь дело со знающим человеком, – буркнул я в ответ.

– Спасибо, сэр. Должен признаться, что и я с радостью снял бы рубашку ради защиты этой леди, только попроси она об этом. – Он отпил кофе и заморгал, возвращаясь к реальности. – Итак, вы готовы подписать показания, сэр?