Республика Ночь - Г. Зотов

…Услышав хриплый стон, хозяин «Мертвых суток» понял: клиент впал в опиумное забытье. Продолжительность зависела от внутренних сил курильщика. Людской сон длился два-три дня, вампиры приходили в себя несколько быстрее. Организм носферату был уникален. Выкурив три трубки опиума, он забывался в рисовом гробу на полчаса, не больше. И всегда просыпался свежим: без головной боли, без тухлого вкуса во рту… Словно умер заново в пламени блаженных адских пещер. Хозяин махнул манангале. Та, поклонившись, с треском сложила крылья, беззвучно исчезая за ширмой с изображением перламутровых журавлей. Симпатичная… фигурка что надо, только крылья в постели мнутся, если класть на спину. Раз в неделю владелец «Мертвых суток» ночевал в ее квартирке в Брем-Сто-керово: за любовь манангале брала почасовую таксу, не делая скидок даже в праздники.

Бесплатно его давно никто не любил. Существо карликового роста, с пятнистым, словно обожженным лицом, черными кривыми клыками и отсутствием левого глаза вряд ли вызвало бы прилив страсти даже у вконец отчаявшейся женщины.

Стоя чуть поодаль, хозяин вглядывался в тонкий слой белого крема на щеках носферату. Тот сопел, улыбаясь во сне.

…Он ненавидел его всей душой. Но боялся всегда – даже спящего.

Провал в памяти № 5 – Жертвоприношение

…Мардук окончательно уверился: во дворце творится что-то неладное. Трудно понять смысл подобных тревог, если формально все в порядке. Да уж, не тут-то было. Добрая традиция: едва воцарилось полнейшее спокойствие, это верный признак – жди скорой беды. Он уже давно говорил отцу: не лучше ли отпустить и пленных, и их царя, вернув священные кувшины? Обычная кухонная посуда, но раз они относятся к ней с таким бесподобным трепетом – пусть забирают. Если целый народ Западного царства уведен в унизительное рабство, превращен в слуг и наложниц – то рано или поздно расцветет заговор. Еще мать рассказывала: среди представителей этого народа полно ведьм и колдунов, с ними лучше не связываться. Впрочем, нельзя исключить, что пленники сами распускают подобные слухи среди вардумов. Ведь если они на «ты» с духами темного зла, что помешало им предотвратить свое пленение и долгое унижение в чужеземном рабстве? Так или иначе – заполучив в страну большое количество непримиримых врагов, приходится спать с отточенным мечом под мягкой подушкой. Хотя… это длится уже десятилетия, и Мардук не обратил бы внимания, если бы не…

…К р о в ь. Много, много крови. Целых две недели подряд, каждую ночь царевичу снились сны – одинаковые, как цветы одного букета. Он идет через бесчисленные залы дворца, видит себя в проемах сводчатых арок, обоняя обеими ноздрями странный запах: соленый и сырой. Земля в Мидийском саду, покрывшись россыпью влажных пятен, хлюпает под ногами, окрашивает сандалии в алый цвет. Кровь хлещет из насосов, ее с жадностью впитывают толстые корни редких растений. Кровавые струйки, текущие из трещинок кирпичных стен с драконами и львами… тягучие капли, падающие с мозаичного потолка… бассейны, где аравийские благовония сменились темной жидкостью с гнусной пеной. К чему снится такое безумное количество крови? Он трижды беседовал со жрецами, но не получил внятных разъяснений. Все, что они предложили, – немедленно удвоить жертвы богам. А не их ли это работа? Каждому в Бавеле известно – у жрецов отличные связи с царством мертвых, они делают все возможное, чтобы демоны не проникли в наш незащищенный мир. Царь Города Дракона отличается богобоязненностью: его ревностное отношение к молитвам уже сделалось притчей во языцех. Он так осыпает жрецов милостями, что слуги богов превратились в самое богатое сословие Бавеля. Подумать только, у них уже скамейки в храмах – и те из червонного золота! Стоит сунуться к отцу со своими подозрениями – выгонит, да еще и накричит. Плохо. До добра кровавые видения не доведут, а вот до помрачения рассудка – запросто. Ничего не остается, кроме как довериться испытанному другу… Правда, с тех пор, как отец вознес Шамаша на должность главы дворцовой стражи, у приятеля совсем нет времени. Выглядит очень плохо, будто вообще не спит. Утомленный, бледный, глаза воспалены, еле-еле таскает ноги. Но мужская дружба крепче железа – стоило царевичу предложить встретиться, как Шамаш с готовностью согласился прийти в Мидийский сад. Умиляет. Вот что значит настоящий соратник, проверенный временем.

…Царевич запрокинул голову: в сплошной бездне черного неба не светилось ни единой звезды. Десятки садовых фонтанов журчали, выплескивая вверх речную воду. Да, власть делает людей скучными. Еще не так давно они с Шамашем бродили по саду целыми днями, беседуя обо всем – о новинках ассирийских нарядов, благородных сортах вина и особенностях телесной страсти женщин. Они знакомы с детства, но должность сделала Шамаша другим – куда делись скачки, охота и ночи, полные ласк наложниц? Грустно признавать: когда Мардук займет трон своего отца, тоже станет таким. Царская власть безгранична: он сможет творить, что хочет. Однако времени на развлечения останется очень мало.

– Мааааардууууукккк…

Шамаш произнес его имя с каким-то странным пришепты-ванием – словно ветер налетел на сноп сухого хвороста. Царевич обернулся к другу. Шамаш ответил поклоном – его лицо в темноте светилось белизной.

– Ты чуть раньше, – удивился Мардук. – Я не слышал твоих шагов.

– Этого требует служба, царевич, – улыбнувшись, заметил Шамаш. – Иногда нерадивые стражники на посту предаются игре в кости или курению сушеных семян… я научился заставать их врасплох. Когда твои шаги гремят по всему дворцу, словно поступь боевых слонов в тяжелой броне – увы, успехи намного меньше…

Он вновь склонил голову и почти сразу распрямился: как показалось Мардуку, глаза Шамаша сверкнули диким, багряным отблеском. Царевич привычно подхватил приятеля под локоть. Оба двинулись вверх по дорожке, усыпанной трухой пальмовых листьев. Душный воздух ночи вставал в горле жесткими и кислыми комками, как незрелое яблоко. Друзья шагали молча, лавируя между круглыми беседками из камня, и Мардук поймал себя на мысли: почему-то из сада исчезли ночные птицы, он не слышит ни единого звука. Рука Шамаша была твердой на сгибе, ее холод чувствовался даже через ткань туники. Где же он успел замерзнуть в такую духоту? Наверное, слишком долго исследовал дворцовые подвалы.

– Прежде чем мы обсудим твои страхи, царевич… – тем же шипящим голосом произнес Шамаш, обращая к нему лицо, – ответь мне на один вопрос… С недавних пор мне крайне любопытно, и это терзает меня ночами… Скажи, пожалуйста, ты хотел бы жить вечной жизнью?