Вечные влюбленные - Ширли Басби

«Хорошо бы, — угрюмо размышляла она, — если бы я оказалась состоятельной наследницей из какого-нибудь знатного рода».

Несколько минут Тесc представляла, какое лицо было бы у пораженного графа, если бы это оказалось правдой.

Тут ее внимание привлек шум кареты, ржание лошадей, и в поле ее зрения появился экипаж Николаcа, как будто она сама вызвала его.

Мгновение спустя он бросил поводья Джону, который выбежал навстречу. Граф быстро вошел в дом. Во рту у Тесc внезапно пересохло, пальцы слегка задрожали. Она встала и повернулась лицом ко входу.

Девушка сильно сжала руки перед собой, чтобы скрыть дрожь, и внешне спокойно поздоровалась с ним:

— Добрый день, милорд. Ужасно мерзкая погода, не так ли?

Отбросив в сторону намокшее пальто и шляпу с загнутыми полями, Николаc улыбнулся ей ослепительно белозубой на смуглом лице улыбкой:

— Я оказывался в худших переделках и с меньшим комфортом. — Он огляделся вокруг, заметив изменения. — Хорошо! Я вижу, прибыла остальная мебель, а я-то думал, не будет ли задержки из-за дождя. Ну как, вас все устраивает?

— Мебель очень удобна, — сдержанно отвечала Тесc: она предпочла бы, чтобы он не выглядел таким оживленным и красивым, в отлично сидевшем камзоле и шерстяных бриджах, плотно облегающих мускулистые бедра. Тесc попыталась вспомнить, почему она должна опасаться его, но ее бедный расстроенный ум пришел в совершенное замешательство. И она лишь смотрела на него и вспоминала, как его губы жадно скользили по ее рту, ощущала его теплое сильное тело, тесно прижимающееся к ней…

Николаc в ответ на ее тон и напряженную позу изогнул бровь, подошел к ней и взял за подбородок. Поглаживая большим пальцем нижнюю губку Тесc, он весело спросил:

— Ты соскучилась по мне, дорогая?

Тесc изо всех сил старалась не отдернуть подбородок: ласка возбуждала ее.

— Разумеется, нет! У меня были более важные дела.

— Ммм… Правда? — промурлыкал он, придвигаясь ближе. — Очевидно, я приехал слишком рано…

Тесc вдруг оказалась в его объятиях. Рот захватил в сладостный плен ее губы. Николаc прижимал ее к себе, крепко целуя. Несмотря на благие намерения, Тесc не могла не откликнуться на эту ласку. Она перебирала пальцами его густые черные волосы, прильнув к нему всем телом. Знакомая истома появилась внизу живота. Губы ее стали податливее, и Николаc, издав глухой стон, захватил ладонями ее ягодицы и крепко прижал к своему трепещущему телу.

Пошатываясь от захлестнувших ее чувств. Тесc радостно откликнулась на эти вольности — ей даже в голову не пришло сопротивляться.

Губы ее раскрылись, и язык Николаcа погрузился в медовую сладость ее теплого рта. Сильные, мощные ощущения смели слабые препоны, которые Тесc пыталась возвести. Она содрогнулась. К своему отчаянию, девушка поняла, что соскучилась.., безумно соскучилась, что была сама не своя с тех пор, как вчера вечером он оставил ее, и что все это время страстно мечтала о его возвращении. Она смутно чувствовала, что уже приняла решение: в сущности, все было решено в тот почти мистический миг, когда она увидела его в первый раз…

Николаc прервал поцелуй, оттолкнув ее от себя. С мрачным, гневным лицом он воззрился на нее сверху вниз.

— Как ты это делаешь? — грубо спросил он. Глаза его сверкали желанием. — Я не собирался целовать тебя, не собирался опрокидывать тебя на этот проклятый стол и прижиматься к твоим обворожительным бедрам! Но стоит мне всего лишь раз посмотреть на тебя, и я уже безумно этого хочу! Кто же ты? Ведьма?

Все еще потрясенная всепоглощающими эмоциями, которые он так легко в ней пробудил. Тесc дрожала, отчаянно пытаясь вернуться в нормальное состояние. Николаc не правильно понял ее реакцию, и, пробормотав ругательство, подхватил ее на руки и понес к длинному низкому дивану. Касаясь губами ее уха, он прошептал:

— Дорогая моя, я не хотел тебя пугать. Я понимаю, что не даю тебе никакого выбора, но я же не чудовище. Не надо меня бояться.

Никогда не бойся меня! — Он невесело улыбнулся. — Даже если я буду несдержан. А я думаю, что часто буду, когда дело касается тебя.

Он осторожно уложил ее на диван, присел на краешек и взял ее ладонь в свою руку. Запечатлев на пальцах девушки легкий поцелуй, Николаc сказал:

— Я понимаю, что плохо вел себя… Я и раньше делал немало опрометчивых поступков, но никогда в жизни никого не похищал. Будь я проклят навеки, но я нимало не сожалею об этом! Я не причиню тебе вреда. И хотя я, как мне кажется, не способен держаться от тебя на расстоянии, ты не должна бояться, что я возьму тебя силой.

Тесc глядела на него широко раскрытыми фиалковыми глазами; в груди слегка покалывало. Он был так красив, так странно ей дорог. Он смотрел на нее с заботой и нежностью: черная прядь упала ему на брови. «Это несправедливо, — думала Тесc, — мне надо бы ненавидеть его, но он лишь коснулся меня, и я, к своему стыду, совершенно растаяла в его руках. Мне было бы легче, если бы он со мной обращался грубо».

Она глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание, и тихонько выпростала руку.

— Значит, если я скажу, что не хочу стать вашей любовницей, вы меня отпустите? — Словно проверяя, насколько справедливы его слова, спросила она.

Николаc сморщился. Вид у него был сконфуженный.

— Не совсем так, — нехотя признался он.

Глаза Тесc предостерегающе засверкали.

— В таком случае что именно вы имеете в виду?

Николаc нежно погладил ее щеку и, глядя ей прямо в глаза, произнес:

— Я имею в виду, что не стану силой заставлять тебя, но все же оставляю за собой право оберегать тебя.

— Вы больше не станете заниматься со мной любовью? — недоверчиво выпалила Тесc, встревоженная и смущенная чувством разочарования, пронзившим ее.

Чувственно скривив нижнюю полную губу, Николаc хрипло ответил:

— Я этого не говорил. Я просто сказал, что не стану принуждать тебя. И вполне уверен в том, что способен сделать так, чтобы ты стала ждать.., даже желать моей любви.

— В самом деле? — холодно и сердито спросила Тесc. Она отодвинулась от него и села. На щеках у нее разгорелся румянец.

Николаc, внимательно следя за ней черными глазами, медленно кивнул:

— Да. Ночь, что мы провели в «Черной свинье», и этот наш поцелуй лишь подтверждают мою уверенность. Ты можешь делать вид, что не хочешь меня, можешь говорить, что не хочешь, но ты забываешь, что я вкусил твои прелести. И прекрасно помню, как страстно и с каким желанием ты отдалась мне всего лишь ночь назад.

— После того, как вы напоили меня бренди! — пылко ответила она. — Я была измучена, в смятении, а вы воспользовались этим!

Вы знали, что делали!

На скулах у него дернулись желваки.