Мириал. В моём мире я буду Богом - Моника Талмер

Я начинал понимать, что творилось с Диком, зачем он так отчаянно цеплялся за своё прошлое и искал поддержки у бывшей труппы — он боялся. Он боялся просто нечеловечески, но безотчётно, и этот страх сидел так глубоко внутри, что он и сам не подозревал о его существовании. Дело в том, что в том мире, куда он попал, ему, как это ни странно, не было места. Он был хронически ленив и робок, он мог только играть, но и сам до конца не понимал, зачем он это делает. Он не нашёл общего языка ни с кем на студии, потому что не умел и не хотел, и жаловался мне, что его все ненавидят. Едва вернувшись, он бросался к телефону и звонил мне или ещё кому-нибудь, чтобы убедиться в реальности происходящего, услышать в голосе собеседника уважение и зависть. Он хотел, чтобы его любили, любили просто за то, что он — Дик Стоун, а на студии никто этого делать не хотел и никто с ним не считался.

— Когда я говорю, что болен, Рекс на меня орёт нецензурными словами и клянётся, что вышвырнет меня, -жаловался Дик.-Никакого уважения к моему таланту!

Кто бы это, интересно, принялся уважать актёра, ещё ничего не доказавшего? Но объяснить это Дику было практически невозможно — он считал, что получив роль, заслужил все почести и доказал всё на свете. Было печально наблюдать за ним и видеть, что он просто распадается по частям, но помочь ему я никак не мог. Собственно говоря, окажись я на его месте, неизвестно, что бы запело моё самомнение, не случись со мной того, что случилось. Конечно, эта удача подорвала его психику — вот так вот, с ходу, не мечтая, не надеясь, после пожара в нашем театре — на «Эльдорадо»! С корабля на бал! Так, наверное, было нельзя — ни опыта, ни помощи, ни поддержки. Приходится всё доказывать самому, и Дик решил добиваться уважения к себе бесконечными капризами.

Я начинал понимать, что говорила Мерс о том, что если бы я получил эту роль, это было бы кошмаром. В этот мир нельзя входить Диком Стоуном с улицы — надо всё хорошо подготовить и осознать, взвесить все «за» и «против», потому что это не так легко, как кажется на первый взгляд. Нельзя отрезать верёвки, нельзя подниматься в небо без подстраховки, не зная, что тебя ждёт. Всё может обернуться против тебя в считанные секунды, и ты должен быть к этому готов.

Я поехал навестить Стрисси, и на этот раз взял с собой Тониту, чтобы она купила ей очередную глиняную статуэтку.

Но больной продавец в полосатой рубашке заявил, что сегодня все фигурки стоят восемнадцать долларов, потому что я купил последнюю за три.

Я невозмутимо отсчитал три доллара мелочью, сунул ему в руку и взял первую попавшуюся фигурку. Он грозно зарычал, но деньги взял.

— Он тебя убьёт, -прошептала Тонита.

— Плевать, -ответил я.-Нельзя наживаться на чужом горе.

Мы постучали и вошли в палату. Стрисси лежала на кровати, повернув голову к окну, и не обратила на нас никакого внимания.

— Подойди к ней и дай статуэтку, -шепнул я Тоните.

— Я боюсь, -также шёпотом ответила она.

— Не валяй дурака, Тони, -сказал я.-Она тебя не тронет.

Тонита осторожно приблизилась и протянула Стрисси женскую фигурку. Она даже не пошевелилась.

Тогда я подошёл к её кровати и присел на корточки у её изголовья.

— Здравствуйте, Стрисси, -сказал я.-Вы можете молчать, если хотите, а мы оставим вам статуэтку на тумбочке.

— Уходите, Гэл, -глухо сказала она.-Считайте, что вы сделали своё дело, а к вашей статуэтке я не притронусь.

— Пойдём отсюда, -шепнула Тонита.-Она бредит.

— Это не бред, красавица, -ответствовала Стрисси хриплым голосом.-Просто так он бы сюда не пришёл.

— Гэл!-Взмолилась Тонита.

— Подожди меня в коридоре, -сказал я.

Тонита вышла, закрыла за собой дверь, и мы остались одни. Стрисси лежала и смотрела в пустоту.

— Я же хочу помочь, Стрисси, -начал я.-Отломайте голову статуэтке и выбросьте в окно, и вам станет легче.

— Нет, Гэл, -сказала она.-Мне надоело. Больше я в это не верю. Так и скажите тем, кто вас послал, что я устала заниматься этой бессмыслицей. Это унижает моё достоинство и оскорбляет, а я хочу сохранить уважение к себе.

— Меня никто к вам не посылал, Стрисси. Просто…

— Просто не вешайте мне на уши лапшу. Когда я вижу вас, то лишний раз убеждаюсь, что я не больна. Я стала просто жертвой заговора Джека, и вы, и я -лишь его части. Он закрыл меня здесь и заставил заниматься этой ерундой, чтобы убедить всех, что мой эксперимент — просто бред умалишённого, а вас посылает проверять.

— Стрисси…

— А ведь когда он пригласил меня в Мириал, он так не считал! Я была гением, я сделала великое открытие, и он преклонялся передо мной и помогал! Он заставил меня гордиться собой, предоставил широкое поле деятельности! Гэл, весь Мириал -это результат моего эксперимента, моего труда!

— Может, вы несколько преувеличиваете, Стрисси?…-Робко возразил я.

— Что?!-Взорвалась она.-Я -преувеличиваю? Да как вы смеете, Гэл, как повернулся ваш дерзкий язык? Я — великий учёный, и мне дана неограниченная власть над людьми! Я могу превращать их в кого угодно, менять их судьбы и жизни, и человечество не вспомнит второй личности за всю свою жалкую историю, наделённую подобной властью!

— Но вы же сами сказали, Стрисси, что эта власть была вам дана…

— Не заговаривайте мне зубы! Вы -всего лишь жалкий индивидуум, состоящий на побегушках у того, кто возомнил себя Богом! Не ровен час, я добралась бы и до него, чтобы посмотреть, из чего состоит он, и с корнями вырвала бы его дерзкое самомнение!

Стрисси села на кровати и прижалась к стенке, словно опасаясь, что я её ударю. В её глазах не было никакой уверенности в правоте своих слов, а лишь упрямство и страх.

— Поправляйтесь, Стрисси, -сказал я и встал.-Я ещё как-нибудь вас навещу.

Она смотрела на меня остекленевшими глазами и не слышала. Одной рукой она машинально схватила белую фигурку на тумбочке и судорожно её сжала. Что бы она не говорила, а это бессмысленное действие давало ей хоть какую-то надежду на выздоровление, и она была обречена на это до конца своей жизни, ибо трудно было поверить в то, что её оставит тяжёлая болезнь. Наказание за её непослушание и собственную переоценку было, по-моему, слишком жестоким. Хотя не мне судить о справедливости и возможных последствиях её поступков, продиктованных мнимой вседозволенностью и придуманным величием.

Когда я вышел в коридор, Тонита ждала меня у окна.

— Откуда ты знаешь её, Гэл?-Спросила она.

— Она -мать моей бывшей приятельницы, -нашёлся я.

При словах «бывшая приятельница» у Тониты обычно пропадало всякое желание продолжать расспросы.

Когда мы вышли во двор, в нескольких метрах от нас на зелёный газон с тихим звуком упала маленькая белая головка и разлетелась на множество мелких осколков.

Глава 25.

Утро в Мириале было солнечным и тёплым. Я лениво потянулся и нехотя сполз с постели. Именно сегодня мне хотелось как следует поваляться и помечтать, в мою душу закрадывалось тихое, маленькое и очень счастливое предчувствие, с которым хотелось остаться наедине и получше его рассмотреть, и запомнить, и вырастить, и осуществить.

Оно, наверное, было связано с Элли. Было бы совершенно неестественно, чтобы кто-то другой сумел наполнить мою душу таким ноющим счастьем.

Но мистер Джек ждал меня, и я не имел права опоздать. Строгий распорядок моей жизни в Мириале, в отличие от лежания на диване и бесцельного слоняния по улицам в Аль-Торно, поддерживал тонус и даже вызывал какую-то жизнерадостность. После того, как я выполнял все задания на сегодняшний день, мой отдых, казалось, был тоже расписан и предусмотрен. Это создавало чувство уверенности, защищённости и покоя. Может, оно и было обманчивым, потому что скрытые угрозы мерещились мне на каждом шагу, но моё умиротворённое состояние обещало мне, что я справлюсь со всем, что мне предстоит.

Так было и сегодня. Даже Керт, поджидавший меня в своём кабинете, показался мне не таким опасным.

— Джек снова направил тебя ко мне?-Спросил он, стуча по столу карандашом.-Ну что ж, проходи, располагайся.

— Ты же знаешь, зачем я пришёл, -упрекнул его я.-Давай сюда график и не валяй дурака.

— Ого!-Восхитился Керт.-Надо же, каким грозным ты можешь быть!

Он откинулся на спинку и стал не спеша меня рассматривать, словно не видел никогда раньше.

У меня внутри что-то съёжилось и заскулило. Керт пристально смотрел на меня, проверяя на прочность, но я не выдержал и пяти секунд.

— Слабак, -презрительно сказал Керт.-Тут таким не место. Так чего тебе?

Ну почему я его так боялся? И почему он без конца действовал мне на нервы, просто выворачивая наизнанку все внутренности?

Не дождавшись ответа, Керт взял со стола какую-то книгу и сделал вид, что углубился в чтение.

— Справишься со страхом, позовёшь, -бросил он, не поднимая глаз.

Я перевёл дыхание и робко сказал:

— Керт, давай сюда график.

— А, график!-Хлопнул он по лбу.-Так вот чего ты здесь! А я-то думаю… Возьми там, на столе слева.