Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова

Гриша замолчал.

– Ужасная история, – пробормотала я. – И вроде я уже где-то слышала про деревню Гоптево. Кто-то о ней упоминал.

– Это рязанское направление, километров двадцать от Москвы, бабушка Павла там жила, – уточнил Гриша. – Вот как в жизни бывает! Пашка поселился у бабушки, когда из Африки вернулся, в школу на электричке мотался. По два часа на дорогу тратил в один конец – сначала в столицу прикатывал, потом на метро сорок минут, и еще столько же на автобусе. Да не в этом суть! Алену-то он не сразу встретил, а ведь рядом жили.

– Ваша школа была эксклюзивной? – удивилась я.

– Да нет, совсем обычной, без приставки «спец» и без углубленного изучения предметов. В классе сорок человек, и учителя не из лучших, – пожал плечами Григорий. – О директрисе, пожалуй, я умолчу, она за взятку все могла сделать.

– Странно, что родители-дипломаты выбрали такую школу для своего сына, – вырвалось у меня, – и ездить пришлось на край света, и учителя не очень. А почему Паша не жил в квартире родителей?

– Я же говорил, они погибли, и жилплощадь отошла к МИДу.

– Но до их смерти?

– Не знаю, – равнодушно ответил Селезнев. – Может, отец и мать не хотели его оставлять без присмотра. Да и какое это нынче имеет значение?

Я заморгала. Порой сегодняшние загадки прорастают из прошлого. Внезапно я вспомнила жаркое лето и мамину домработницу Галю, которая попросила меня, тогда второклассницу:

– Пожалуйста, уничтожь сорняки у дорожки, они флоксы душат.

Я пошла исполнять поручение, порезала палец о траву и решила облегчить процесс прополки. Взяла большие ножницы, состригла сорняки и отрапортовала о выполнении задания.

– Эх ты, лентяйка, – укорила меня Галя. – Корешки-то остались, новая поросль быстро заколосится.

Вот так и с тайнами. Кое-какие проклевываются через двадцать лет, несмотря на то что «ботву» срезали...

– Пойду, – встал Григорий, – спасибо за бутерброд.

Я не успела попрощаться с Селезневым, потому что в кармане ожил сотовый телефон.

– Слушай внимательно, – сказала Косарь, – первая жена Павла Алена Зверева скончалась от аллергического шока. Ее сняли с туристического теплохода где-то под Астраханью, повезли в больницу, но не успели доставить живой.

– Точно? – осторожно спросила я, глядя, как Селезнев выходит из кухни.

– Да, – ответила Косарь. – В документе четко сказано: неправильное применение лекарства.

– Она пила таблетки?

– Дело было давно, – вздохнула Нина, – корабль экскурсионный, на нем служила одна медсестра с набором первой помощи: бинты, вата, зеленка, аспирин, папазол и марганцовка.

– А на что возникла аллергия?

– Не написано. Может, ее оса ужалила! – предположила Нина.

– Ладно, говори, что еще узнала.

– Второй раз Павел женился через полгода после похорон Алены на девушке по имени Жанна.

– Быстро, однако!

– Да уж. Наверное, не очень по Зверевой убивался. Жанна скончалась от отека Квинке.

– Опять аллергия?

– Да.

– Слушай, это странно.

– Всякое случается, – хмыкнула Нина.

– Проводили вскрытие?

– На прозекторский стол попали обе: и Алена, и Жанна.

– И каков результат?

– Полнейший ноль. Ничего!

– Ни малейшего следа яда? Или насильственной смерти?

– Нет. Хотя есть одна общая деталь.

– Какая?

– Алена простудилась. В ее организме нашли небольшую дозу аспирина и антибиотика, вполне невинную, соответствующую терапевтическому лечению. Молодой муж сказал, что жена искупалась в реке и у нее началась ангина. Во время стоянки в каком-то городе Зверева приобрела лекарство, но до конца пропить его не успела.

– На антибиотики бывает парадоксальная реакция организма.

– Верно, поэтому я их не применяю.

– Хорошо. А Жанна?

– Была абсолютно здорова, за исключением легкой простуды. У Жанны появились кашель и насморк. Она купила аспирин, отхаркивающую микстуру, горчичники и попросила мужа поставить их ей на спину. Жанна приняла пару таблеток ацетилсалициловой кислоты, выпила микстуру и легла в кровать. Павел поставил на спину супруги горчичники и пошел в другую комнату смотреть телик. Показывали захватывающий футбольный матч, и Брыкин забыл про больную жену.

– Заботливый муж! Ей небось сильно жгло спину.

– Ну, в конце концов, Жанна сама могла снять горчичники, – защитила Павла Косарь. – Он опомнился лишь после финального свистка судьи, пошел в спальню и нашел жену мертвой.

– Она не звала на помощь? Не кричала? – изумилась я. – Отек Квинке нарастает стремительно, но время на то, чтобы поднять шум, есть. Почему несчастная молча терпела удушье?

– Она пыталась привлечь к себе внимание – сползла с постели, сбросила на пол настольную лампу.

– И умерла, не дождавшись помощи? Павел ничего не слышал? У них с супругой был дворец площадью в несколько квадратных километров?

– Обычная «трешка», стандартный блочный вариант.

– И Брыкин не подошел к жене?

– Он ее не слышал.

– Вот уж смешно! В обычных московских квартирах чихнуть нельзя спокойно.

Нина объяснила:

– Павел включил телик, но, чтобы не беспокоить жену, которая лежала в соседней комнате, надел наушники – смотрел матч, а звук убавил.

– Отличная фишка! Он их убил.

– Кто кого?

– Брыкин избавился и от Зверевой, и от Жанны. Первая устроила мужа в институт и стала ему не нужна, а вторая... Из какой семьи происходила Жанна?

– Отец и мать инженеры, работали в одном НИИ.

– Значит, там богатством и не пахло.

– Да, – подтвердила Нина, – жили без особого шика. Родители приняли Павла в семью, поселили молодых в крохотной спальне. И ты не права насчет Алены!

– Почему?

– Мало поступить в вуз, в нем надо еще удержаться. В интересах Павла было сдувать с жены пылинки до получения диплома. Декан считал Алену второй дочерью, со смертью Зверевой Светлана потеряла лучшую подругу. Нет, убивать Алену не имело смысла.

– Откуда Брыкин взял деньги на бизнес?

– Родители Жанны разбились в автокатастрофе, вслед за ними очень скоро погибла и она сама, Брыкину досталась их хрущевка. Он рискнул – продал ее, остался фактически без жилья и стал поднимать свое дело.

– О! Квартира!

– Она незавидная.

– Людей в лихие годы убивали за сарайчики! И Павел ведь недолго вдовствовал.

– Да, ему встретилась Ксюша, дочь Ринга.

– А она отчего умерла?

– Утонула в речке, в деревне Гоптево, там у Павла был крохотный домик.

– От его бабушки, – сказала я. – Знаешь что, попробуй добыть на Брыкина все данные. А заодно поищи сведения о Быкине Павле Николаевиче.

– Убрать из фамилии «р»?

– Верно.

– Хорошо, прямо сейчас этим займусь.

– А я поеду в Гоптево.

– Зачем?

– Чует мое сердце, я найду там интересных людей. В частности, Нинку Косую, ее имя упомянули в одном весьма поучительном разговоре.

– Кого? – спросила Косарь.

– Потом объясню. Если больше ничего интересного нет, я помчалась.

– Стой! Ксюша Ринг в день своей кончины была больна.

– Чем?

– Простудой, она сильно кашляла.

– И пошла купаться?

– Ага.

– Очень странно.

– Просто глупо.

– Невероятный идиотизм.

Нина издала протяжный стон.

– Давай не осложнять ситуацию. Девушка захотела освежиться и полезла в речку.

– С температурой?

– Встречаются такие дуры на свете!

– И умерла?

– Да.

– И снова Павлу повезло. Его приголубил бывший тесть, абсолютно святой человек, поселил у себя в квартире.

– Молодые туда пришли после свадьбы. Кстати, Брыкин сейчас много зарабатывает, но от Исидора не уходит, заботится о нем, – похвалила бизнесмена Нина.

– Ах, какой замечательный мальчик! – воскликнула я. – Настоящий пионер, помогает старшим! Значит, на твой взгляд, в череде смертей жен ласкового мишки Гамми не прослеживается ничего криминального?

– На первый взгляд нет.

– Они все болели простудой!

– И что?

– Пили лекарство.

– Не вижу ничего странного.

– Заработали аллергию, и ку-ку.

– Пилюли были обычные – аспирин, средство от кашля и антибиотик в мизерном количестве. И, кстати, Ксения утонула. Хотя в ее крови нашли тот же набор средств.

– Какой антибиотик глотали несчастные?

– Определить не удалось.

– Почему?

– Нечто пенициллинсодержащее, скорее всего, импортного производства, название не определили. Наверное, его сняли с производства. И антибиотика в крови жен Брыкина было совсем немного.

– Он травил их пенициллином!

– Нет. Ни у одной из погибших не было аллергии на лекарство доктора Флеминга, – отбила подачу Нина, – в медицинских картах девушек никаких отметок об этом нет.

– Но они умерли!

– Случайно.

– Три женщины подряд? А теперь еще и Вера!

– Ее задушили.

– Тоже случайно?

– Издеваешься? – обиделась Нина.

– Нет. Но почему бы не подумать о том, что проволоку на шее Путинковой затянули не по ошибке?

Не успела я произнести последнее слово, как в желудке стало холодно, по коже побежали мурашки. Право, в этом что-то есть... Но додумать мысль не удалось.