Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса» - Полина Голицына

Руки Василия слегка дрожали, когда он взял колбу с красной пеной и слегка встряхнул. Пена рассыпалась, превратилась в мельчайший порошок. «Вот он, философский камень, великий эликсир», – подумал Василий.

– София, теперь отойди немного в сторону, я не знаю точно, как он взаимодействует с металлом. – сказал Василий, набрал порошка на кончик фарфоровой ложки с длинной ручкой, и, на всякий случай отодвинувшись от печи на расстояние вытянутой руки, быстро высыпал состав в тигель.

Василий едва успел отдёрнуть руку – столь бурной оказалась реакция. Свинец закипел, едва не выскочил из тигля, будто Василий плеснул туда воды. Когда всё успокоилось, Василий и София подошли к печи и посмотрели на дно тигля. Там сверкал жёлтый расплавленный металл.

– Получилось? – тихо сказала София.

– Сейчас узнаем, внешность обманчива, – ответил Василий.

Он перелил содержимое тигля в изложницу, металл мгновенно затвердел. Василий остудил всю конструкцию в чашке с водой, вынул жёлтый слиток и взвесил его в руке.

– Пока похоже на правду, такое ощущение, что он раза в два тяжелее того куска свинца, который мы плавили. Теперь проверим реактивами. – сказал Василий. Он повозился с реактивами и едва не разучился дышать, когда понял, что перед ним настоящее золото.

– София, примите мои поздравления! Чистое золото. Получилось. – сказал Василий.

– Нет, это вы примите мои поздравления, уважаемый алхимик! – ответила София.

– А теперь у меня для тебя сюрприз. Только пока не подсматривай, отвернись и закрой глаза руками. – сказал Василий.

Она послушно отвернулась.

«Такая доверчивая», – подумал Василий, нащупывая в ящике стола топорик.

«Как это кстати», – подумала София.

Если бы Василий внимательнее смотрел на неё, то заметил бы, что София, отвернувшись, сунула руку в карман и достала оттуда маленький белый химический респиратор и газовый баллончик. Одной рукой она прижала респиратор к лицу, в другой зажала распылитель. Василий еще не успел взять в руки топорик, а София уже повернулась к нему, и, со словами: «У меня тоже сюрприз», брызнула из баллончика ему в лицо. Тот не был готов к такому повороту событий, вдохнул состав и почувствовал, как оседает на пол. Усыпляющий газ подействовал на него почти мгновенно.

Когда Василий очнулся, он понял, не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Он открыл глаза. Увидел перед собой знакомый подвал, попытался осмотреть себя. Хотя и с трудом, но ему это удалось. Его руки и ноги были раскинуты и привязаны к металлическим кольям, видимо только что вбитым в стену. Он понял, что беспомощно висит, не касаясь земли.

В подвале никого не было. «Да что же это, неужели она узнала. Теперь всё пропало», – сознание Василия почти прояснилось, и он понял, что София уже не сыграет роль огня в воскрешении Дианы. На лестнице послышались лёгкие шаги. Звуки приближались. Василий смотрел на вход в подвал, откуда должен появиться тот, кто спускался вниз. На входе появились двое – София и Николь.

На Софии была просторная красная шёлковая накидка, перехваченная на талии золотым обручем. Её волосы были собраны и заколоты золотым гребнем с тусклыми красными камнями. В руках она держала кривой кованый кинжал из дамасской стали. «Древняя вещица», – подумал Василий. Николь была одета как обычно – в джинсы и белую футболку. Она села на стул у стены, а София подошла к Василию.

Василий окончательно очнулся от наркоза.

– И что всё это значит? – сказал Василий.

– Прежде чем ты умрёшь, скажи, ты действительно верил в то, что принеся в жертву доверчивую девушку, сможешь воскресить жену? – вопросом на вопрос ответила София.

Василий понял, что его главный секрет раскрыт, и решил, что больше таиться нет смысла.

– Да, действительно. У меня ведь получилось создать философский камень, ты сама видела, как свинец превратился в золото. И почему это я вдруг умру? – сказал Василий.

– О, это долгая история. И из уважения к тебе я сейчас её расскажу. Не думаю, что тебе понравится то, что ты услышишь, но мне хотелось бы, чтобы ты это узнал, – ответила София.

– Ну что ж, рассказывай свою историю. – сказал Василий. Он еще не вполне верил в реальность происходящего.

– Всё началось с того, что примерно полторы тысячи лет тому назад один египетский алхимик охотился за философским камнем. В те времена это было куда более опасное занятие, чем сейчас. Он вполне мог поплатиться жизнью за свою любознательность. Был он бедным человеком, однако, надеялся, что когда-нибудь настанут лучшие времена. Ему хотелось дожить до этих времён. И хотя он был почти нищим, золото было для него, как теперь принято говорить, побочным эффектом.

– При чём тут древние сказания, я хочу знать, зачем ты меня привязала к стене? – сказал Василий.

– Послушай, потом поймёшь. У нашего алхимика, звали его, в переложении на твой язык, Менетнашт, было две дочери. Его жена умерла при рождении второй из них. Он был убит горем и возжелал бессмертия для себя и дочерей. Меня, кстати, звали тогда Асенат, а Николь носила имя Хагар. – сказала София и замолчала, внимательно глядя на Василия.

– Ты надо мной издеваешься, да? – ответил Василий.

– Если бы так… Мой отец отчасти преуспел в своём деле. Но он очень многого не понимал, также как и ты… Философский камень удался ему. Меня он преобразовал удачно. А вот ей, – София посмотрела на Николь и она печально вздохнула, – повезло меньше.

– Послушай, ну не надо нести ерунду. Если предположить, что ты говоришь правду, вам с ней что, по полторы тысячи лет?.. Это невозможно! Или ты держишь меня за дурака?! – в Василии, несмотря на то, что он был на пороге смерти, проснулся учёный.

– Интересно… – задумчиво произнесла София, посмотрев ему прямо в глаза. – Ты, основываясь на вере в воскрешение умерших посредством философского камня и человеческой жертвы, решился на двойное убийство. А поверить в то, что мне полторы тысячи лет, ты не можешь? – сказала София.

– Не могу, прости. Это бред. Лучше освободи меня и иди своей дорогой, – сказал Василий, собрав остатки уверенности.

– Прости, но вот этого я не могу. Ты мне очень нужен. Вернее – нам, – сказала София, сделав упор на последнее слово.

– Зачем?! – недоуменно воскликнул он.

– Дай я расскажу, потом поймёшь. Хорошо?

– Ладно, будто от меня что-то зависит.

– Так вот. Алхимическое преобразование человека – процесс невероятно тонкий и сложный. Упрощённо говоря, нужно правильно изменить и тело и душу. Со мной отцу удалось и то и другое. А вот с нашей маленькой Хагар вышла ошибка. Тело прошло трансмутацию, а душа – нет. Кроме того, даже полного преобразования недостаточно для обретения, как принято говорить, «вечной жизни». После этого частично удачного эксперимента мы жили еще некоторое время, а потом случилось так, что я убила собственного отца. По глупости, можно сказать. Тогда я кое-что ощутила… Понимаешь, до этого я постоянно болела, сестра так и вовсе лежала пластом. Какая уж тут вечная жизнь?.. А после того, как я убила его, кстати, этим вот кинжалом, в меня как будто влилась новая мощная волна невероятной жизненной силы. Мы увидели жизнь в новых красках, ярких, невероятных. Мы наслаждались каждым мгновением. Даже ветер приносил нам невероятное наслаждение. Этой силы хватило и мне, и Николь примерно на сто лет. Понимаешь, к чему я веду?..

– Пока не очень… – нахмурился он.

София продолжила. Сложив руки на груди, она устремила невидящий взгляд вдаль и погрузилась в воспоминания, которые, казалось, на несколько мгновений полностью поглотили ее.

– Хорошо, тогда буду говорить проще. Примерно каждые сто лет – иногда чуть больше, иногда – чуть меньше – я должна находить настоящего алхимика, и, после того, как он получит философский камень, приносить его в жертву. Иначе мы обе умрем. Это наша плата за молодость, за красоту, за вечную жизнь… Николь, кстати, гораздо меньше может называться «человеком», чем я или ты, хотя у неё есть некоторые другие способности.

София немного помолчала, задумчиво глядя на Василия. Потом сказала:

– Я вижу, ты всё еще смотришь на меня как на сумасшедшую. Видно, не поверишь, пока сам кое-что не увидишь. Николь, иди сюда.

Николь послушно встала со стула, подошла.

– Василий, должна объяснить, что такое Николь. Её тело было преобразовано, а душа нет. Смертно и то и другое. Она – тело без души. Она не человек, а сгусток энергии, наделенный интеллектом и немножко одержимый, так сказать, нечистой силой. Жить в этом мире она может только благодаря мне, только рядом со мной. Я же вынуждена искать алхимиков, иногда подталкивать их в нужном направлении, чтобы они доросли до необходимого уровня, а потом… убивать их… Я ведь перечитала всю литературу по алхимии, которая была когда-либо написана за всю историю человечества, сотни лет провела в экспериментах, но так до конца всего и не поняла. Однако, вот что самое главное. Я осознала, что я тоже несовершенна. Но после определенного количества жертвоприношений, или, если хочешь, убийств, надеюсь, что приду в состояние, в котором смогу наслаждаться той самой всеми любимой «вечной жизнью» без всяких условностей и регулярных кровопролитий. Кроме того, я и есть тот самый настоящий «философский камень», который ты искал… То, что вы, алхимики, получаете в своих колбах – это лишь подтверждение того, что вам удалось усовершенствоваться самим. Детская забава… Однако далеко не каждый может быть алхимиком. А тот, у кого такие задатки есть, должен пройти определенный путь, прежде чем ему удастся получить этот философский камень как подтверждение того, что путь пройден. На самом деле – пройдена только первая ступень. Даже я за полторы тысячи лет еще не дошла до конца… И много не понимаю…