Нехорошее место - Дин Кунц

– Следующий дом, – предупредила Джулия. – С моей стороны.

Кое-кто считает, что такие кварталы портят городской пейзаж, но Бобби видел в них прежде всего торжество демократии. Он и сам вырос на улице вроде Серапе, только не в Гарден-Гроув, а в Анахейме, и улица эта вовсе не казалась ему некрасивой. Ему запомнились долгие летние вечера, когда он играл на улице с другими ребятишками, оранжевые и багровые отблески заката, вечернее небо, на котором, словно рисунки тушью, застыли перистые силуэты пальмовых листьев. Порой в воздухе разливалось благоухание жасмина, с запада доносился крик одинокой чайки. А уж если у тебя есть велосипед, сколько всего можно посмотреть, сколько приключений тебя ожидает! Разъезжаешь по незнакомым улицам, где стоят обычные оштукатуренные дома, и будто открываешь для себя новый, удивительный мир.

Во дворе дома 884 высились две эритрины. В угрюмых сумерках на кустах отливали белизной бутоны азалий.

Подкрашенные желтоватым светом фонарей струи дождя напоминали жидкое золото. Бобби быстро шагал вслед за Джулией по дорожке, ведущей к дому. Он дрожал от холода, мокрое лицо и руки мерзли, словно идет не дождь, а мокрый снег. Не спасала даже утепленная нейлоновая куртка с капюшоном.

Джулия позвонила. На крыльце зажегся свет. Кто-то разглядывал их в глазок двери. Бобби откинул капюшон и приветливо улыбнулся.

Дверь приоткрылась. Не снимая дверной цепочки, из щели выглянул невысокий худощавый человек азиатского вида. Ему было лет сорок, черные волосы на висках слегка серебрились.

– Вам кого?

Джулия показала удостоверение и объяснила, что они разыскивают человека по имени Джордж Фаррис.

– Полиция? – Хозяин дома нахмурился. – У нас все в порядке, полицию не звали.

– Да нет же, мы ведем расследование частным образом, – сказал Бобби.

Хозяин прищурился. Казалось, еще немного – и он захлопнет дверь у них перед носом, но вдруг он просиял и улыбнулся.

– А-а, сыщики! Как по телевизору. Он снял цепочку и впустил Бобби и Джулию в дом. И не просто впустил, а встретил как почетных гостей. Ровно через три минуты они уже знали, что хозяина зовут Туонг Тран Фан (он теперь называет себя на западный манер: сперва имя, потом фамилия). Что он вместе со своей женой Чин через два года после падения Сайгона бежал из Вьетнама на лодке, что здесь они сначала работали в прачечных и химчистках, а теперь и сами открыли две химчистки. Туонг настоял, чтобы гости сняли куртки, и, как ни твердил Бобби, что они зашли всего на минутку. Чин – хрупкая женщина с тонким лицом, одетая в мешковатые черные шаровары и желтую шелковую блузку, – сказала, что сейчас подаст угощение.

Бобби знал, что первое поколение вьетнамцев, живущих в Штатах, посматривает на полицию с опаской, они не зовут полицейских даже тогда, когда становятся жертвами преступления. У них еще свежа память о купленой-перекупленой полиции Южного Вьетнама и беспощадных северо-вьетнамских правителях, захвативших Юг после ухода американцев. Даже прожив в Штатах пятнадцать лет, многие вьетнамцы все равно относятся к властям недоверчиво.

Однако к частным детективам супруги Фан сразу же прониклись доверием. Наверно, насмотревшись по телевизору на приключения отважных сыщиков, они считали детективов этакими защитниками обездоленных, рыцарями с револьверами вместо копья. Поборников справедливости в лице Бобби и Джулии торжественно усадили на новый диван – самое удобное место в гостиной.

Фаны позвали в гостиную своих очаровательных детишек и представили гостям: тринадцатилетний Рокки, десятилетний Сильвестр, двенадцатилетний Сисси и шестилетняя Мэрил. Дети, как видно, родились уже в Америке, но держались гораздо учтивее и воспитаннее своих американских сверстников. Поздоровавшись с гостями, они вернулись на кухню готовить уроки.

Несмотря на вежливые отказы Бобби и Джулии, Фаны быстро накрыли на стол и угостили их кофе со сгущенным молоком и изысканными вьетнамскими пирожными. Налили по чашке кофе и себе.

Туонг и Чин сели в потертые кресла, по-видимому, не такие удобные, как диван. Комната была обставлена простенькой современной мебелью неброских цветов. В углу помещался небольшой буддистский алтарь; на красной жертвенной дощечке лежали свежие фрукты, керамические подставки ощетинились курительными палочками, от одной голубоватой вьющейся лентой поднимался благоуханный дымок. Больше ничего в гостиной не напоминало о Востоке – разве что столики, сверкающие черным лаком.

Джулия взяла с подноса пирожное и сообщила:

– Мы ищем человека, который когда-то, вероятно, жил в этом доме. Его зовут Джордж Фаррис.

– Да, он тут жил, – подтвердил Туонг. Миссис Фан кивнула.

Бобби удивился. Он не сомневался, что изготовитель фальшивых документов на имя Джорджа Фарриса взял первый попавшийся адрес, что Фрэнк никогда здесь не жил. А Фрэнк был совершенно уверен, что его настоящая фамилия Поллард, а не Фаррис.

– Так вы купили этот дом у Джорджа Фарриса? – спросила Джулия.

– Нет, – ответил Туонг. – Он тогда уже умер.

– Умер? – переспросил Бобби.

– Уже пять или шесть лет как умер. Ужасный рак. Выходит, Фрэнк Поллард действительно не Фаррис и никогда по этому адресу не жил. Удостоверение – липа от начала до конца.

– Мы купили этот дом несколько месяцев назад у вдова, – объяснил Туонг. Он говорил по-английски довольно гладко, если не считать некоторых грамматических погрешностей. – Нет, не у вдова – у ее наследник.

– Миссис Фаррис тоже умерла? – спросила Джулия. Фаны многозначительно переглянулись.

– Печальная история, – заметил Туонг. – Откуда только такой человек берется?

– Какой человек, мистер Фан?

– Который убил миссис Фаррис, ее брата и двух дочек.

Бобби почувствовал в желудке нехорошее шевеление. Он как-то сразу привязался к Фрэнку и поверил в его невиновность, но теперь в его уверенности появилась червоточина. Случайно ли у Фрэнка оказалось удостоверение человека, вся семья которого была убита? Не причастен ли Фрэнк к этому убийству? Бобби машинально жевал пирожное с кремом. Вкусное-то оно вкусное, но ему сейчас кусок в горло не идет.

– Это случилось в конце июль, – добавила Чин. – Помните, стояла жара. Адом мы купили в октябре. Она подула на кофе. Бобби заподозрил, что ошибки в речи она допускает умышленно, чтобы не казаться грамотнее своего супруга, – пример ненавязчивой, истинно восточной деликатности.

– Убийцу не поймали, – сказал Туонг Фан.

– Вы хотя бы знаете, как он выглядел? – спросила Джулия.

– Да нет.

Бобби через силу покосился на Джулию. Она, похоже, была потрясена не меньше его, но даже взглядом не напомнила мужу о своих былых подозрениях.