Учебник жизни для дураков - Андрей Яхонтов

Никто ничего из его объяснений не понял. Да и не хотел понять. ЛЮДЕЙ ВЕДЬ СОВЕРШЕННО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, ЧТО ВЫ ГОВОРИТЕ. ИМ ЭТО БЕЗРАЗЛИЧНО. ИХ ВОЛНУЮТ СОБСТВЕННЫЕ СЛОВА И МЫСЛИ. ИМ ВАЖНЫ НЕ ВАШИ СЛОВА, А ВАШЕ НАСТРОЕНИЕ.

— Да еще напасть — гроза над турецкой баней! — продолжал кричать Маркофьев. — Я ведь почему задержался? Парился в бане! Сегодня у меня банный день! И вот выхожу из бани — гроза. Да еще какая! Здесь не было грозы? А там была. Страшный ураган! Поверите, вырвало веник из рук! Я так испугался…

Каждая его фраза, еще до того, как я успевал ее перевести, провоцировала взрывы хохота. Так, веселя собравшихся, он добрался до юбиляра, троекратно его расцеловал и произнес завершающее слово:

— Я виноват и поэтому немедленно выпью штрафную! А, выпив, громко спросил:

— Надеюсь, мой друг, — и показал на меня, — передал заказанные мною специально ради сегодняшнего праздника цветы, доставленные самолетом… — тут он промямлил… — из Мексики! Нет, из Уругвая…

Никто уже не помнил, что я не закончил, вернее, так и не начал свой тост. Все жаждали слушать только Маркофьева. И он не стал томить обожателей:

— Мы, обыкновенные люди, так называемая масса, имеем право на заблуждения и ошибки. Я хочу выпить за того, кто не имеет права ошибаться и должен присуждать международные премии только достойным. Выпьем за нашего дорогого президента! Выпьем за его выдающийся вклад в сокровищницу человеческой мысли!.. И пусть не забудет, что на соискание этой престижной премии в этом году выдвинут его ученик, которого сегодня чуть не убило молнией, когда он спешил поздравить своего учителя…

Под общие аплодисменты он выпил, а потом, уже тихо, мне на ухо шепнул:

— Что поделаешь, приходится быть жополизом. Иначе хрен что получишь в этой жизни.

ВЫВОД: А вы что думали — судьба сама вспомнит про вас и наградит? Как бы не так! Самому надо действовать, самому. Брать на себя ее полномочия и смело присваивать то, что она когда еще вам ниспошлет…

Не то, чтобы он не понимал, как следует одеваться… Но когда (впоследствии) его назначали директором института, он и в Академию наук собрался отправиться в тенниске с воротом нараспашку… Но тут ему кто-то сказал, что от впечатления, которое он произведет, зависит многое. И Маркофьев одолжил в лаборатории — у кого галстук, у кого — пиджак, в результате вырядился попугаем. (Сами можете вообразить). Говорят, на должность директора претендовал еще один человек. Серьезный ученый. Но он пришел на собеседование в строгом костюме и галстуке в тон рубашке. Разумеется, выбор сделали в пользу Маркофьева.

Он и дальше говорил, шутил, выпивал. Повелевал застольем. Рвал любовь и аплодисменты — как дети рвут ромашки в поле. А потом очень громко — я поражался, как он не боится, что его услышат, — рассуждал:

— Ты сам посуди, что можно дарить человеку, если ему стукнуло восемьдесят? Вот я и явился без презента!

В этом возрасте уже ничего не нужно. Все равно не успеет воспользоваться. Пусть вообще будет рад, что к нему пришли. Могли бы и вовсе перестать с ним считаться — как с практически не существующим. Его как бы уже нет. То есть пока он еще как бы есть, но это — всего лишь видимость. Мираж…

Под конец вечера разоткровенничался окончательно: — Это раньше, чтобы преуспеть в жизни, я должен был нравиться тем, кто старше меня. А сейчас все зависит от наших сверстников. Эх, сколько же времени я провел в скучнейших компаниях старых пердунов! Где говорят только о том, что было, смеются замшелым шуткам и хвастают прошлыми подвигами: кто сколько мог выпить и каких женщин соблазнил… И от этих козлов зависела моя судьба! Но теперь все переменилось… Теперь я хозяин, а не они…

Маркофьев мог опоздать на час, на два, иногда на сутки, иногда на неделю. Но что все его опоздания в сравнений с моим! Я-то опаздывал на целую жизнь! Мне-то было за ним не угнаться!

Дурак хочет хотя бы казаться лучше, чем есть. Ему мнится — этим он производит благоприятное впечатление. Умный не стесняется быть самим собой.

После банкета у президента Маркофьев зазвал всех в ресторан, заказал все обозначенные в меню блюда, а потом громогласно заявил, что ненавидит людей, которые привыкли обедать на чужой счет. И уехал. С официанткой. Приглашенные млели, их восхищала грандиозная непредсказуемость его натуры.

Только представить: если бы в детстве и юности я бездельничал и вместо того, чтоб учить вербальные глаголы, шатался по улицам, выпивал и курил в подъездах, щупал девчонок, тискал их возле батареи парового отопления… Что было бы тогда? Отвечу. Тогда рядом со мной неизбежно возник бы помощник, секретарь, переводчик, который сопровождал бы меня во всех вояжах. И он, этот транслейтор, вкалывал бы в поте лица, а я продолжал бы наслаждаться жизнью.

* КАК НАЧАЛ ЖИЗНЬ, ТАК ЕЕ И ПРОДОЛЖИШЬ. ТАК ОНА И ПОКАТИТСЯ ПО ВЫБРАННОЙ КОЛЕЕ.

Каждый поступок имеет определенные последствия. Надо уметь их предвидеть.

«Пусть лошадь думает,у нее голова большая».Лев Толстой «Холстомер»

Не думайте, что я позабыл, о чем говорил раньше, а теперь повторяюсь. Да, повторяюсь, разумеется, повторяюсь — а как иначе, скажите на милость, втолковать то, что следует, — дураку и остолопу? Только повторением прописных истин! Иначе в глупую голову ничего не втемяшишь. Лишь повторяя и настаивая на излюбленной мысли, можно чего-то достичь.

Так вот: жить надо бездумно. Не задерживаясь ни на чем, не фиксируя своего внимания — иначе погрязнете и запутаетесь. Составите о людях неверное мнение. Возомните себя мессией, способным переделать эту жизнь. Запомните: от вас в этом мире мало что зависит. Взвалить себе на плечи заботы и кайло — чтобы кого-то перековать — не слишком ли тяжелый груз? Сколькие уже надрывались! Но вы-то не из них. Вы-то умный. Как есть, так и есть. И лучше вряд ли будет. Во всяком случае, это зависит не от вас. А вы — положитесь на судьбу. И шпарьте, жарьте вперед. Без оглядки. Оглянуться — значит о чем-то пожалеть и задуматься. Ни о чем не надо жалеть. И думать. Пусть лошадь думает — у нее голова большая.

Нельзя приходить в ресторан или казино с печатью заботы на челе и сознанием той высокой миссии, которой облекла тебя судьба, посылая играть в «блэк джек», а, делая ставки, помнить, что еще не куплены ботиночки для ребенка, пластырь от мозолей для отца и сердечные капли для матери. Представьте человека, который пришел на ипподром и, наблюдая забеги, корит себя за то, что поставил собственное благополучие в зависимость от какой-то задрипанной лошадки… Ну, и какое удовольствие он получит?

В веселье надо входить неотягощенным, с легким сердцем и пустой головой. Жизнь — во всех ее проявлениях — это удовольствие, а кто живет и мается, живет и утирает пот, и не позволяет себе расслабиться (поскольку идет к победе, а потому не имеет права отвлекаться) — тем лучше не жить вообще.

* В ЖИЗНИ (так же как в казино) В ВЫИГРЫШЕ ТОТ, У КОГО ЛИШЬ ОДНА ЗАБОТА — ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ. И никаких других целей нет.

Надо было ехать к министру на прием, Маркофьев колебался:

— Я на это время назначил встречу двум телкам. Очень смазливенькие…

Как поступили бы вы? Что бы выбрали?

Захватив двух этих девиц, он отправился в правительственную резиденцию. Министр, к слову сказать, оказался очень доволен приездом такой компании. И сразу стал за одной из подружек ухлестывать.

Вчетвером — Маркофьев, министр и две телки — они отправились в ночной клуб, хорошо и весело провели время.

* ЖИВИТЕ ТАК, КАК УДОБНО ВАМ. НЕ ПОДСТРАИВАЙТЕСЬ ДАЖЕ ПОД МИНИСТРОВ. Живите проще! Министры тоже люди. И ТОГДА ВСЕ САМИ К ВАМ ПРИМКНУТ И ПОД ВАС ПОДСТРОЯТСЯ. ВСЕ ХОТЯТ ПРОСТОТЫ. ВСЕ УСТАЛИ ОТ СЛОЖНОСТЕЙ!

— Лаура тут заболела. Попала в больницу, — рассказывал мне Маркофьев. — А времени съездить проведать, отвезти апельсины — нету. Ну я и отправил к ней сперва свою новую подружку. А потом твою — то есть мою Маргариту. Чтоб навестили, передали гостинцы… Лаура, представляешь, подняла крик. И мне устроила разнос. «Чтобы, — говорит, — больше твои бабы не смели ко мне являться!» Хуже ей, бедняжке, врачи сообщили, после этого стало… — пригорюнился он.

КОНТРОЛЬНЫЙ ВОПРОС. А вы способны принять нетривиальное решение? Прийти на деловую встречу с двумя телками? Прийти на поминки с ватагой веселых друзей? Прислать в больницу к жене свою новую пассию?

Иногда, если надолго исчезал, пропадая на каком-нибудь празднике цветов в Норвегии или участвуя в восхождении на Джамалунгму, он просил меня сделать расшифровку записи телефонных звонков, что раздавались в его кабинете. Из трубки неслись далекие и близкие, знакомые и незнакомые голоса: