Голубая кровь - Юлия Кильтина

Решившись, поворачиваюсь к зеркалу — и замираю. Никогда ни у кого не было свадебного платья прекрасней, это уж точно! Тончайшая паутина чистого золота закрывает все тело, от шеи до кончиков пальцев, подчеркивая каждый изгиб точеной фигуры, от колен расходясь длинным шлейфом. Спина же полностью обнажена, открывая взгляду каждый мускул под золотистой кожей. Тойр всегда говорит, что у меня великолепная спина — так чего же удивляться, если он и платье создал под стать своим желаниям? Да, это свадебное платье и правда из чистого золота, потому что мой будущий муж — один из немногих вейров, обладающих магией металла. И мои робкие попытки объяснить, что по человеческим приметам жених до свадьбы не должен видеть платье невесты, натолкнулись на заявление, что, во-первых, мы в Вейране, а во-вторых, видеть платье может и нельзя, а вот насчет сделать его самому в этих моих приметах ничего не говорилось… В каштановых волосах суетятся маленькие райли — еще одно вейранское чудо, — заканчивают укладывать непослушные пряди. Пятеро серебристых фей, в тон моим серым глазам, останутся в прическе до конца церемонии — это тоже идея Тойра. А райли — они за парочку разделанных тушек местных кабанов еще и не на такое готовы.

Оборачиваюсь на скрип открывающейся двери и снова, в который уже раз, тону в синих озерах глаз моего мужчины. Опираюсь на теплую сильную ладонь:

— Пора, любимая. Готова?

О чем ты говоришь, сердце мое, для тебя я пойду хоть на край света…

Сердце пойманной птичкой колотится в груди — что он скажет? Обрадуется ли? Или наоборот… Нет, даже не хочу об этом думать! Сердито взъерошиваю свои непослушные каштановые волосы — что случилось с той Нитой, которой я когда-то была? Разве я хоть раз колебалась, придумывая себе разные варианты развития событий, когда можно просто подойти и сказать?

Распахиваю дверь и вбегаю в нашу спальню — уютное гнездышко, где мы провели столько счастливых ночей, плод которых сейчас зреет у меня под сердцем. Капля эльфийской крови в моих венах не позволяет в этом усомниться.

— Милый… У нас будет дочка…

Он не оборачивается, все так же смотрит в окно. Ни один мускул на широкой обнаженной спине даже не дрогнул. Да что происходит?

— Тойр, посмотри на меня.

— Нет.

Откуда эта горечь в голосе? Неужели…

— Ты?…

Молчание.

Обнимаю его спину, изо всех сил сдерживая слезы. Боги, за что? Как вы могли так зло над нами пошутить? Подарить нам год безоблачного счастья, подарить ребенка — и так жестоко все это отнять? Да еще и не сразу, заставляя каждый отпущенный нам день просыпаться и засыпать с осознанием того, что еще на несколько часов приблизился час крушения всех надежд…

— Сколько нам осталось?

— Нита, ты же знаешь. — Неровный вздох, горячая соленая капля обжигает мне руку. — Метка появляется за три месяца до Дня Цветения.

Три месяца. Так мало….

— Я не смогу жить без тебя.

— У нас нет другого выхода.

— Есть. Я стану Дождем вместо тебя.

— Нет! — он стремительно оборачивается и стискивает меня в железной хватке. — Я тебе не позволю. Если уйду я — не станет меня одного, но если это сделаешь ты — убьешь не только себя, но и нашу дочь.

— Тойр, а если я — та, что снимет с вейров проклятие? Даже ради этого ты не позволишь мне уйти вместо тебя?

— Нита, это не ты. Я знаю. Мой дар предвидения гораздо слабее целительского, но сегодня, как только появилась метка, я отчетливо понял, что наше спасение — это не ты. Твоя жертва была бы напрасной.

Я поверила ему сразу и безоговорочно, как верила всегда. Что ж, если нам суждено это пережить — пусть так и будет. В конце концов, три месяца — это почти сто дней…

Черный костюм из мягкой кожи плотно облегает тело. Той ночью мы решили пойти ва-банк, сыграть с Судьбой по-крупному, и пока нам всё удавалось. Дочка приняла нашу игру — мы никому не сказали, что ждем ребенка — и животик почти не был заметен. Сегодня тот самый день, когда я потеряю все, что дорого мне в этой жизни, из-за того, что две с лишним тысячи лет назад другая женщина не смогла пережить такую же потерю.

Сильные руки последний раз сжимают меня в объятиях — я даже не заметила, как он подошел… Прижимаюсь спиной к нему, стараясь навсегда запомнить его запах, тепло его тела — потому что никогда больше его не увижу. Сегодня я уеду из Вейраны, а мой муж и отец моей дочери станет пищей для ненасытного цветка. Его кровь, что бежит сейчас по венам, даст еще год жизни тысячам вейров — но мне от этого не становится легче.

Камень-проводник уже в дорожной сумке — я не повторяю дважды одних и тех же ошибок, — и я готова ехать. Почти все уже собрались в Кристальном зале, и некому будет меня остановить.

В ладонь опускается золотой медальон, на одной створке которого отлит тот же самый найл, что охраняет наш дом.

— Я сделал его из своего обручального кольца — мне оно уже ни к чему. Пусть оно будет с тобой. Нита, я видел, что… ты не переживешь родов. Но наша дочь будет жить, это я точно знаю. Повесь этот медальон ей на шею — Лета должна знать, кто были ее родители.

— Лета? Эалетт?!

— Да…

— Значит, рано или поздно она вернется в Вейрану. Что ж, мы будем ждать ее…

Мои руки дрожат, и обручальное кольцо с трудом снимается с пальца, но я должна оставить его здесь. Так будет правильно. Все равно этот дом и через десятилетия будет таким же, каким его оставим сегодня мы — последнее желание Дождя никто не смеет нарушить.

Прощальный поцелуй оставляет на губах осеннюю горечь степной полыни — так пахнет разлука… Уходя, ты подарил мне новую надежду, любовь моя — всего полгода, и я снова тебя увижу. Прости нас, наше нерожденное дитя, за то, что оставим тебя одну…

Опустевший дом сразу как-то остыл, помрачнел и потух. Мне больше нечего здесь делать. Пора в дорогу — за полгода я успею безопасно добраться до Меоры, где я знаю несколько верных людей. Мы найдем тебе новый дом, малышка, а уж какой станет твоя жизнь — зависит только от тебя…

Меня резко выбросило из очередного видения, и я увидела себя все в той же комнате — в спальне моих родителей. Прошло всего лишь несколько мгновений, за которые я успела увидеть, узнать и полюбить моих маму и папу. Радуйся, Лета Дайн — ты нашла ответы на свои вопросы. Нашла родителей — но успела лишь поймать несколько воспоминаний. Нашла дом, который никогда не станет по-настоящему твоим, и родину, которая ничего о тебе не знает, да и примет ли она тебя? Неизвестно.

Аккуратно положив колечко на место, я подняла глаза на встревоженного Кейрета. Кайле и Рьен теснились за его спиной, поняв по моему виду, что что-то произошло: