НА ПОЛПУТИ В АД - Джон Колльер

Одним словом, ужин прошел словно под звон свадебных колоколов, но общее впечатление подпортило то, что Джордж так и не видел ему достойного продолжения. Кое-кто мог бы сказать, что в данном случае вполне уместно воспоследует сера, но Джордж был с этим решительно не согласен. Да что говорить! Когда он проформы ради разыграл все свои карты, ему вдруг ясно представилась отвратительная картина того, что его ожидает, и он не смог подавить душераздирающий стон.

– Что с тобой, милый? – опросила Рози голосом нежней не бывает.

– Ничего, – ответил он, – так, пустяки. Вот только гореть мне в вечном огне, если не удастся тебя соблазнить.

– То же самое говорил мне молодой человек у галантерейного прилавка, – в смятении сказала она.

– Но я-то говорю в прямом смысле, – возразил он. – Уж ты мне поверь, сера и любовь – совсем не одно и то же, что бы там ни писали поэты.

– Ты прав, – заявила она с радостью, которая в данных обстоятельствах прозвучала не вполне к месту, – любовь и сера – совсем не одно и то же. – И с этими словами стиснула ему руку.

– Там, боюсь, мне не выпадет свободной минутки, чтобы о тебе вспомнить, – сказал он, прямо-таки гипнотизируя ее взглядом.

– А тебе там не бывать, – сказала она.

– Он сказал, что буду! – воскликнул Джордж.

– Нет, – возразила она, – если… если тебя спасет – то, что…

– Что? – вскричал Джордж.

– Что ты меня соблазнишь, – прошептала она. Джордж возражал, ло малоубедительно: его окончательно пленило то, как очаровательно она это предложила. Заключив ее в объятия, он постарался вместить в один-единственный поцелуй всю свою благодарность за ее доброту, все свое восхищение ее красотой, все свое уважение к ее личности, а также глубокое сожаление о том, что ей пришлось осиротеть в четырнадцать лет и остаться на попечении тетки, несколько предрасположенной к строгости. Для одного-единственного поцелуя это, конечно, многовато, но наш герой не пожалел сил.

Наутро он был обязан позвонить Дьяволу и доложиться.

– Я буду держать тебя за руку, – сказала Рози.

– Хорошо, милая, – ответил он, – это придаст мне мужества.

Межпланетная соединила молниеносно. Дьявол голосом громовержца спросил, каковы успехи.

– Девушка соблазнена, – довольно сухо ответил Джордж.

– Великолепно! – одобрил Хозяин. – А теперь докладывайте, как это в точности произошло.

– Я, – сказал Джордж, – всегда считал вас за джентльмена.

– Меня, – парировал Дьявол, – интересует чисто рабочий аспект. Хотелось бы знать, какие мотивы побудили ее поддаться вашему почти неуловимому обаянию.

– Как то есть какие?! – воскликнул Джордж. – Уж не думаете ли вы, что эта достойная девушка могла допустить, чтобы я варился и жарился в кипящей сере?

– Как вас прикажете понимать? – взвился Дьявол. – Она что же, поступилась добродетелью только ради того, чтобы избавить вас от кары?!

– А какая другая причина, по вашему мнению, – вопросил наш герой, – могла ее на это подвигнуть?

– Влюбленный осел! – припечатал Дьявол и начал его поносить жутким голосом раз в десять покрепче, чем накануне.

Джордж внимал ему со страхом и яростью. Наконец Дьявол истощил запас проклятий и перешел на более спокойный тон.

– Остается единственный выход, – сказал он, – и считайте, что вам еще очень повезло, потому что именно вы – червь ничтожный! – нужны мне для этого дела. Не то вы бы уже сегодня корчились у меня на сковороде. Но при сложившемся раскладе мне, видимо, придется лично заняться проблемой, и для начала вам предстоит жениться на девушке…

– Хоть сейчас, – поспешил вставить наш герой..

– Пришлю епископа, он вас обвенчает, – продолжал Дьявол, – а через неделю, если отпустит подагра, я прикажу вам познакомить меня с женой и сам предприму совращение.

– На что именно? – встревожился Джордж.

– На тот самый грех, которому особенно подвержены замужние женщины, – ответил Дьявол. – Ей нравятся нафабренные усы?

– О черт! Он спрашивает, – прошептал Джордж Рози, – нравятся ли тебе нафабренные усы!

– Нет, милый, – ответила Рози, – мне нравятся рыжие, щеточкой, как у тебя.

– Она говорит, что ей нравятся рыжие, щеточкой, как у меня, – сообщил Джордж не без нотки самодовольства.

– И прекрасно! У меня будут еще рыжей и щетинистей, – ответствовал Сатана. – Держите ее при себе. Еще не было случая, чтобы я потерпел фиаско. И кстати, Постлуэйт…

– Я слушаю, – сказал Джордж. – Еще что-нибудь?

– Без болтовни, – предупредил Дьявол с угрозой. – Если она пронюхает о моих планах, не пройдет и часа, как вы окажетесь в сере. Джордж повесил трубку.

– Извини, дорогая, – сказал он, – но мне нужно в одиночестве поразмыслить о том, что я только что услышал.

Он удалился под сень ивовых рощ, которые в тот ранний час дышали свежестью утренней росы и полнились пением птиц. В это лучшее утро своей жизни он с особым удовольствием выкурил бы первую дневную сигарету, но после разговора с Дьяволом ему было не до курева. «Либо-либо, – сказал он самому себе. – Или у него выгорит, или нет. В последнем случае он впадет в адскую ярость, в первом – впаду я».

Положение казалось безвыходным; таким бы оно и осталось, когда б любви, чьи дурманы неоднократно воспеты стихами и прозой, не было свойственно еще одно качество, которое пребывает в незаслуженном небрежении, а именно способность разума к спокойным и ясным суждениям. Когда улеглась буря переживаний, наш герой обнаружил, что ум его так же невозмутим и прозрачен, как небо над взморьем в раннее утро. Он немедленно закурил.

– В конце концов, у нас в запасе еще несколько дней, – пробормотал он, – а время – понятие относительное. Взять хотя бы этого малого Приора, который прямо сейчас готов осушить вселенную, но все еще будет тянуться к кружке, когда обо всех наших мизерных жизнях и память исчезнет. Обратно же, кто-кто, а я-то знаю, что сладостные минуты могут растянуться на целую вечность. И вообще, никогда не поздно удрать.

Сия мысль явилась ему так же легко и естественно, как, несомненно, Мильтрна осенило написать «Потерянный рай»: "Гм, а напишу-ка я «Потерянный рай». -_ «И вообще, никогда не поздно удрать». Всего несколько слов – но каков результат! В обоих случаях оставалось только обдумать детали.

Наш герой отличался изобретательностью. Больше того, ему помог и некий резкий звук, напоминающий крик возвращающихся с зимовья лебедей, – Харонова сирена. В этот час прославленный шкипер отвалил от причала Ада-Главного, где сдал партию мужского груза, и взял курс на планету Джорджа. Корабль появился в виду, рассекая утреннюю синь, сияя белизной в лучах местного светила и оставляя за кормой след наподобие самолетного, только много красивей. Впечатляющая была картина. Скоро Джордж уже мог различить суетившихся на палубе женщин и слышать их крики: «Это Буэнос-Айрес?» Не теряя времени, он вернулся во дворец, воссел в самом величественном из залов и отправил курьера в гавань, приказав ему: – Попроси капитана зайти, мне нужно с ним переговорить.

Харон не заставил себя ждать и вошел вразвалку следом за курьером. Он, возможно, еще поворчал бы самую малость, но при виде бутылки на столе у Джорджа глазки у него заблестели – и неудивительно: в бутылке было не что иное, как тот самый жидкий огонь под названием Патентованный Адский Ром Древней Выдержки, напиток столь же редкий, сколь вожделенный.

– Капитан, – сказал Джордж, – до сих пор мы с вами, смею надеяться, прекрасно ладили. Мне придется задать вам один вопрос, который может прозвучать намеком на ваше служебное соответствие. Однако, уверяю вас, задам я его не по собственной воле;а чтобы вы убедились, насколько я лично ценю вас как друга, как настоящего мужчину и в первую очередь какморского волка старой закваски, позвольте просить вас оказать мне сначала любезность, выпив со мной по маленькой.

Харон был немногословен.

– Есть! – произнес он.

Джордж разлил ром. Когда Харон опрокинул стакан, Джордж сказал: – Шеф втайне гневается на вас по поводу миссис Соме из Бейсуотера.

– Отдать концы, – хмыкнул Харон, нахмурившись.

– Неужто вы забыли, что я уже два раза напоминал вам о ней? – продолжал наш герой. – Ей стукнуло сто четыре, и она злее цепной собаки. Шеф не может понять, почему вы до сих пор ее не доставили. – И с этими словами он наполнил пустой Харонов стакан.

– Отдать концы! – повторил прославленный шкипер.

– Вероятно, – гнул свое Джордж, – при всех своих многочисленных обременительных обязанностях вы не придали особого значения внеочередному распоряжению касательно одной какой-то старухи. Я бы на вашем месте, положа руку на сердце, напрочь забыл про это дело. Тем не менее вы шефа знаете. Он начал поговаривать о перестановках в Адмиралтействе;впрочем, не принимайте этих разговоров всерьез. Мне нужно лично побывать на Земле по важному делу, а я установил, что молодая женщина, которую вы доставили сюда по досадному недоразумению, обучалась на медсестру. Можете не сомневаться, мы с ней на пару в мгновенье ока охомутаем старую грымзу и доставим ее на судно. Когда шеф оправится от приступа подагры, она уже будет здесь, и фарватер между вами снова будет чист как стеклышко.