Зло именем твоим - Александр Афанасьев

Так, они загрузились изрядно. Их рота погрузилась в пузатые «Морские Коньки», за ними затащили ящики с боеприпасами, гранатомет «Мк-47» и крупнокалиберный пулемет Браунинг «М-2» — для обеспечения и удержания зоны. Еще только в их вертолете были два гранатомета серии Javelin и обычные — против танков, у Ирана было много, чертовски много танков. Были и два нештатных гранатомета «Мк-777» — морские пехотинцы покупали их на собственные деньги, потому что, имея их, можно было пускать в дело трофейные гранаты «РПГ», которых везде полно. Боеприпасов они взяли больше, чем обычно, по меньшей мере на два дня боя. Единственное, что они не взяли и что, наверное, пригодилось бы — это миномет, хотя бы легкий. Может быть, миномет им сбросят потом, снабжать их будут скорее всего с помощью управляемых парашютных систем.

Интересно, сколько времени все это займет…

Нельзя сказать, что ему не было страшно — было, было страшно, как, наверное, и всем. Морские пехотинцы всегда шли первыми, но последнее время работа морских пехотинцев заключалась в основном в изнурительном патрулировании с риском попасть под взрыв СВУ в любой момент да в боях с неуловимым, жестоким противником, прячущимся в зеленке или среди мирняка в городах, нищих, грязных, чужих. Очень давно морским пехотинцам не попадался такой враг, которого не придется искать, который сам придет к тебе. Здесь, судя по всему, будет именно такой враг, и у него будут танки.

Танки, черт побери. Он никогда не сталкивался с ситуацией, когда танки не на его стороне.

Он уже не смотрел в иллюминатор — надоело. Минут десять назад они прошли мимо какого-то города, там в нескольких местах все горело, как от бомбежки, и, кажется, шел какой-то бой, но кто с кем сражался — непонятно. Поэтому сопровождавшие их «Кобры», серые хищные пташки, казавшиеся игрушечными на фоне грузных десантных вертолетов, не стали отвлекаться и искать там себе цели.

Теперь же под брюхом вертолета была довольно безжизненная местность, поля и сады перемежались большими пространствами безжизненной земли, деревни казались большими и нищими, по сравнению с саудовскими это было особенно заметно. В Саудовской Аравии, стране на песке, у каждой более-менее богатой семьи есть собственный бассейн.

— Пять минут! Приготовиться!

Готовиться, собственно говоря, было и нечего. Оружие в порядке, он всегда заботился о своем оружии, как и полагается морскому пехотинцу. Самое главное сейчас — не забыть батарейки к целеуказателю, они маленькие, забыть их проще простого… нет, кажется, не забыл. Ленты, пистолет, гранаты, дымовые шашки, рация. Рация — самое главное, без рации сейчас никуда… а вот и запасной аккумулятор к ней.

Готов.

Над самой целью «гадюки» вырвались вперед, окатили место высадки снарядами «Зуни», потом заработали пушки. Им ответили из нескольких пулеметов и одной зенитной установки, их начали подавлять ракетами «Хеллфайр» с дальнего расстояния. Иранцы не проявили выдержку, не подпустили поближе, раскрыли свою систему огня — и теперь платили за это.

— Одна минута!

Все встают, строятся побортно. Молодые, сосредоточенные лица, решительность, призванная скрыть самый настоящий страх.

— Идем на врага, джентльмены! Гунг хо!

— Подходим к цели. Наблюдаю движение, на час от меня, примерно два клика.

— Дробовик, наблюдаю вооруженных людей по фронту. Легкое оружие.

— Отель новембер, вас понял, мы займемся ими.

Вертолет зависает, открывается люк, в люк стравливают трос — таким образом, через люк в полу, должна высадиться группа обеспечения высадки, она должна зачистить и обозначить посадочную площадку. В группу входит и Джек — видимо, все-таки он напрасно поторопился стать пулеметчиком, пулеметчиков вечно суют в самое пекло.

— Двигаемся, двигаемся!

Земля летит навстречу, пулемет бьет по боку, и почему-то такое ощущение, что он сейчас упадет. Удар, привычно амортизируемый ногами, — и влево, сразу же влево, в свой сектор, уступить место для следующего бедолаги.

Черт, а ведь он высадился сюда вторым. Подумать только — второй морской пехотинец США, ступивший на землю Ирана. Будет о чем написать.

— Что у тебя? Что у тебя?

Над головой стучит пулемет, гильзы сыплются рядом по гильзоотводу. За грохотом пулемета и вертолетных турбин ничего не слышно…

Джек перекатился за валун, точнее, даже не валун, а большой камень, который давал хоть какое-то убежище. Выставил пулемет.

— Слева чисто! Противника нет! — выкрикнул он, надрывая горло.

Если морской пехотинец не надрывает горло — значит, происходит что-то тайное, незаконное и очень хреновое.

Шлепок, почти неслышимый — пуля бьет по камням.

— Снайпер! Снайпер!

— Где он? Кто-нибудь видит цель? Кто видит цель?!

Снова заходят в атаку «Кобры» — и на склоне вздымаются новые облака разрывов.

— Кто видит цель, мать вашу?!

— Мы его не видим! Двигаемся, времени нет! Пинкстон, прикрой!

Скалы не голые, они поросли жестким, колючим, почти безлистным кустарником, кое-где видны нормальные деревья и что-то, напоминающее хижины, возможно, покинутые. Местность дикая и на вид враждебная. Возможно, именно так должна была выглядеть высадка землян на другую планету с десантных шаттлов. Но это не другая планета. Это — полная задница.

Снова шлепается пуля — вот теперь рядовой понял, что стреляют конкретно по нему, потому что фонтанчик от пулевого попадания вздымается совсем рядом. Он целится непонятно куда, выпускает одну короткую очередь, потом другую, потом соображает, что с поддержкой будет хреново и боеприпасы стоит поберечь. И прекращает огонь.

— Какого черта? Пинкстон, ты его видишь? Вопрос — ты его видишь?

— Браво-четыре, здесь Дробовик-три, я видел дымок примерно в полуклике от вас. Ложитесь и ждите концерт!

— Принято, всем залечь!

Одна из «Кобр» заходит на склон в атаку, почти непрерывно работает трехствольная носовая, и то место, где было что-то похожее на хижину, исчезает в облаке пыли.

— Вот… так. Браво-четыре, мы ждем оценки попадания.

— Дробовик-три, добраться туда не могу, но на вид все выглядит круто. Ты добрый парень.

— Браво-четыре, будешь должен.

— Отель новембер единица, зона высадки обозначена!

— Мать их!

Начался минометный обстрел. Пока иранцы ошибались, и сильно, да и миномет был явно небольшого калибра, шестьдесят миллиметров, — но шевелить задницами следовало быстро. Они высадились примерно в клике от вершины — и если ее займет кто-то другой, то тут-то и начнутся настоящие проблемы.

— Кавано! Ты из третьего взвода?

— Так точно, сэр!

— Бери своих и вперед! Занять высоту и доложить! Бегом, бегом!

— Так точно! Все мои — ко мне!

В третьем взводе шел и рядовой первого класса Пинкстон, вместе с ним шел и снайпер, капрал Бучетт. Шли вытянутым ромбом — пулеметчик на острие, дальше, в колонну по двое морпеха, причем ряды отстоят друг от друга ровно на тридцать футов, чтобы не толкаться локтями, в хвосте — замыкающий пулеметчик и снайпер. Один из вариантов передвижения по враждебной территории, отработанный в Афганистане, пулеметчик и снайпер в хвосте колонны меньше всего рискуют, они должны вытащить всех, если дело пойдет совсем хреново. Бучетт на сей раз спрятал свою книжку, шел осторожно. Во взводе он считался немного шизанутым.

— Капрал.

Бучетт хмыкнул, что говорило о том, что он готов слушать.

— А что вы читаете?

— Эта книга называется «Крепость Мусульманина». Ислам Нури.

— «Крепость Мусульманина»?!

— Да, рядовой. Советую и тебе читать что-то подобное…

— Сэр… разве у нас нет S2?[37]

— Рядовой, крепость головы нашего S2 ничуть не уступает крепости вон того валуна. Ее не прошибить даже моей большой пулей. Я не представляю, как он занимается разведкой, если он не знает ни одного местного языка, а всех местных называет не иначе как скототрахами. Рано или поздно с такой разведкой мы попадем в большую беду.

Пинкстон никогда не задумывался об этом. Их S2 был родом из Техаса, он разбирался в небольшом самолетике со складными крыльями, который он всегда таскал с собой в отдельном рюкзаке и с которого можно было посмотреть, что творится впереди. Если они знают, что впереди, все нормально, разве не так?

Тишина разорвалась треском пулеметной очереди, через секунду к ней присоединяется автомат, потом еще один. Головные стрелки уже вышли на гребень холма, гребень — их.

— Давай поднажмем, первый класс.[38] Становится жарко…

Это были пацаны. Пацаны с зелеными повязками на головах, на которых было что-то написано буквами, похожими на белых червяков. Они совсем немного не успели к вершине — и полегли все как один под огнем двести сорокового. Тут, на склоне, не спастись.