Отметка Калта - Энтони Рейнольдс

— Сколько выживших? — спросил он у Меллисен.

— Только вы, — ответила та.

Голос лейтенанта звучал как-то странно. Даже в колеблющемся пещерном освещении было видно, что ее глаза сияют. Сначала Бланшо не понял, в чем дело. А затем осознал, что точно так же пылают устремленные на него взгляды всех членов спасательной группы.

Это было благоговение.

Его поразила истина об очередном чуде. Он стоял всего в паре шагов от гранаты, которая разорвала Девэйна. Его погребло под тоннами камня, помяло и изрезало, но в целом он остался невредим.

Бланшо вздрогнул, ощущая откровение. Сколько раз с начала войны он избегал неминуемой смерти? Неужто можно было сделать вид, что за его выживанием не стояло никакой цели? Нет, нельзя. Он был избран для некой особой миссии волей Бога-Императора. Меллисен и остальные понимали это. Теперь осознал и он.

Но что же это за цель?

Ответ пришел через несколько минут. Бланшо стирал кровь тряпкой, которую ему дала Меллисен. Толпа становилась все больше по мере того, как по аркологии разносилась весть о человеке, чья жизнь чудесна. Благословлена.

— Вы знали, что это произойдет, — обратилась к нему Меллисен.

— Что?

— Нападение. Вы знали, что среди нас изменник. Вы слышали шепот предательства, — она говорила тихо, но слова разносились далеко над благоговейно молчащей толпой.

— Да, — ответил Бланшо. — Слышал.

Перед ним вырисовывалась его роль в судьбе Империума. Увиденное заставило его содрогнуться от волнения и прилива адреналина.

Бланшо понял истину об ужасающих видениях. Понял, почему ему пришлось страдать, слушая шепот порчи. Его наделили этим даром, чтобы узнать врага.

Меллисен продолжала смотреть на него. Как и остальные. Он осознал, что все они ждут его. Ждут указаний.

— Итак, все окончено? — спросила Меллисен.

Нет. Не все. Позади Меллисен, в проеме, ведущем к раскопу, стоял Крадж. В полумраке виднелся только силуэт, но Бланшо узнал перекошенную фигуру.

— Это он! — завопил Джассик, протягивая руку, как будто мог схватить Краджа. — Он в этом замешан!

И тут к его губам подступило незваное слово, доселе чуждое, но идеальное и совершенно точное.

— Еретик! — выкрикнул Бланшо.

Большего не потребовалось. Люди начали проталкиваться за Краджем, хлынув в туннель, словно река, которая пробила дамбу и ворвалась в давно закрытый канал.

Крадж побежал, и Меллисен с Бланшо оказались подхвачены потоком.

Бланшо постоянно терял беглеца из виду. Тот двигался быстрее. Туннель резко повернул вправо. Бланшо обогнул угол и угодил прямо в толкающуюся, сбитую с толку толпу.

Крадж исчез.

— Он забрался туда, — произнес кто-то, указывая вверх. У проема в стене под самым потолком болталась вентиляционная решетка. Ширины отверстия хватило бы человеку, чтобы пролезть, если бы тот оказался достаточно отчаянным. Похоже, что никто не был достаточно отчаянным, чтобы лезть за Краджем, если тому удалось уйти. Вентиляционная система аркологии была даже более разнородной, чем сама основная сеть пещер. Помимо пробуренных шахт, от пещеры к пещере тянулись переплетающиеся разломы. Их оказалось невозможно изолировать друг от друга. В итоге получилась достаточно неэффективная сеть, а также смертоносная крысиная нора.

— Кто за ним пойдет? — спросил кто-то.

— Никто, — отозвалась Меллисен. — Если он там ползает, то это лишь вопрос времени, когда Крадж ошибется и застрянет. Если он хочет умереть от голода в тесноте, пусть будет так.

Бланшо кивнул, подумав, что Меллисен права. Крадж не сбежал. Он выбрал более медленную казнь.

— Итак? — спросила Меллисен. — Все кончено?

Теперь от Краджа не доносилось никакого шепота. Цена оказалась высока, однако заговор предателей был раздавлен.

— Да, — сказал Бланшо. Он был заперт под землей, покрыт кровью и не знал, увидит ли вновь дневной свет, но еще никогда так не гордился собой.

И все же…

У взрыва оказались последствия. Выяснилось, что Верлун заложил бомбы не в одной пещере. Все они сработали одновременно. Один из крупных жилых комплексов полностью обрушился, убив всех, кто находился внутри. Кроме того, медик установил зажигательные заряды, уничтожившие склад неприкосновенного запаса аркологии. Еды больше не было. Если туннель выхода не расчистят в ближайшие несколько дней, то не расчистят уже никогда.

Дни погрузились во мрак, и Бланшо чувствовал, как миг триумфа ускользает прочь, а его значение обращается в прах. Вновь наползали сомнения. Вера Меллисен в его божественное предназначение была непоколебима и через лейтенанта распространилась среди отчаянно ищущих надежду людей, словно пожар по траве. Меллисен настояла, чтобы Бланшо находился в бывшем убежище Девэйна, когда не трудился на раскопе. Он был важен для выживших, и теперь необходимо было иметь возможность где-то встретиться с ним, как раньше с Девэйном и самой Меллисен. Для Бланшо наступил момент славы.

Это его пугало. Он бы принял свой долг, если бы на самом деле знал, в чем тот состоит. Возможно, все кончилось. Бланшо предупредил, но понял слишком поздно.

Так он думал, когда наконец-то скрючился в углу комнаты возле какого-то сломанного землеройного инвентаря. Звук работы на завале был лишь далеким шумом, и через считанные секунды Бланшо уснул. Его сны были наполнены тревогой, но это были ожидаемые кошмары о разорванных телах и волнах крови.

Задыхаясь, он проснулся, и /сила тьмы, тянущейся от стен, камень не преграда губителю реальности, черный прилив катится насквозь, пожирает, челюсти расходятся и открывают звезды внутри, пасть вселенной приближается ко всем/ все его иллюзии погибли, разлетевшись на окровавленные осколки под ударом видений и образов, которые теперь не давали смотреть на реальный мир, разворачиваясь кошмарным парадом. Бланшо застонал от ужаса, но не услышал собственного голоса, поскольку /праведный служитель пути, он славно потрудился, да, да, даааа, мы принимаем жертву, но нужно сделать больше, работа только начинается/ шепот вернулся.

Громче. Насмешливее. Теперь слова были совершенно отчетливы, пусть того же нельзя было сказать об их смысле.

Некоторые не могли принадлежать людям. Никому на этом уровне реальности. Их пело нечто, имеющее не один рот. Буквы состояли из костей и стекла, а слоги из порчи и смерти. Услышав их, Бланшо попытался закричать, но вместо этого подавился заполнившей рот кровью.

Так его и нашла Меллисен. Он не мог встать без ее помощи. Лейтенант медленно водила его туда-сюда, пока он вновь не почувствовал ноги и не смог дышать, и за это время на раскопе сменились бригады. Бланшо стер кровь с подбородка, зная, что на него начинают поглядывать. Прежде чем задать вопрос, Меллисен дождалась, пока он отчасти успокоится.

— Есть и еще, да?

— Да, — приходилось бороться с желанием оглянуться через плечо и вглядеться в тени. — Должно быть, их еще много. Я слышу их так отчетливо. Вижу…

Бланшо до сих пор не знал /черная, словно питон, драконья пустота/, что же видит. В образах должен был присутствовать символизм. Бланшо давил все мысли относительно других вариантов. Значит, символы. Метафоры грядущей катастрофы. Пророчества и предостережения о том, что произойдет, если он не применит свой дар. Бог-Император дал ему чутье и наделил этим долгом. Нельзя было избавиться от бремени.

— Вы знаете, кто они? — тихо спросила лейтенант.

— Нет, — в убежище было слишком много лиц, которые сливались в единый образ грязи, изнеможения, несчастья и отчаяния.

Меллисен выругалась.

— Чего же вы от меня тогда хотите? Если Верлун был предателем, им может оказаться кто угодно. Как нам их остановить?

— Я узнаю, — произнес Бланшо и в тот же миг пришел ответ. — Они не в силах скрыть от меня свою природу. Не сейчас, — вкус крови во рту подтверждал растущую мощь дара. — Я увижу и услышу, кто они на самом деле.

— Хорошо, — спустя минуту сказала Меллисен. — Хорошо. Тогда пойдемте. Проведем обход.

Они начали с выходного туннеля. Места, где тлела последняя надежда, и места их наибольшей уязвимости. Когда они приблизились к рабочим бригадам, /чернота поглощает скалу, туннель обрывается в голодную пустоту, накатывающуюся пустоту, пустоту, которая не пустота, а ужасная сущность, создание, чья суть разрушение/ Бланшо споткнулся.

Он снова не видел мира перед собой. Вместо этого там была реальность, терзаемая тварью, которую он не мог назвать, не мог описать и перед которой испытывал абсолютный страх. Видения длились недолго, но казалось, что их продолжительность и насыщенность увеличиваются.

Меллисен подхватила его под локоть, поддержав.

— В чем дело? — спросила она, и у нее в руках вдруг оказался лазпистолет. — Кто это?