Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я научилась вставлять тампон по видеоуроку на YouTube, но до сих пор не знаю, как заплести волосы в косу.
Рядом со мной раздается шорох, и я приоткрываю веки, чтобы увидеть, как Кэти сползает со скамейки и останавливается рядом с моим шкафчиком. Она смотрит на меня со смущенной улыбкой.
— Не обращай на нее внимания, у нее месячные.
Я закатываю глаза и подхожу к зеркалу над раковиной, чтобы подкрасить консилером едва заметную рану на голове.
Стою я рядом с Анной, притворяясь, что не вижу, как ее взгляд скользит по моему телу в зеркале.
Она думает о том же, о чем и все остальные девушки. Я вижу это по их косым взглядам, но она единственная, кто так открыто говорит об этом. Я не похожа на них. Во мне нет шести футов роста, и у меня не тот тип телосложения, которого можно достичь, питаясь только зеленью и делая сотню скручиваний перед сном. Но мне на это наплевать, потому что мне нравится, как я выгляжу. Что ж, по крайней мере, я отношусь к этому беспристрастно. Беспокойство по поводу маленького жирового мешочка, который нависает над поясом моих трусиков, никогда не оплачивало мои счета. Зацикленность на том, что мои бедра трутся друг о друга, никогда не приносила мне выигрыша в Блэкджеке.
И осуждение тела других женщин никогда не делало мое чудесным образом идеальным.
— Пенелопа, не так ли?
Стиснув зубы, я перевожу взгляд на отражение Анны и киваю. По какой-то причине она ухмыляется и возвращается к нанесению макияжа.
Кожу жжет от тонко завуалированных оскорблений, и я сосредоточиваюсь на том, чтобы припудрить нос и удалить комочки туши. Легко изображать безразличие, пока разговор не становится еще более непристойным, а мои щеки не становятся пунцовыми.
— Как ты думаешь, почему он трахается только сзади? — размышляет цыпочка в лифчике и трусиках.
— Наверное, потому что ему нравится использовать волосы в качестве поводка, — отвечает Анна, отбрасывая собственные длинные локоны за плечи для пущего эффекта. — Я слышала, что он трахается грубо. Что так сексуально, учитывая, что он такой чертов джентльмен.
Глаза девушки в лифчике и трусиках встречаются с моими в зеркале.
— А как насчет тебя, новенькая? Что скажешь?
Я думаю, что благодарна слабому освещению и тональному крему с плотной текстурой. Я захлопываю пудреницу и выдерживаю ее взгляд.
— Думаю, я просто спрошу его лично.
— Что?
— Ага. Где находится его кабинет?
— Но…
— Где его кабинет? — повторяю я, спокойно.
Тишина простирается от шкафчиков до раковин. Смех Кэти прорывается сквозь нее.
— За капитанским мостиком.
— Спасибо, Кэти, — говорю я, подхожу к своему шкафчику, бросаю туда косметичку и захлопываю его с большей силой, чем нужно. Прежде чем выскочить, я бросаю на Анну испепеляющий взгляд. — Не волнуйся, я выясню, кого он предпочитает — блондинок, брюнеток или даже рыжих, — не дожидаясь ее ответа, я переключаю свой гнев на цыпочку в лифчике и трусиках. — А что ты хотела узнать? Получает ли он удовольствие от того, что дергает за волосы? Я спрошу от твоего имени, не волнуйся, — я притворяюсь, что задумчиво почесываю голову, не обращая внимания на то, как у нее отвисает челюсть. — О, а какой у тебя был другой вопрос? Любит ли он душить, верно?
— Я не говорила…
— Да, так оно и было. Душить и плевать в рот девушкам. Поняла. Я свяжусь с тобой. Покеда!
Я с энтузиазмом машу рукой через плечо и направляюсь к двери, не обращая внимания на раздавшееся сзади взволнованное: — Подожди!
Выйдя в коридор, я прислоняюсь к стене и делаю глубокий вдох. Господи, может быть, существует книга для чайников о том, как вести себя с дрянными девчонками на рабочем месте и при этом не быть уволенной?
Одно можно сказать наверняка: я не буду делить с этими девчонками пару Levi’s28 в течение долгого лета.
Глава одиннадцатая
Когда я босиком пробираюсь по узким коридорам и поднимаюсь по винтовой лестнице, мне легко отбросить на задний план колкие комментарии моих новых коллег, ведь есть куда более насущная проблема, и она ждет меня в комнате за капитанским мостиком.
Зайдешь в мой кабинет, за десять минут до начала работы. Он не сказал «пожалуйста», что могло бы навести на мысль о том, что у меня проблемы, но, с другой стороны, за те несколько раз, когда я имела несчастье столкнуться с Рафаэлем Висконти, он все равно никогда не прибегал к любезностям.
Нервы вибрируют о стенки желудка, когда я робко стучу в дверь из красного дерева. Почти сразу же из-под нее доносится его глубокий, бархатистый голос.
— Входи.
Я сжимаю влажные от пота кулаки и напоминаю себе держать свой умничающий рот на замке и вхожу внутрь.
Рафаэль сидит на краю стола, уперев руки в бедра, и между его толстыми пальцами крутится фишка для покера. Его взгляд отрывается от пола, прочерчивает словно лазером путь вверх по моим ногам и груди, а затем сужается на моем лице.
Покерная фишка перестает вращаться.
— Это та форма, которую выдала тебе Лори?
Моё сердце замирает, и мне удается только кивнуть.
Его глаза снова опускаются вниз по моему телу, темнея с каждым квадратным дюймом. Почему у меня такое чувство, что он молча оценивает каждую мою черту по десятибалльной шкале? И почему мне кажется, что я набрала довольно низкий балл?
И почему я разочарована этим?
Его взгляд останавливается на моих бедрах, он натянуто улыбается, затем отталкивается от стола и бормочет что-то, чего я не улавливаю. Не могу сказать точно, но это звучало как Боже.
Мурашки пробегают у меня по шее, когда он проходит в дальний конец комнаты и встает спиной ко мне, лицом к
