Рука Москвы - Леонид Шебаршин

Я нес полную, абсолютную ответственность за положение дел в резидентуре. «Знал не знал, не подозревал, не видел причин» и т. п. — это не оправдание. Я должен был быть более бдительным, более проницательным, лучше знать своих подчиненных.

Я не рассчитывал на снисхождение.

Самое тяжелое наказание я уже понес — постоянное гложущее ощущение того, что рушилась с таким трудом и риском возводившаяся структура советской разведки в Иране. Это ощущение не оставило меня полностью до сих пор, и иногда я вспоминаю, как шел по тегеранской улице и мне вдруг показалось, что все происходящее — тяжелый сон и усилием воли я заставлю себя проснуться. (Кстати, подобное ощущение повторилось 22 августа 1991 года.)

К моему возвращению в Москву напряжение вокруг тегеранских дел спало. Мой старший товарищ, под чьим началом когда-то пришлось работать в Индии, Я. П. Медяник посоветовал вести себя тихо (иного у меня в мыслях не было!) и высказал сомнение в вероятности моей скорой, так сказать, реабилитации.

Я не роптал и принял первое же предложение управления кадров должность заместителя начальника отдела в управлении «Р» — небольшом оперативно-аналитическом подразделении ПГУ.

Долгий отпуск провел, трудясь над записками об Иране. Писал для себя, торопился, боялся упустить еще свежие впечатления исламской революции. И нужно было чем-то заняться, чтобы сбросить постепенно то страшное напряжение, которое нарастало в течение всех моих иранских лет. Перебирая заметки, сделанные еще в Тегеране, перелистывая иранские газеты, революционные брошюры, вновь переживал, осмысливал недавнее прошлое и чувствовал, как персидская лихорадка мало-помалу отпускает меня, как возрождается желание работать, общаться с коллегами.

Маленький кабинет на шестом этаже, великолепный вид на окрестные рощи, неспешная, без рывков, спланированная загодя работа — разбор оперативной деятельности отдельных подразделений: изучение документов, беседы с оперативными работниками, анализ работы с агентурой. Дело, требующее большого внимания, тщательности. Несложно найти огрехи в той или иной операции. Ни один вид человеческой деятельности невозможен без упущений и ошибок. Важно разобраться, где эти упущения вызваны стечением обстоятельств, объективными причинами, а где недобросовестностью, легкомысленным отношением к делу, несоблюдением требований оперативной работы. Такой разбор и доведение его результатов до непосредственно заинтересованных лиц требовали такта. Разведчики сдержанны и дисциплинированны, они спокойно выслушают любое деловое замечание. Но ни в коем случае нельзя недостаточно квалифицированным выводом, грубостью, снисходительностью затрагивать их самолюбие. Анализ, производившийся в управлении «Р», был призван не фиксировать положение дел, а стимулировать более результативную работу.

Судьба предоставила мне возможность взглянуть на работу службы как бы сверху, понять взаимосвязи, механизм принятия и исполнения решений не в конкретных случаях (это было мне знакомо давно), а в принципе.

И вновь мне повезло с руководителем. Управление возглавлял ветеран нашей службы генерал-майор Михаил Григорьевич Котов — натура волевая, организованная, с желчной стрункой. Его до крайности раздражали поверхностные суждения, попытки ввести в работу непродуманные конъюнктурные новации. Михаила Григорьевича уважали за широкую разведывательную эрудицию, способность отсеять зерна от плевел, несколько побаивались за прямоту, а кое-кто и недолюбливал за нетерпимость к глупости и разболтанности.

Мне нравилось в управлении «Р». Было интересно и приятно общаться с коллегами — такими же, как я, битыми-перебитыми, тертыми жизнью оперативными работниками. Часто собирались вместе, как правило, за чаем. Поговорить было о чем. Как вел себя коллега, когда контрразведка организовала его захват и пыталась вербовать. Как не повезло другому коллеге, когда его прошили автоматной очередью в Бейруте и он несколько часов истекал кровью в своей машине. Как явился к нашему работнику в ночное время незнакомый иностранец, оказавшийся шифровальщиком американского посольства. Как сунул человек руку в тайник и был укушен скорпионом и т. п. Множество примеров мужества и робости, находчивости и глупости, везения и неудач — живая ткань нашего существования. Надо ли говорить, что в таких разговорах звучали насмешки над попытками загнать это существование в жесткие рамки инструкций, скептически разбирались и подвергались жесточайшей критике политические лозунги дня, пустопорожняя болтовня пропагандистов, обнажалась суть людей, явлений и событий.

Эту неофициальную, но чрезвычайно полезную сторону работы в управлении я до сих пор вспоминаю с удовольствием и благодарностью.

Во время работы в управлении получаю от одного из отставников любопытный документ, который и привожу полностью.

«9 ноября 1952 года бюро Президиума ЦК КПСС создало Комиссию по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР. В течение ноября — декабря 1952 года Комиссией был подготовлен проект постановления ЦК КПСС «О Главном разведывательном управлении МГБ СССР».

В ходе подготовки этого проекта на одном из заседаний Комиссии И. В. Сталин высказал следующие замечания о разведке:

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб — это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется.

Брать там, где слабо, где плохо охраняется. Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг — Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создать прежде всего в приграничных государствах.

Первая база, где нужно иметь своих людей — Западная Германия.

Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором — профессоров (привел пример, когда во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других).

Разведка — святое, идеальное для нас дело.

Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек-друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание.

Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Агентов иметь не замухрышек, а друзей — высший класс разведки.

Филерская служба, по-моему, должна быть разбита по различным управлениям».

Да, ничего не скажешь, соображения толковые.

Поздней осенью 1983 года, когда тегеранские травмы стали заживать, мне было сделано предложение перейти на другую работу — заместителем начальника информационной службы ПГУ, вскоре преобразованной в информационное управление. «Вам дается шанс проявить себя, — сказал мне начальник службы генерал Н. С. Леонов. — Считайте, что работа у нас будет как бы испытанием для вас». Этот разговор мне не понравился. Я сказал генералу, что случаев проявить себя у меня было предостаточно и подвергаться каким-то переэкзаменовкам не готов. Если служба считает, что я буду ей полезен, то у меня возражений нет. На том и договорились.

К концу года я начал осваивать очередную область информационно-аналитическую. Здесь интенсивность работы оказалась неизмеримо большей, чем в неторопливом управлении «Р». Поток информации не останавливается ни на минуту, надо прочитывать огромное число информационных сообщений, поступающих из-за рубежа по каналам разведки, улавливать в них самое важное. Для этого надо следить за еще более широким потоком открытой информации — сообщениями телеграфных агентств, печати, телевидения, читать сводки радиоперехвата. Нельзя, чтобы поток текущей информации увлек за собой человека. Необходимо видеть логику в хаотичном нагромождении событий, а это возможно только при условии знания их истории, видения их в более широком региональном и мировом контексте. Нужно следить за иностранной и отечественной фундаментальной литературой, читать научно-исследовательские материалы, специализированные журналы.