Я учусь быть мамой (сборник) - Лена Никитина

Мать… Нет, об этом потом. Сначала хозяйка – тут проще.

Из меня хорошей хозяйки все равно не выходит. Раньше я и не старалась в этом преуспеть, а теперь хоть бы и постаралась – ничего не выйдет, потому что домашнее хозяйство потребует еще половину меня. А у меня же еще дети – их я никак не могу поставить на последнее место.

Нет, надо совсем не так.

Во-первых, я мать, наверное, это главное… Хотя какое же главное, если ребят не вижу по целым дням, не знаю, как у них в школе, не успеваю с ними даже поговорить! Ну, совсем запуталась…

Моя «схема предпочтений»

Тут-то и появилось спасительное: да надо ли везде успевать одинаково?

Всякое дело требует сосредоточенности. Нельзя же быть (для меня, по крайней мере) сосредоточенной сразу на всем. А если установить очередность дел по их важности? Но в разное время, в разных обстоятельствах, у разных людей и очередность эта будет неодинаковой. Например, до женитьбы и после того как в семье появился ребенок. У мужа одна роль, у жены – другая…

Я увлеклась и, поколдовав на бумаге, сначала разграфила, а потом (после долгих размышлений, колебаний и перестановок) заполнила графы вот так:

Непривычно? Сложно? Скучно? А может быть, просто смешно?

Для кого как, а для меня это и было открытием, прямо-таки «таблицей Менделеева» семейной жизни. Чтобы никто не догадался о происхождении этой «социологической таблицы», я дала своему несерьезному детищу самое серьезное название: «Схема предпочтений семейно-социальных ролей мужчины и женщины в разные периоды их жизни» – и стала показывать ее разным знакомым, не признаваясь в авторстве.

Результаты были неожиданны: шуточной мою затею никто не признал, наоборот, она вызывала удивление, споры, нередко даже возмущение: «Когда это сотворили, в прошлом веке, что ли? Где это видано, чтобы у женщины в самый расцвет ее жизни – от 20 до 40 лет! – на первом месте были дети?! А в самом начале ее профессиональную деятельность вытесняет на третье место еще и муж? Ничего себе равноправие!»

Одна моя давнишняя приятельница, женщина деловая и эрудированная, в качестве опровержения «этой чепухи» принесла даже книжку А. Горбовского «Год 2000 и далее» (Горбовский А. А. Год 2000 и далее. М.: Знание, 1978. 192 с.) и показала мне подчеркнутые красным строки: «…По утверждению некоторых западных футурологов, в мире будущего дети будут составлять редкость… Материнство уже не будет в почете; появление ребенка начнут воспринимать как угрозу всеобщему благополучию».

Я полистала книгу, увидела названия глав: «Дипломы и книги вытесняют детей», «Телевизоры вместо детских колясок»… Мне стало не по себе.

– Но это все же не про нас… – начала было я.

Она перебила:

– Этот процесс идет во всем цивилизованном мире. Так чему же верить? Откуда ты взяла эту «схему»? Какой чудак ее составил?

Пришлось признаться. Она расхохоталась:

– Как ты только до этого додумалась?! У самой семеро – понятно, смыслом твоей жизни стали дети, так ты теперь и другим его навязываешь. Ну вот, ты даже родителей на третье место загнала у молодых: «Предки, вы – пройденный этап!» Так, что ли?

– Да почему же пройденный этап? На третье место – это не значит «позабыты-позаброшены». Я ведь говорю: важно всё, ни о чем нельзя забывать, но что-то становится в определенный период жизни главным, как бы доминантой, к которой подключается остальное. Ты сама много о своих родителях думала, когда к своему Сане на свидания бегала? Один Санечка и был на уме. И верно, до родителей ли тут? Раз в жизни выпадает у человека время, которое можно и нужно отдать своей половине. Ведь это на всю жизнь, всему основа.

– Основа! – фыркнула она, – Ты же знаешь, не вышло у нас с Александром жизни.

– Значит, – смеюсь, – поторопились, свиданий недобор вышел…

– Да ну тебя! – отмахнулась она.

Так я ни в чем ее и не убедила, да и не пыталась.

Мы думали, говорили, чувствовали на разных языках. Причем она, бездетная, считала себя «шагом вперед» на пути цивилизации (недаром красным карандашом подчеркнула те ужаснувшие меня строчки), а меня, многодетную, – атавизмом, явлением отживающим, бесперспективным…

Что ж, тут есть над чем подумать. Я и сама считаю, что у цивилизованных людей многодетность – удел немногих, и тому есть существенные причины.

Раньше, сколько бы ни было детей в одной семье, их воспитывали не столько сами по себе родители, сколько традиции, поддерживаемые всем окружающим ребенка миром. Ими руководствовались и матери, и отцы, и деды, и бабки – все. Вмешательство извне в этот традиционный ход жизни осуждалось. И понятно: «мир» утверждал так свою основательность, устойчивость, жизнеспособность и не позволял никому своевольничать, расти вкривь и вкось, как заблагорассудится. Жесткая получалась педагогика, но зато она выводила в люди надежно, давала и нравственный стержень, и рабочую хватку, и навыки общения с людьми.

Теперь же, хоть и есть у нас, конечно, общепринятые нормы поведения, многие старые традиции уже не действуют, а новые еще не успели устояться. И родителям приходится каждого из детей самим выводить на определенный «уровень социализации», прежде чем они окажутся в руках специалистов – воспитателей в детсадах и школах. А если учесть, что в этом процессе наше общественное воспитание пока может больше помешать, чем помочь, то рассчитывать родителям надо только на свои силы. Это дело требует кропотливого труда, большой сосредоточенности, высокой культуры общения, огромной ответственности – без всего этого большая семья, по-моему, теперь не может быть благополучной.

Когда у нас дети были маленькими, я, отвечая на вопрос: «Сколько надо иметь детей?», храбро (и искренне!) говорила: «Чем больше, тем лучше». Теперь я узнала, какого напряжения требует от родителей взросление одного-двух, а тем более многих детей. И отвечаю иначе:

– Один – плохо, это, кажется, уже не нужно доказывать. Двое – лучше, но между двумя близкими по возрасту детьми всегда стоит альтернатива: дети ведь часто бегут к взрослым, как к судьям. Оптимально, по-моему, трое: потому что «триумвират» всегда может сам себя обслужить – и в деле, и в игре, и в конфликтах он составляет такое сообщество, где всегда есть «большинство», присутствует «лесенка возрастов» и поэтому нет нужды часто обращаться за помощью к матери и отцу. Четверо и больше детей – для тех, кто обладает особым желанием и умением сосредоточить свое внимание на детях, но внимание, которое им не во вред!

Это вкратце. Как видите, для меня многодетность – вовсе не образец для подражания. Но считать бездетность благом для людей и для человечества?! И обвинить меня в том, что я свой смысл жизни навязываю другим?! Этого моя душа не принимала.

Конечно, я давно уже интуитивно чувствовала (и моя схема отразила это), что главным делом женщины – подчеркиваю: не единственным, а главным – действительно должно быть материнство. И что это нужно, жизненно необходимо не только детям, но и женщинам, и мужчинам. Но как это доказать?

Я смотрю на свою схему. Мне уже много раз пришлось ее комментировать и отстаивать. Я могу объяснить, почему я выбрала именно это расположение всех «ипостасей» – все не случайно и все взаимосвязано в моих рассуждениях. Конечно, это всего лишь схема, наивная попытка объять необъятное, но чем дальше, тем больше серьезных размышлений вызывает она у меня. Я спорю и сама с собой.

Особенно трудно мне было объяснить и оправдать вот что. Мне говорили:

– Как же так: женщина получит образование, а профессионально не состоится, отстанет от коллег, деквалифицируется – кто же на это согласится? Это обидно для самой женщины, невыгодно государству.

– Но, – пыталась возразить я, – если главное для матери – дети, это вовсе не значит, что она совсем не должна работать. Работать надо обязательно.

– Но как? На полставки? Менять профессию? – спрашивали меня, а я не знала, что ответить.

И правда, страшно потерять квалификацию в деле, которое когда-то выбрала; молодые, а значит, самые плодотворные годы отдать детям. А потом упущенного не вернешь! Против этого трудно было возразить.

Но интуиция опять-таки подсказала: материнство – не помеха в деле, а путь к его одухотворению, очеловечиванию, что ли.

У матери каждый день общения с людьми наполняется животворной силой доброты и сочувствия, и эти материнские чувства обязательно распространятся на всех людей, которые рядом. Стремление к овладению мастерством, профессией согрето у нее желанием быть в глазах детей созидателем жизни, а не жалким потребителем ее благ.

Нет, материнство и работа обогащают, должны обогащать друг друга!

Но как же тогда самые лучшие молодые годы для творчества? Ведь они же и лучшие годы материнства. Как это совместить?

Одно другому должно помогать