Вор вне закона - Константин Алов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оттолкнув в сторону друзей, в бар хозяйской походкой вошли двое в штатском. Это были лейтенант Мурашов, пониженный в чине после пожара в гостинице "Россия", и младший лейтенант Ниночкин. Они несли службу в гостинице.
— Немедленно прекратить драку! — громко потребовал Мурашов
Но на него не обратили ни малейшего внимания. Тогда он угрожающим жестом извлек из кармана красное служебное удостоверение.
— Криминал полис! — сообщил он.
— Кей джи би! — поддержал его Ниночкин.
Из толпы дерущихся вылетел тяжелый стул с высокой спинкой и снес Ниночкина. Следом из кучи выбрался могучий английский горняк.
— Фак ю, шит! — сообщил он Мурашову и принялся месить его натруженными мозолистыми руками.
Этого Крюков не мог стерпеть.
— Аделанте, флибустьеры! Бей инглизов! Снимай с них скальпы! — рявкнул он, налетел на горняка и вырубил его ударом сапога в промежность.
На него тут же навалились двое передовиков-шахтеров.
— Ну что, отомстим за смерть Нахимова? — поддержал друга Лях и врезался в свалку.
— У меня же справка… — вяло пытался возразить Сильвер, махнул рукой и тоже пошел валить братьев по интернационалу.
Поддержка друзей в корне переломила ход битвы. Минуты через три шахтеров оттеснили в угол. В этот момент в бар ввалился постовой милиционер в форме и дунул в свисток.
— А ну прекратить! — гаркнул он.
Шахтеры вмиг присмирели и как ни в чем не бывало принялись поднимать с пола и расставлять опрокинутые столы и стулья.
— Ни хрена себе, — тяжело дыша возмутился Ниночкин. — Ни криминальной полиции, ни "кей джи би" не боятся, а простого постового испугались.
Окончательно протрезвевший Крюков уныло рассматривал наполовину оторванный рукав джинсовой куртки.
— Постовой в форме для них власть, — пояснил он. — А вас они приняли за обычных вышибал.
К ним подошел Мурашов.
— Спасибо, мужики, — поблагодарил он.
Сильвер напрягся. А вдруг менты документы спросят? Но те были заняты другим.
— Слушай, орденоносец, давай к нам в Управление спецслужбы, — предложил Крюкову Мурашов. — Нам такие парни нужны.
— Как только дембельнусь, так сразу, — пообещал Крюков.
Друзья вернулись за стол. Лях заказал еще выпивки и тут уж Крюков сорвался в штопор. Выводили его с трудом.
— Куда его такого? — озабоченно спросил лях, сам нетвердо стоявший на ногах.
Сильвер загадочно усмехнулся.
— Есть тут поблизости один хороший человек.
И они, поддерживая друг друга, заковыляли в сторону "Трубы".
* * *
Герой-разведчик Великой Отечественной, водрузивший над Рейхстагом красное знамя, Мелитон Кантария безвыездно жил в гостинице "Москва", что в самом центре столицы. Старик пользовался любовью и уважением всего персонала гостиницы и даже обслуживающих ее милиционеров. Через их сквозную комнату он частенько проводил к себе в номер гостей, минуя посты швейцаров, служивших негласными помощниками КГБ. С племянником героя, известным мазевым каталой, карточным игроком, Сильвер ломал пайку в Краснопресненской пересылке.
Батоно Мелитон принял друзей как родных. Гвардеец-разведчик Кантария мигом устроил гвардейца-разведчика Крюкова в одном из вечно пустующих номеров корпуса "Б", предназначенного для размещения депутатов Верховного Совета.
Они договорились встретиться на следующий день и Лях отправился домой.
* * *
Лях поймал такси и всю дорогу торопил шофера. Его не отпускало странное тревожное предчувствие. Квартира оказалась пуста. Волохи дома не было. Только на кухонном столе под перевернутым блюдцем Лешка нашел Волохину записку: "Не ищи меня".
Искать Волоху и не понадобилось. Рано утром в квартиру заявился участковый.
— Колычев Владимир здесь проживает?
— Здесь, только его дома нет, — ответил Лешка.
Он впервые слышал Волохину фамилию, но догадался, что речь идет о нем.
— А из родных его есть кто дома?
— Нет, мать в больнице лежит.
— А ты кто?
— Сосед.
— Опознать сможешь?
— Что?
— Не что, а кого. Соседа своего, Колычева Владимира.
— Конечно смогу.
— Тогда поехали.
Лешка не сразу понял, что его везут в морг. А когда сообразил, отметил, что процедура эта становится для него привычной. Сначала отец, потом Волоха. Кто следующий?
Волоху он узнал, хотя и не без труда. Его лицо, как и лицо отца, почернело и распухло. С одной стороны оно было вдавлено, словно по нему проехал грузовик. В виске зияла аккуратная круглая дырочка. Санитар собирался совсем откинуть покрывавшую тело простыню, но патологоанатом придержал его за руку.
— Дальше парню лучше не смотреть. Там все словно через мясорубку прокручено. Для опознания этого достаточно. Слушай, — обратился он к Лешке, — а твой друг всегда за щекой лезвие таскал?
— Два, — ответил Лешка. — Два лезвия.
— Мы только одно нашли, другое он наверно проглотил, — ухмыльнулся санитар. — С тебя полсотни.
Он наклонился к Лешке и протянул ему что-то мелкое, завернутое в обрывок газеты.
— Что это? — на понял лешка.
— Я слышал, убитый вором был, — сказал санитар шепотом. — Это обмылок, которым я его обмывал. Удачу приносит, с ним никогда менты не заметут.
Лешка заплатил деньги, забрал обмылок, потом подписал протокол опознания и вышел на улицу. Голова у него шла кругом. Он не помнил как вернулся домой. Вечером позвонил Колька Писарь и сказал, что зайдет за чемоданом.
Лешка залез в тайник, извлек оттуда общак и вдруг увидел коробку, которой раньше здесь не было. Он открыл ее. Внутри лежал Волохин алюминиевый крестик, деньги, что-то около пятидесяти тысяч рублей, и странный завернутый в газету предмет. Лешка развернул его. Он узнал его сразу. Это был наградной крест Гитлера, украшенный в центре кровавым алмазом.
Он набрал телефон Нади Павловой, но у нее никто не подходил. В коробке лежала еще одна записка от Призрака: "Теперь, Лях, это все твое. Волоха".
Коробку с волохиным наследством Лешка оставил себе, а чемодан с общаком той же ночью передал Писарю и рассказал ему все, что знал о смерти наставника. Тот ответил, что похороны Призрака он организует сам и посоветовал залечь на дно.
Лешка не ожидал, что на похороны Волохи на Ваганьковское кладбище соберется так много народа. В основном это были люди с грубыми, покрытыми явно не курортным загаром, лицами. Лешка не лез вперед, держался с краю и ушел как только гроб опустили в могилу. У выхода с кладбища он неожиданно столкнулся с Надей. Глаза у нее были воспалены, голова покрыта черным платком.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Лешка. — Я звонил тебе, но никто не брал трубку.
— Мы папу хоронили. Его убили. Чем-то острым в голову ударили, — ответила Надя. — Мы сейчас живем на даче. А в квартире милиция работает.
— Вашу квартиру
