Дмитрий Медведев: двойная прочность власти - Рой Медведев

Положение дел в Китае меньше волновало Ф. Рузвельта, так как он полагался здесь на Гоминдан и Чан Кайши. Однако в конечном счете именно Китай начал создавать после войны «нечто вроде советской системы», а Индии с ее чрезвычайно сложным переплетением национальностей и конфессий удалось, благодаря усилиям Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру, создать жизнеспособное федеративное государство, основанное на вполне демократической парламентской системе правления. Успешным в конечном счете оказался и опыт Индии, и опыт Китая, хотя природа и рычаги власти в этих странах различны.

Что такое власть вообще? Энциклопедии определяют власть как авторитет и как способность и право принимать решения и оказывать определяющее воздействие на поведение и деятельность других людей. Это возможность подчинять других людей своей воле, управлять и распоряжаться их работой. Очевидно, что тот авторитет, который лежит в основе власти, а также рычаги, позволяющие влиять на деятельность и поведение людей, очень различны в разных странах и в разных общественно-политических и идеологических системах.

В Исламской республике Иран высшим авторитетом и властью обладает руководитель страны С. А. Хаменеи, избранный на этот пост советом старейшин в 1989 году после смерти аятоллы Р. М. Хомейни. Под его контролем и независимо друг от друга работают президент, парламент и судебные органы республики. Деятельность неисламских организаций и политических партий в Иране запрещена.

Напротив, в Турецкой республике конституция запрещает духовным лидерам мусульманства вмешиваться в политику и дела государства. Власть имамов не распространяется здесь за пределы мечетей, а гарантом сохранения светского характера власти является военное руководство, то есть Генеральный штаб или Совет национальной безопасности.

В Китайской Народной Республике правящей партией является Коммунистическая партия Китая, и высшим авторитетом, а значит и высшей властью, обладает здесь Политбюро ЦК КПК. Эта система власти близка к знакомой нам по прошлому системе советской власти.

В Соединенных Штатах, по мнению ведущих американских социологов, наиболее авторитетными и влиятельными в стране и в обществе являются неформальные объединения «властвующей элиты», членами которых могут быть только представители или владельцы самых крупных корпораций. Америкой правят самые богатые в стране люди, однако если за спиной республиканской партии стоят по преимуществу неформальные объединения «традиционного» бизнеса, то за спиной демократической партии – объединения «нового» бизнеса. Каждая из таких групп влияния имеет своих лоббистов в Вашингтоне. Ни президент США и его министры, ни Конгресс США не могут не считаться с интересами и рекомендациями этих групп влияния.

Система власти в Соединенных Штатах сложилась исторически в особых условиях, которых не было ни в Европе, ни в Азии. Как известно, население США формировалось еще с начала XVII века и главным образом за счет иммигрантов из стран Западной Европы и ввоза негров-рабов. Среди иммигрантов преобладали люди из низших слоев общества; это были также люди разных наций и разных конфессий. Их объединяли в основном жажда новой жизни, свободы, богатства и неприязнь к сословно-аристократическим порядкам Европы.

Попытка ввести в этих новых британских владениях авторитарную систему правления была отвергнута. Образовавшееся в результате революции и разрыва с Великобританией новое государство могло существовать тогда лишь как федерация относительно независимых друг от друга штатов.

Конституция США намеренно предусматривала очень незначительные полномочия для центральных органов власти. Государство было необходимо американским колонистам для более успешной войны с индейскими племенами, для удержания в повиновении рабов в южных штатах, для охраны дорог, для поддержания финансовой и почтовой системы и для других полицейских функций.

Население в США выбирает не только все местные органы власти, но и полицейских начальников и судей. Конституция США никогда не менялась, но лишь обрастала поправками. Ни в одной стране мира нет более значительного объема демократических процедур и свобод и больших традиций самоуправления, чем в США. Но каким образом можно было бы навязать такого рода режим в Иране, в Ираке или в Саудовской Аравии?

Американское общество имеет много оснований для того, чтобы гордиться своей демократией и своей Конституцией, которая была принята и продолжает действовать здесь с 17 сентября 1787 года, когда в Европе имелись одни лишь монархические режимы. Но нельзя не видеть и того, что демократия в США – это в первую очередь фасадная часть американского государства.

За этим фасадом демократических процедур не так уж трудно обнаружить прочнейшие конструкции реальной власти. Это уже не фасад, а скрытая за ним прочная кирпичная кладка, на которой и держится все то, что мы называем сегодня Соединенными Штатами. Это не только разного рода неформальные объединения «властвующей элиты». Это также несменяемые чиновники, работающие в разных структурах власти, и избираемые населением округов шерифы. Это судьи, которые избираются или назначаются на свои посты на всю жизнь и имеют огромные полномочия.

В Соединенных Штатах очень сильны и влиятельны профессиональные союзы. Здесь есть группы богатых и независимых владельцев СМИ. Помимо политических партий, президента и правительства, а также властей штатов в США есть много влиятельных общественных организаций: объединений потребителей, врачей, групп ветеранов и др.

В России нет и никогда не было такого многообразия демократических институтов и систем гражданского общества, а также разного рода независимых центров влияния и власти, ибо все это должно вырасти естественным образом, подобно тому как растет крепкий густой лес, а не весенняя трава. Гражданское общество с его системами и демократические традиции невозможно создать искусственно. Это долгий и сложный процесс, который в современной России только начинается.

В Европе мы видим иные формы демократии и иные структуры власти, чем в США, ибо у Европы другая история и иные традиции. Европейская демократия возникала в результате борьбы и компромиссов с авторитарными монархическими и аристократическими режимами, а также с властью католической церкви.

Острые противоречия между европейскими странами стали причиной двух мировых войн. В Европе возникли все главные идеологии XIX и XX веков, включая коммунизм и фашизм. Сегодня Европа гордится своими успехами в строительстве разного рода демократических институтов и «общего европейского дома».

Нельзя не видеть, однако, что слабость многих публичных демократических структур в странах Европы отчасти компенсируется прочностью и долговечностью теневых структур власти, которые обеспечивают преемственность, а также компетентность и профессионализм власти. Эти теневые структуры строятся примерно так же, как и управленческие структуры самых крупных корпораций большого бизнеса.

У самых крупных и успешных западных корпораций, включая и те, что владеют наиболее мощными и доходными СМИ, не так уж заметна тяга к демократическим процедурам. Если бы в самых крупных автомобильных компаниях Японии или в американских авиастроительных компаниях группы людей, обладающих здесь контрольными пакетами акций и соответственно правом принимать решения, а также главные управленцы менялись каждые 4–5 лет, то как могли бы эти компании выстоять в той острой конкурентной борьбе, которая идет на мировых рынках?

Преемственность и прочность власти и управления в крупных компаниях и корпорациях – это объективная необходимость. Любая серьезная программа модернизации в авто– и авиастроении требует от 10 до 20 лет. Кто мог бы подготовить выход на рынок авиалайнеров или подводных лодок нового поколения, если бы главные лица в корпорации менялись каждые 5 лет?

Управление современными государственными структурами не менее сложно, чем управление промышленными корпорациями. Если преемственность власти в этих структурах невозможно обеспечить на фасадах государства, то она обеспечивается во вторых и третьих эшелонах власти. В Великобритании заместители министров – это, как правило, несменяемые чиновники, которые могут работать при разных министрах и премьерах, руководя аппаратом министерств и обеспечивая преемственность и стабильность в работе органов внутренних дел, транспорта или социального обеспечения. Группы таких несменяемых заместителей могут собираться независимо от заседаний кабинета министров – для решения комплексных проблем или проблем программного характера.

Без сходной системы высокооплачиваемых и практически несменяемых высших чиновников не могли бы работать государственные машины Италии или Японии, где частая смена министров и премьеров – почти национальная традиция.