Звезда печали и любви - Самсон Агаджанян

— Здравствуйте, Константин Петрович. Вы меня вызывали?

— Да, Ира. Хотел уточнить, когда мы приступаем к тренировкам.

— Константин Петрович, я устала. Спортом больше не хочу заниматься.

— И это говоришь ты, ты, у которой еще полно сил?! На следующий год первенство Европы, потом Спартакиада народов СССР, матчевые встречи…

Она прервала его:

— Поймите, я устала! Честно, устала. Я устала жить не как все. Вчера впервые за много лет у Елены Владимировны я от души поела пельменей, а после съела полторта. И как вспомню, что опять надо сбрасывать вес, опять голодными глазами смотреть на пирожные, от которых без ума, становится дурно. Больше мне никаких титулов не надо! Я хочу жить нормальной человеческой жизнью.

— Жаль, что Олега Ивановича здесь нет. Сказал бы тебе одно слово, и ты бы сразу побежала на тренировку.

Она с любопытством посмотрела на тренера.

— И какое же слово?

Обухов лукаво улыбнулся.

— Волшебное слово.

— Скажите.

Он отрицательно покачал головой. Она серьезно произнесла:

— Я знаю, о чем вы говорите. И если бы он это слово сказал, я бы тут же стала тренироваться.

— А если он его напишет? Будешь тренироваться?

— Да.

— У тебя его адрес есть? Нет? Он не пишет?

— Пишет, но адреса не указывает. Говорит, военная тайна.

Обухов сразу догадался, что Олег в Афганистане, хотел ей об этом сказать, но вовремя остановился и робко спросил:

— А может, будешь тренироваться?

— Нет. В школе у меня выпускной год, а я сильно отстала. Надо подтянуться. Мне стыдно, что учителя ставят мне пятерки с закрытыми глазами. Я хочу их получать за свой труд. Да и к экзаменам в институт надо готовиться.

— Тебя и так в любой вуз возьмут.

— Вот этого и не хочу. Хочу сама, своим трудом, чтобы никто меня не упрекнул.

Когда Ира ушла, Обухов нашел телефон Олега, позвонил его матери. Елена Владимировна сказала, что обратного адреса сына не знает. И все-таки Обухов не хотел примириться с мыслью, что больше в спортзал Ира не войдет.

Он вышел к своим ученицам и грустно посмотрел на них. Немного постоял, потом вернулся в тренерскую, переоделся. По дороге зашел в магазин, купил бутылку водки. Дома налил полный стакан и одним залпом выпил.

Нет, он не жаловался на свою судьбу. Добился звания заслуженного тренера СССР, о котором даже во сне не мечтал. И это благодаря Ире. Но с уходом ее из большого спорта он терял не просто спортсменку, а незаурядную личность, с которой ему было интересно не только работать. С Ирой он чувствовал уверенность в себе как в тренере, был уважаемым человеком не только в родном городе, но и далеко за его пределами.

Ира шла домой. На душе у нее было легко. Она расставалась с большим спортом не так, как об этом говорили знаменитые спортсмены, которые в слезах рассказывали, как тяжело и больно им покидать большой спорт. У нее была мечта: просто быть рядом с любимым человеком и никуда от него не отлучаться. При мысли, что ей предстояли бы длительные сборы и все это время она была бы в разлуке с ним, ей стало не по себе. А то, что не сбылась ее мечта стать олимпийской чемпионкой, то после письма Олега она успокоилась. Теперь у нее было только одно желание — скорее бы вернулся Олег!

Ира посмотрела на часы и решила по дороге домой зайти к матери. Еще издали, возле университета, увидела мать. Та явно кого-то ждала. «Наверно, знакомую», — решила она и ускорила шаг, хотела позвать ее, но увидела, как возле матери остановилась белая «Волга». Из машины вышел высокий мужчина, он поцеловал мать в щеку и открыл дверцу. Мать села в машину. Когда мужчина сел за руль, мать наклонилась к нему и поцеловала его в губы. Целовались они долго.

Ира стояла в оцепенении и, пораженная увиденным, смотрела вслед машине. Ей показалось, что это сон. Она медленно пошла домой. Голова шумела, а увиденное стояло перед глазами. Дома она продолжала думать об этом. «Неужели мама на такое способна?»

Отец был в командировке в Москве. Она с нетерпением стала ждать возвращения матери. Время было позднее, а ее не было. Ира сидела в задумчивости, когда раздался телефонный звонок.

— Ирочка, здравствуй! Это я.

— Папа, ты откуда звонишь?

— Из гостиницы. Как у вас дела?

— Нормально.

— Ира, позови маму.

— Пана, она в ванной.

— Тогда не надо. Завтра позвоню.

— А что ей передать?

— Я ей французский костюм приметил белого цвета. Хотел узнать, взять или нет?

— Папа, погоди, я сейчас у нее узнаю.

Она положила трубку, сама отошла на полшага и громко сказала:

— Мама, папа спрашивает, тебе костюм французский нужен?

Немного погодя, она взяла трубку.

— Папа, она сказала, что у нее белый костюм уже есть. В общем, не надо.

— Не надо, так не надо, — огорченно произнес он. — Ира, я тебе подарок купил.

— Спасибо. Ты когда приедешь?

— В субботу.

— Жду тебя. Люблю и целую.

Она положила трубку. Ей стало обидно и больно за отца и за свое вранье. И все-таки она не хотела верить увиденному. «Может, я плохо рассмотрела? Может, она его не в губы поцеловала, а в щеку?» — задавала она себе вопросы.

Когда стрелки часов перевалили за одиннадцать ночи, оделась и вышла на улицу. Решила дождаться мать, стоя в подъезде. Через полчаса она услышала шум подъезжающей машины и увидела ту же белую «Волгу». Машина остановилась напротив соседнего дома. Она с облегчением вздохнула, но тут же увидела, как из нее вышла мать. Ира, не желая, чтобы мать увидела ее, отошла в глубь подъезда, встала в тень. Мать вошла в подъезд. Ира со страхом прижалась к стене.

— Дарья! — раздался мужской голос.

Мать остановилась. К ней подошел мужчина, обнял ее и они стали целоваться. Ире было видно, с какой страстью мать целовала его. Она прилипла к стене и боялась дышать.

— Саша, хватит. В следующий раз!

— Дарья…

— Все, уходи!

Мать побежала по ступенькам вверх. Ира продолжала стоять на месте. Придя в себя, она опустилась на корточки и по-детски горько заплакала.

Сидела она так долго. Домой не хотелось идти. Ее страшила встреча с матерью. Только когда возле подъезда остановились два парня и, беспрерывно матерясь, стали рассказывать про свои похождения, Ира вскочила, побежала по ступенькам вверх. Своим ключом она открыла дверь. Из спальни выглянула мать.

— Ты где так долго пропадаешь? — недовольно спросила она.

— В школе вечер был.

— Что-то не верится, чтобы так поздно вечер кончался.

— По дороге с подругами задержалась. А ты давно дома?

— Да, — ответила мать и направилась к себе.

Наглое вранье матери вывело Иру из равновесия и она, не удержавшись, спросила:

— Мама, а тебе не кажется, что мы обе обманываем друг друга?

Та резко повернулась. Ира увидела, как у матери расширились зрачки. В них стоял страх. В какой-то момент ей стало жалко ее. Дарья, быстро придя в себя, холодно произнесла:

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, но то, что ты мне постоянно врешь и бесстыжими глазами нагло смотришь на меня, я это давно поняла. Ты же в школе не была. Ты была у матери своего учителя. Может, я не права?

— Ты права, мама. Но и тебя самой в это время дома не было. Ты только что пришла.

Ира увидела в глазах матери страх и пожалела, что сказала лишнее. Она ушла в свою комнату.

Дарья продолжала в оцепенении стоять на месте. Очнувшись, она вошла к дочери, уже лежавшей в постели, потребовала:

— Договаривай, что ты имела в виду?

Ира посмотрела в глаза матери, хотела рассказать о том, что видела, но на мать и так было страшно смотреть. Она впервые видела ее такой растерянной и беспомощной. Не было уже надменного тона, которым та постоянно разговаривала с отцом и с ней. Был потускневший, жалкий, заискивающий взгляд.

— Я имела в виду, что тебя дома не было, — сказала Ира.

— А где, по-твоему, я была?

— Этот вопрос ты себе задай и, надеюсь, ответ получишь такой, какой боишься от меня услышать! — Ира отвернулась от нее.

— Ира…

Но та демонстративно зажала пальцами уши. Дарья выключила свет, вышла. А Ира долго не могла заснуть. Ей было больно и обидно за отца и за себя. Уткнув лицо в подушку, она плакала.

Утром Ира встала как обычно, чтобы пойти в школу. Из кухни доносился звон посуды. Дарья, увидев дочь, приветливо улыбнулась.

— Доброе утро, доченька. Сейчас я кофе тебе приготовлю.

Ире стало противно, что мать так заискивающе разговаривает с ней.

— Спасибо, кофе я не пью.

— Тогда чай с бутербродом.

— Я в школе позавтракаю.

Ира вышла. Дарья растерянно продолжала стоять. «Она видела!» — в ужасе подумала она и почувствовала, как в висках учащенно забился пульс.

В субботу, как и обещал, прилетел отец. Ира бросилась ему на шею и неожиданно заплакала.