У врат Молчания - Александр Мень

Будда Гаутама хорошо понимал это. "Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу"/35/.

Таков заключительный аккорд этой странной религии без Бога, этой вести о спасении без подлинного спасения, этого учения о перевоплощении и воздаянии без души, этой системы мироздания без Любви, Разума и Смысла, этой морали, которая хочет освободиться не только от зла, но, в конечном счете, и от добра. И наконец, можно ли называть подлинным Спасителем того, кто не может дать людям ничего, кроме примера и совета?

Не приходится сомневаться поэтому, что широкое распространение буддизма на Востоке могло произойти лишь после радикального устранения этих важнейших пробелов учения. Но с заполнением их буддизм перестал быть тем, чем он был во времена Гаутамы, и называть его буддизмом приходится лишь в самом неопределенном смысле слова.

Однако мы видели, что и до всех своих превращений учение Гаутамы имело успех в Индии. Рассмотрев его принципы, мы вынуждены признать, что само по себе подобное учение не могло быть причиной широкой популярности буддийской проповеди. Следовательно, на поставленный нами выше вопрос об этой причине ответ нужно искать в чем-то ином. Личность основателя, производившая огромное впечатление на народ, доступная форма проповеди, явившаяся ярким контрастом со старой заумной схоластикой, и, наконец, само учение, хотя и малопривлекательное для рядового человека, но имевшее обаяние для многих философски настроенных умов, - все это очень важно, но еще недостаточно чтобы объяснить, почему проповедь Будды оказалась столь успешной, а буддизм так быстро стал религией целой страны.

В поисках этих причин мы снова вернемся к истории проповеди Гаутамы.

Глава тринадцатая

ОБРЕТЕНИЕ ВЕЧНОГО ПОКОЯ

1. Сутта-Нипата, V, 4, 6.

2. Сутта-Нипата, IV, 14, 6.

3. Дхаммапада, 216; Сутта-Нипата, I, 1, 14.

4. Дхаммапада, 351-352.

5. Сутта-Нипата, II, 12, 13; V, 2, 6.

6. Дхаммапада, 204.

7. Сутта-Нипата, I, 12, 15.

8. Teragatha, 325.

9. Сутта-Нипата, IV, 6, 9, 10.

10. Сутта-Нипата, V, 9, 3.

11. Тонилхуйн- Чимек, с. 5.

12. Сутта-Нипата, V, 7.

13. Сутта-Нипата, II, 1, 14.

14. Иером. Гурий. Буддизм и христианство в их учении о спасении. Киев, 1908, с. 81.

15. Не следует думать, будто такая "религия ничто" перестает быть религией по своей субъективно-психологической природе. Как было верно замечено историком. религии и философом Г. Померанцем, "если созерцание "ничто" вызывает определенное эмоциональное состояние, не сравнимое ни с каким другим опытом, это религиозное созерцание" (Г. Померанц. Кришнамурти и проблема религиозного нигилизма. - "Идеологические течения современной Индии", 1965, с. 144). Померанц сближает все учения, которым свойствен "апофатический" подход к высшей Реальности, и называет их "знакоборчеством", или "религиозным нигилизмом" (Г. Померанц. Некоторые течения восточного религиозного нигилизма. Автореферат. М., 1968, с. 3). Эта концепция позволяет установить органическую связь между буддизмом и брахманизмом.

16. А. Шопенгауэр. Мир как воля и представление, с. 426. Верность догадки Шопенгауэра относительно буддийского понятия об истинной Реальности (Нирване) подтверждается словами Розенберга: "Отсутствие эмпирического бытия и есть то сверхбытие, к которому искони стремился субстрат всего сущего, всего сознательно переживаемого, но так как простой человек в таком небытии усматривает именно не блаженство, а страдание, то и буддийские мистики часто представляют себе нирвану как нечто такое, что они будут переживать сознательно" (О. Розенберг. Ук. соч., с. 261-262).

17. Дхаммапада, 134, 381; Махапариниббана, 3, 10; Сутта-Нипата, II, 1, 12, 14; IV, 1,17. Характерно, что индийский мистик Рамакришна, утверждая, что высшее экстатическое состояние "невозможно передать словами" (Провозвестие Ра-макришны, с. 39), тем не менее не мог удержать в себе льющегося из души восторга "самадхи" (там же, с. 86, 107 и др.).

18. Сутта-Нипата, XVII, 26;Udana, VIII, 1.

19. Н. Gomperz. Die Indische Theosophie, S. 382. См. об этом: Н. Oldenberg. Die Lehre der Upanischaden und die Anfange des Buddhismus. Gottingen, 1923. Исследователь дзэн-буддизма Уотс также полагает, что Будда не был новатором, а учил в полном согласии с брахманистской традицией (Л. Watts. The Way of Zen). Однако, в отличие от Упанишад, буддизм не считает видимый мир результатом Игры и Падения в Абсолюте. Волнение "истинно сущего", с буддийской точки зрения, "не может быть названо грехом, оно не грех, оно не падение, которое должно искупиться, а безначальное страдание истинно сущего, разложенного на бесконечное число живых существ" (О. Розенберг. Проблемы буддийской философии, с. 261).

20. Э. Арнольд. Свет Азии. Когда этот известный поэт и биограф Будды посетил Цейлон, буддийский священник в беседе с ним указал на невозможность рассудочного определения Нирваны (см. его статью, приложенную к прозаическому переводу "Света Азии", с. 190). См. также: С. Радхакришнан. Индийская философия, т. I, с. 574.

21. Э. Гарди. Будда, с. 50.

22. В буддийском катехизисе Олькотта (который хотя и написан европейцем, но признан в буддийских общинах) утверждается, что буддизм "один учит наивысшему благу без Бога, продолжению существования без души, блаженству без неба, святости без спасителя, искуплению одними собственными силами" (вопр. 128). Аналогичную характеристику буддизма как учения атеистического дает Ф. Щербатский в своей работе "Философское учение буддизма".

23. Дхаммапада, 181.

24. Эти аргументы впервые вкладываются в уста Будды в "Буддхачарите" (Асвагоша, с. 193). Эдвард Конзе считает, однако, атеизм Будды ограниченным. Он отвергает лишь личного Бога, Ишвару, но видит в Нирване высшую реальность. Поэтому считать буддизм абсолютным атеизмом нельзя. См.: E.Conze, Buddhism: its Essence and Development, p. 38-43.

25. Сутта-Нипата, II, 2, 10.

26. Digha-Nikaya, 22. Восьмеричный путь приводится здесь в изложении Виве-кананды и Чаттерджи.

27. Тевиджа-Сутта, II, 1-2.

28. Сутта о зле. Пер. Н. Герасимова.

29. Digha-Nikaya, IX, 17.

30. D. Suzuki. Studies in Zen, p. 42. О дзэн-буддизме см.: Г. Померанц. Дзэн и его наследие.-"Народы Азии и Африки", М., 1964, Э4.

31. Anguttara-Nikaya, I, 20, 62. Это состояние аналогично "турий" брахманизма.

32. Сутта-Нипата, II, 1, 5. В текстах не раз повествуется, как боги спускались на землю, чтобы слушать поучения Будды.

33. Дхаммапада, 276.

34. Дхаммапада, 254.

35. Дхаммапада, 85.

Глава четырнадцатая

УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИКИ

О! Мы живем очень счастливо, хотя

у нас ничего нет. Мы будем питаться

радостью, как сияющие боги.

Дхаммапада, 200

Царство Магадха около 520-490 гг.

Даже если учитывать, что сказания о Будде, как это вообще свойственно легендам, полны преувеличений, невозможно не заметить, насколько его жизнь отличалась от судьбы других великих мудрецов и учителей. Почти все они были гонимыми и даже мучениками. Служение их, как правило, омрачалось тревогами и скорбями, ибо явление в мир новых духовных сил и идей всегда встречает непонимание и враждебность. Заратустра принужден был бежать из родной земли, Иеремию бросили в темницу, непризнанным и нежеланным чувствовал себя Конфуций, Пифагор и Анаксагор едва избежали расправы, Сократ был казнен. Исключение составляет лишь Будда, который достиг восьмидесяти лет, пользуясь почетом и уважением.

Продолжительная жизнь индийского проповедника текла, как мирный ручей; редко вторгался в нее шум борьбы. Из года в год его дни тянулись, похожие один на другой; он проводил их в безмятежном однообразии, размеренно, неторопливо. Он всегда был окружен заботой и вниманием.

Вставал Гаутама рано, свой ежедневный утренний туалет он обыкновенно совершал с помощью своего любимца Ананды. Юноша горячо привязался к Татхагате и был счастлив служить ему. Он подавал ему воду, помогал одеваться, обмахивал опахалом. Ананда стал полноправным членом ордена лишь много лет спустя, очевидно не желая раньше времени превращаться в бесстрастное существо, ибо главным содержанием его жизни была любовь к учителю и служение ему.

До глубокой старости Будда ежедневно выходил в город или в селение за сбором подаяния. Иногда вместе с ним шествовали большие толпы монахов. Вероятно, эти молчаливые полчища людей в желтых балахонах, двигавшихся по пыльным дорогам, должны были производить странное впечатление. Будда, догадываясь об этом, старался всячески смягчить его. Он строго запрещал ученикам пугать народ какими-либо эксцентричностями. А в подобных попытках недостатка не было. Так, например, случалось, что бхикшу вместо чаши для милостыни употребляли череп или, подражая джайнам, появлялись на улицах совершенно обнаженными. Все это делалось с целью показать свою полную отрешенность, но в конце концов вызывало лишь всеобщее смущение.

У Гаутамы, очевидно, не было определенного плана путешествий. Он действовал, как правило, по первой пришедшей ему в голову мысли, монахи же целиком полагались на него. Достаточно было ему сказать: "В путь, Ананда! Идем туда-то", как все становище бхикшу немедленно и беспрекословно снималось с места...