Капитан «Неуловимого». - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Отбой боевой тревоги. Вражеское минное поле осталось позади.
После этого приказал вахтенному командиру держать прежний курс и глубину, идти на малом ходу, при этом каждый полчаса стопорить ход, слушать воды вокруг. И да, я понимал, что, всплыв, пользуясь плохой погодой, мы на дизелях будет держать большой ход и пересечём Балтику куда быстрее. Однако я не хотел уходить вот так вот из этих вод, была надежда громко хлопнуть дверью, вот акустик и будет слушать, мало ли кого обнаружит. Атакуем, и рвём когти. А вообще ожидается довольно большой поход, и я собирался его выполнить, ничего не случаться если мы тут на Балтике используем одну-две торпеды. А пока проверив как всё на борту происходит, проконтролировал вахтенного командира, молодой совсем парень, весной этого года морское училище закончил, опыта мало, всего один безрезультатный боевой поход. Стоит подстраховывать. Сам направился в каюту. До обеда ещё час, успеем помиловаться. Ха, старпом занимался тем же, передав детей няньке, им у нас боцман выступал. Тот любил с детьми возится. Сейчас тем строил экскурсию по лодке. А так смотреть больше не стал, не особо и любил я подсматривать за чужой жизнью, лучше своей заняться.
К сожалению, непогода вспугнула моряков противника, мы засекли одну лодку, но это была наша «эска», возвращалась на базу. Ночью мы шли в надводном положении, двигаясь на предельной скорости, мотало на волнах даже нашу немалую лодку, появились первые больные морской болезнью, в основном среди пассажиров, но чуть позже она проявилась и у двух матросов. Подводники. Под водой качки меньше, поэтому раньше те не знали, что это такое. Днём те отходили от качки, когда мы под водой шли. А так как погода становилась всё хуже и хуже, больше старались под водой идти, но и днём теперь шли в надводном положении, на двадцати узлах, большой ход держали, так что через двое сутки подошли к Дании. Я решил пройти через пролив Эресунна, он между Данией и Швецией, и пусть ширина там всего пять километров, глубины позволяли сделать это незаметно. На входе в пролив дрейфовал немецкий противолодочный корабль, но мы прошли ближе к берегу, в позиционном положении, а дальше под водой. Когда пролив остался позади и впереди замаячило Севернее море, то всплыв, так и пошли на дизелях. А тут волны куда больше, мостик захлёстывали только так, вахтенные промокали до нитки. Так что мы ушли под воду, пережидая непогоду, тут оно по тише, двигались на среднем ходу.
Когда тот мордатый говорил, что его нужно доставить в Лондон, он имел ввиду советское представительство в Лондоне, это их дело. А у меня в приказе указан город Эдинбург, видимо там есть топливо, там и встретят нас. В Северном море, когда до Англии осталось не так и много, я смог отправить сообщение в штаб флота. Поймали или нет не в курсе, далеко, но должны, там мощная радиостанция стоит. Как оказалось, всё же приняли сообщение и передали в Англию, нашему посольству, так что нас встречали. Только у входа в порт я обнаружил британскую подводную лодку. Из-за непогоды всё как будто вымерло. Тут нас встретил лоцман, подошёл на катере и провёл в порт. Флаг на флагштоке, вахтенные на мостике, дав холостой приветственный выстрел, получил такой же салют от эсминца, старая традиция, я был направлен к причальной стенке. Там стояла британская субмарина, но для нас место было, так аккуратно и причалили. Вместе с нашими из посольства было два британских офицера, с которыми мы вежливо раскланялись, и только когда пассажиры сошли и груз забрали, я наконец с облегчением вздохнул. Не люблю, когда на лодке чужаки, что нос везде свой суют. Однако после плаванья я могу уверенно сказать, что те две женщины точно француженки, на французском разговаривают, думая, что их никто не понимает, а на русском с акцентом. Один из мужчин тоже француз, остальные наши, русские.
Вопрос с топливом решили быстро, хотя до Мурманска должно было хватить, запас иметь не помешает, скоро должны дизтопливо подвезти, а пока я велел старпому брать всех наших женщин, включая супругу лейтенанта Озерова и молодую супругу мичмана, коих я всё же поженил во время похода, о чём появилась запись в журнале, пусть по магазинам пройдутся.
- Так у них нет диппаспортов.
- Это без надобности, разрешение от таможни я получил, вот справка разрешающее разовое посещение города. Женщины нас не поймут если их в город не пустят. Деньги есть, немного, тысяч пять фунтов стерлингов, но на разные покупки хватит.
- Пять тысяч - это очень большая сумма.
- Поверь, нашим женщинам даже этого не хватит. Вот, держи, раздели поровну, расписываться за них не нужно, трофейные, нигде не числятся. Если что на меня кивай, я дал. Да, возьми Озерова, за женой проследит, и возьмите личное оружие, мало ли что. Кортиками если что не отмашетесь, а выстрелы в воздух протрезвляют хорошо. Всё, прогуляйся, а я пока с комиссаром на лодке буду.
- А вы как?
- Приму топливо, да пообщаюсь с британскими подводниками. Похоже дошли до них газеты с тем нашим походом, пообщаться хотят, так что вы отдыхайте, а я принесу себя в жертву.
Тот хмыкнув, но поспешил уйти. Вскоре шумный табор из женщин и детей покинул пристань, укатив на двух машинах такси, в одну те не входили. На прогулку и покупки я дал четыре часа, потому как задерживаться в Англии не планировал, собираясь покинуть порт этим же вечером. Эти шесть дней пути были на мой взгляд вполне неплохи, и тяжёлым поход не назову. Так что отдыхать смысла не видел, заправимся и отбудем. А вот кстати и первый бензовоз с топливом. Его встречали боцман и старший механик, они командовали трюмными, что разматывали шланги. Я в это время на пирсе общался с тремя офицерами-подводниками. А дальше начался слив, качество топлива стармеха удовлетворило. Одной цистерны в пять тонн хватило чтобы пополнить запасы, так что грузовик укатил, я подписал наряд, платить посольство будет, после чего пока матросы прибирались, отмывая палубу, а я направился в местный клуб, офицеры пригласили, оставив за старшего комиссара. Часа через два вернусь.
С этим я немного ошибся, вернулся даже позже наших женщин, пусть на пятнадцать минут, но всё же. Англичане мне не нравились раньше и жутко не нравятся сейчас. В клубе, где было немало офицеров, меня пытались тонко
