Сегодня ты, а завтра… - Фридрих Незнанский

– Вранье, – закричал Крупнов, – не покупал я у них на прошлой неделе ничего! И не рассказывал! Эти подонки хотят за мой счет себе срока скостить! У-у, с-суки!

Он закрыл лицо руками и зарыдал. Причем, кажется, по-настоящему.

– Нет, Крупнов, плачь не плачь, тут делу не поможешь, – подливал масла в огонь Слава, – придется вам с ними по одной статье идти. Как соучастнику.

– Не-ет, – выкрикнул Крупнов, – не хочу! Не пойду! Не виноват я, гражданин начальник, не виноват!

Грязнов с сомнением покачал головой:

– Не знаю, не знаю, Крупнов. Вот вы ничего говорить не хотите, а сейчас Шульгин и Трутко в другом кабинете дают показания и наверняка опередят вас. А это не в ваших интересах, Крупнов. Поэтому советую подумать.

На лице Крупнова и так отражалась напряженная умственная деятельность. Кодекс он наверняка знал, и что грозит за торговлю оружием – тоже. Но с другой стороны, продавать Балабана, а он, как мы уже поняли, был большой шишкой в нелегальной торговле оружием, Крупнов не хотел. Просто потому что его могли потом достать где угодно – хоть в лагере, хоть в его Люберцах и даже на родине – в колхозе «Светлый путь» Светлогорского района Гомельской области. Несмотря на то что это уже заграница.

Но Крупнов подумал и поступил так, как поступали до него очень многие уголовники, и, я надеюсь, сделают еще не раз. Он начал торговаться.

– А если я все скажу, что вы хотите, вы меня отпустите, гражданин начальник?

– Ну о том, чтобы просто так вас отпустить, не может быть и речи. Ведь для чего-то же вы пытались купить оружие. А обычно оружие покупают для того, чтобы стрелять из него.

– Нет, – вставил Крупнов.

– А для чего же? – удивился Слава.

Крупнов помялся, но, видимо решив, что колоться все равно придется, махнул рукой и сказал:

– Покупал я у них первый раз. Сам, я имею в виду. Решил наварить для себя пару сотен баксов. Попросили друганы купить.

– Для чего?

– Ну, это уж я не знаю. У нас об этом спрашивать не принято.

– Понятно. А откуда их знаете?

– Кого? – не понял Крупнов.

– Трутко и Шульгина.

Крупнов ненадолго задумался, вздохнул и сказал:

– Ну ладно, начальник. Расскажу тебе все как на духу. Только смотри, обещал, что поверишь в то, что я просто пошутить хотел…

Грязнов кивнул:

– Ну прямо так поверить я не обещал, но за добровольную помощь следствию участь твою смягчить постараюсь.

Крупнов пристально посмотрел в честные глаза Славы, словно пытаясь вывернуть его наизнанку и понять – врет он или нет. Но в глазах Грязнова прочитать что-либо было трудно, поэтому Крупнову пришлось положиться на его слово.

– С Балабаном я познакомился на зоне. Я уже два года сидел, когда его привезли. Это в Узбекистане, в Сурхандарьинской области, было. Жара там, я вам скажу, – не то что асфальт, стекло плавится. Так и стекает в рамах, и через три года если не разбили, то сверху уже не толще миллиметра, а внизу соответственно толще.

– Ближе к делу, Крупнов, – прервал его живые воспоминания Грязнов.

– Ну вот я и говорю: привезли его летом, в самую жару. Он еще первые дни все никак не мог поверить, что температура под пятьдесят там норма. Хотя и в этом тоже есть свои положительные стороны – воздух сухой, целебный для легочных больных. И в лагере за многие годы ни одного случая туберкулеза не было, хотя в других зонах – сами знаете. Там неподалеку, около Термеза, даже курорт дли чахоточных есть. Враз вылечиваются…

– Итак, – нетерпеливо произнес Грязнов, – вы познакомились с Балабаном. Кстати, почему у него такая кличка?

– Очень просто. Фамилия у него Балабанов. Оттуда и пошло. Ну и к тому же оказался он шутником. Анекдотов знал… И откуда все в голове умещалось? Значит, я попал на зону в восемьдесят втором, плюс три года, в восемьдесят пятом привезли Балабана. Это я хорошо помню – как раз Горбатый начал всем уши шлифовать. Нас, помню, кум – Заместитель начальника колонии по воспитательной работе заставлял каждый день в красном уголке собираться. Сначала сессию смотрели, потом съезд, потом какую-то партконференцию… Лафа, одним словом. Вместо того чтобы на жаре цемент таскать, сидишь себе слушаешь, как они в «ящике» баланду травят. Хорошо! А потом кум с лекцией выступает, чтоб, значит, мы все осознали, что там они наговорили.

– За что Балабанов попал на зону? – возвратил его в нужное русло Грязнов.

– Он говорил, что за валюту. Тогда за это сильно за уши трепали.

– Так, и что дальше?

– Мне дали шестерку. Так что через три года я освободился. А Балабан оставался на зоне. Ему еще два года оставалось трубить.

– Значит, он должен был выйти в девяностом году?

– Не только должен, но и вышел. Я ему оставил адрес своей подруги, а теперь жены моей. Ну в Люберцах. И где-то в конце девяносто первого заявляется. Разодетый, расфуфыренный, одеколоном каким-то воняет. Ну будто не из зоны год назад вышел, а из Парижу приехал. На машине иностранной! И человек у него за плечами стоит, охранник, значит. Ну, сели мы с ним, выпили, закусили. Он говорит: «Ты, Кочан, мне на зоне много помогал. И теперь хочу тебе помочь». И вынимает из кармана пачку долларов. А тогда их только-только разрешили обычным людям иметь. «Вот, говорит, это мой тебе небольшой подогрев». Побалакали мы с ним о том о сем, правда, ничего про себя, как ему удалось подняться, он не рассказывал. Я и до сих пор не знаю. Ну в полпервого ночи отчалил, и визитку мне свою оставил. Будет трудно, говорит, звони. Ну я, понятно, до следующего утра еле дотерпел. Все денежки ощупывал. А с ранья с самого побежал в город, баксы, значит, продавать. Продал их – почти за двести тысяч! Это ж деньги тогда были, не то что сейчас. Ну и гуляли мы на них! Эх, ребята, как гуляли!

Крупнов, похоже, совершенно забыл, где находится. Он мечтательно закатывал глаза, ерзал на стуле, размахивал руками.

– И что, все двести тысяч пропили? – весело спросил Грязнов.

– Ну нет. Не все. Ляля, жена моя, ночью из кармана вытащила, зараза, пока я спал. Наутро пытался найти, даже поколотил ее – нет. Так и не сказала. Вот баба, крепче танка встала и молчит, как Зоя Космодемьянская. Хоть на мороз выводи и водой обливай. Но мы и на оставшиеся деньги погуляли! Месяц не просыхали! Одним словом, отдохнули на все сто. И ни в какие Сочи ехать не надо, все есть, под рукой. Лишь бы деньги были. Ну Лялька, понятно, на эти деньги детишкам вещичек накупила, себе платьев, даже мне приличный костюм – до сих пор в шкафу пылится. Ну и вообще, жили мы на них долго – пока Гайдар всех по миру не пустил и не превратились наши деньги в ерунду фуфловую, мать его за ногу…

– Значит, через некоторое время все-таки пришлось позвонить по телефону на визитной карточке?

– Да.

– Когда именно?

– Ну это… мы с ребятами магазин взяли. В общем-то ерунда, так, по мелочи. Но на следующий день нас повязали. Короче, светило мне несколько лет. А на зону ну так не хотелось, так не хотелось, прямо до невозможности! И моей Ляльке тоже, шутка ли, с двумя детишками на шее, пока я буду на зоне прохлаждаться. Ну и она разыскала среди старых квитанций за свет и за газ эту самую карточку. И позвонила.

Крупнов помолчал, почмокал губами и продолжил:

– Дальше как по волшебству все было. На суде всем под завязку дают, а мне – два года условно. Представляете? И отпускают из зала суда. Я сразу понял, чьих это рук дело. Ну и, конечно, решил Балабана отблагодарить как-то за то, что меня с кичи снял. А как его отблагодаришь? Пузырь не купишь – он водкой хоть бассейн наполнить может, а еще как можно – я не знал. Ну и пошел к нему, так мол и так, спасибо тебе, Балабан, теперь я навек должник твой. Он засмеялся и сказал, что я ему ничего не должен, а старые друзья друг другу должны помогать. Но если, говорит, хочешь подзаработать, то вот, позвони, мол, моему помощнику. Звоню ему. А он говорит: найди покупателей на оружие. Не впрямую, а намеками, недомолвками. Ну ясно, я для него человек чужой, хоть и рекомендовал сам хозяин. Я, помню, еще спросил, на какое оружие. А он улыбнулся и говорит, что хоть на танки и БТРы, все может достать. Тогда я и понял, откуда у Балабана деньги.

– И что дальше?

– Где ж я покупателей найду? Среди дружков-алкашей, что ли? У них на пузырь не хватает, не то что на пушку. Ну я ему не звонил, этому типу. А тут случайно в разговоре услышал, что у одного моего приятеля есть брат, которому позарез «калаши» нужны. Ну я и говорю, что могу, мол, достать. Позвонил помощнику Балабана, он прислал своих ребят… Дальше вы знаете.

Все это было похоже на правду. Во всяком случае, мы легко могли это проверить.

– Как звали помощника?

– Леня. Больше ничего не знаю.

– Телефон Балабана не потерял?

– Нет. – Крупнов вынул из кармана потертую и засаленную книжку, послюнявив палец, перевернул несколько страниц и наконец положил ее перед Грязновым, показав пальцем нужный телефон: – Вот.

– Так, гражданин Крупнов, – сказал Слава, отдав книжку своему помощнику проверить, на чье имя зарегистрирован и где находится телефон, – а теперь вы должны позвонить Балабану и назначить встречу. То есть скажете, что надо встретиться и вы хотите приехать к нему. Чтобы он назначил время.