Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

— А ну стой! — сказал я мужчине, который хотел было рвануть назад на площадь. — Ты куда шел? К этой девице с цветами? Туда и иди!

Мужчина затравленно огляделся по сторонам. За моей спиной бурлила многолюдная площадь, но в самом переулке никого не наблюдалось. Вид у шпика был еще тот: неровно подстриженная седоватая борода, кривой нос и тревожные глаза. Я так думаю, мужчина был профессиональным агентом, из тех, кого берегут. А это значит, что на мой счет он получил кое-какие инструкции, которые не раскрывали моей сути, а звучали примерно так: «В прямой контакт не вступать ни при каких обстоятельствах, объект очень опасен».

Шпик буравил меня глазенками, будто решая, как поступить. Надо сказать, мой учитель губернатор не был столпом гуманизма и оплотом милосердия. Он научил меня такому, чему позавидовал бы любой мастер заплечных дел. Не думаю, что я применю когда-нибудь весь этот арсенал на практике, но уверен, что опытный глаз способен распознать человека, у которого такой арсенал есть. Шпик был опытным. Он даже не стал спорить, а резво развернулся и засеменил по переулку.

Я посмотрел на площадь. Вроде бы больше никаких соглядатаев не заметно, но разве можно знать наверняка? Я быстро пошел, почти побежал к следующему переулку. Скорняжному. Мне удалось протиснуться между кустами и стеной, поднырнуть под низкую крону клена и, преодолев буквально метров десять, оказаться у дверцы желтой кареты. Фиалки я выбросил по пути — вдруг это какой-нибудь неизвестный мне следящий артефакт? Лучше не рисковать.

Но сюрпризы этого дня еще не закончились: самый главный ждал меня впереди. Эх, если бы знать заранее! Впрочем, этот сюрприз был из той категории, что если бы заранее узнал о нем, то все равно не поверил бы до конца. Знаете загадку о заключенном, приговоренном к смерти, и тюремщике, который никогда не врет? Очень любопытная загадка. Суть ее такова. Честный тюремщик приходит к заключенному и говорит: «Завтра ровно в пять часов вас казнят. Это явится для вас сюрпризом». Спрашивается, как такое может быть: время казни известно, но это будет сюрпризом? Получается, тюремщик все-таки врет хоть в одном из двух утверждений? А вот и нет, он говорит сущую правду! Я вернусь чуть позже к ответу на эту задачку, ведь сейчас дверца кареты, движимая моей рукой, распахивается, я протискиваюсь внутрь и сажусь на мягкое сиденье.

Карета сразу начала двигаться. Неяркий свет фонарей проникал сквозь красные полуопущенные шторы, но мои глаза уже привыкли к темноте за время блуждания по соседнему переулку. Я видел черное платье сидящей напротив женщины, светлые волосы, потрясающую белую кожу… Да это же та прекрасная незнакомка, которую я встретил у входа в банк несколько месяцев назад! Она так и не выветрилась из моей памяти. Если не ошибаюсь, незнакомка садилась в желтую карету с гербом графа Андра. Неужели в эту карету, в которой мы едем сейчас?!

— Здравствуйте, Глеб, — сказала девушка красивым низким голосом. — Теперь мы сможем с вами спокойно поговорить.

Если бы я не сидел, то, наверное, покачнулся бы от удивления. Белокожая и светловолосая незнакомка говорила со мной голосом Иванны.

Глава 17

Чтобы не затягивать с ответом на загадку про заключенного и тюремщика, сразу раскрою ее секрет. Узник, ожидающий казни, будет мучительно думать над словами тюремщика. Казнь — это ведь важно, это, можно сказать, главная веха в жизни человека. Его казнят завтра в пять, но это станет сюрпризом. Как? Невозможно! В конце концов узник придет к выводу, что здесь какая-то ошибка, что казнь не состоится, а тюремщик что-то напутал, ведь честный человек не способен выдать два взаимоисключающих утверждения. Узник будет думать об этом так напряженно, что найдет множество объяснений, скорее всего благоприятных, ведь всегда хочется надеяться на лучшее. Сутки пройдут в самых витиеватых и запутанных размышлениях, и когда ровно в пять в камеру войдет палач, это будет все-таки большим сюрпризом. Так что окажется, что честный тюремщик не солгал.

— Иванна, это вы? — в недоумении спросил я. — Вы… не похожи на себя.

— Вы тоже на себя не похожи, Глеб, — с иронией ответила девушка, нервно перебирая пальцами черный веер. — Еще вчера вы мне показались довольно средним магом, а сейчас ваш резервуар так и сияет!

— Это из-за иглы, — объяснил я. — Такой артефакт. Чтобы игла скрывала резервуар, на мне должна быть старинная одежда. А вчера в меня стреляли, испортили и пиджак, и рубашку.

Я закончил последнюю фразу и с досадой потер лоб. Теперь стало ясно, почему полиция салютовала мне, а маги кланялись. Они увидели мой настоящий резервуар, созданный усилиями губернатора, и подумали, что перед ними — носитель медальона одного из высших рангов. То же и в кафе: сотрудник, должно быть, незаметно посмотрел на меня через розовое стекло и поспешил дать лучший столик.

Но что случилось с Иванной? Почему изменилась ее внешность? Она была красавицей-брюнеткой, а стала красавицей-блондинкой. Обе красавицы были ничуть не похожи друг на друга.

— С вами все в порядке после выстрелов? Только одежда пострадала? Тогда нужно найти для вас новую одежду, — озабоченно сказала Иванна. — Или старую… новую старую! С таким резервуаром нельзя гулять по Лиму. Вы слишком бросаетесь в глаза.

— Со мной все отлично, — ответил я, не желая вдаваться в подробности. — Вы лучше о себе расскажите. Как получилось, что вы стали блондинкой? Тут краской для волос не обойдешься.

Иванна отняла пальцы от веера и посмотрела прямо на меня. Пробегающие мимо окон фонари заставляли ее глаза искриться и сиять. В полутьме она казалась еще более красивой.

— В Лиме у землян обычно появляются отметины на лице, — тихо произнесла Иванна. — Почти у всех, но бывают исключения. Я так понимаю, что вы — исключение, у вас ничего не появляется, но я — тоже исключение. У меня слишком большие изменения. Меняется все: волосы, лицо и даже тело.

— Правда?! — Я не сдержал удивления, и возглас получился чересчур напористым. — Что, с самого начала так? С первого визита в Лим?

— Не с первого, — ответила Иванна, отворачиваясь.

О, здесь какая-то тайна! Я с трудом усмирил свое любопытство. Мы с девушкой еще не очень хорошо знакомы, время для разрешения тайн пока не пришло.

— Куда мы едем? — спросил я. — В какое-то определенное место или просто катаемся, чтобы поговорить?

За окнами мелькали дома и изгороди, не похоже, чтобы мы двигались по кругу.

— Мы едем к другому ученику, — ответила Иванна, все еще смотря в сторону.

«К какому ученику?» — хотел спросить я, но неожиданно понял, что знаю ответ. Наш путь лежит к еще одному убийце магов, который закончил губернаторские университеты! Насколько я помню, из всех учеников выжили трое. Вероятно, мы едем к одному из них.

— Разрешите поинтересоваться, а вы-то какое отношение имеете ко всему этому? Иванна, вы ведь служите в жандармерии Лима.

— Да, — согласилась девушка. — Я сначала была в числе людей графа Андра… Вы знаете, как набираются жандармы Лима, Глеб? Каждый из титулованных особ дает своих людей, снимая с них клятву верности, если, конечно, такая клятва когда-нибудь произносилась. Мы приносим другую клятву… которую лучше не нарушать, но частенько сохраняем хорошие отношения с прежним начальством. Граф Андр доверяет мне, даже разрешает пользоваться каретой с его гербами и дарит другие… льготы. Так поступают многие титулованные особы. Конечно, жандармы не имеют права разглашать тайны, мало кто готов пойти на такое серьезное нарушение, но мы здесь, в Лиме, преуспели в намеках и недомолвках. Умный поймет, а титулованные особы не вчера родились, Глеб. Намеки они понимают с ходу.

— Но при чем здесь граф Андр?! — удивился я, подозревая, что Иванна пытается увильнуть от прямого ответа на мой вопрос. — Я спрашивал, какое отношение вы имеете к губернатору старого города и его ученикам.

Девушка нахмурилась и отвернулась почти всем телом, хотя это казалось невозможным. Она смотрела в окно, провожая глазами фонари.

— Я нарушила свой долг, Глеб, — наконец ответила она. — Долг полицейского. Согласилась на то, на что соглашаться ни в коем случае нельзя.

О, похоже, мою очаровательную знакомую элементарно купили, склонив к сотрудничеству. Или шантажировали? Мне хотелось бы знать ответ, но я вспомнил одного знакомого мага, ныне уже покойного, и задал другой вопрос, более важный:

— А что жандармам бывает за измену, если она вдруг открывается?

Лицо Иванны помрачнело, не утратив, впрочем, привлекательности.

— Об этом лучше не спрашивать. Кары, практикуемые титулованными особами, не идут ни в какое сравнение с нашей судьбой.

— Я примерно так и думал. Дело в том, что буквально вчера обездвижил полицейского из Лима… продажного полицейского, как понимаю. А когда начался допрос, он взял и покончил с собой.