Ничего страшного: неуспеваемость излечима! - Оливье Револь

Разлука

Это очень болезненный момент. Своего рода шоковая терапия, которую никто из нашей команды не любит, но она — единственное средство спасти ребят из каждодневного кошмара. Итак, госпитализация. Еще ведь надо и родителей уговорить! А теперь вообразите себе сцену расставания: она ужасна. Ребенок орет, как резаный: «Не бросайте меня!.. Я пойду завтра!.. Клянусь чем угодно!..» Наш долг — проявить стойкость. Родители уходят, малыш горько рыдает. Мы можем выдержать эту трагедию лишь потому, что знаем ее наизусть. Пройдут минуты горя — и ребенок успокоится и направится в игровую знакомиться с новыми приятелями. Контраст очень заметен. И вполне объясним. Мы вынудили его, обязали оставаться здесь, у него нет выбора. Он не может винить себя: «Я злой мальчик, я бросил маму». В этом и заключается вся разница: мы сняли с него груз ответственности за разлуку. То, что не может сделать школа, позволяет совершить авторитет и власть белых халатов.

Успокоить его и обнадежить

Конечно, в течение тех дней, которые ребенок проведет у нас, с ним будут случаться приступы тоски, ему не раз остро захочется домой. Но он не сделает этого. Мы специальным образом распределяем роли в команде, чтобы его постоянно кто-то мог подбодрить и успокоить. Врач проводит с ним беседы, воспитательницы и медсестры провожают его на занятия и даже, если надо, убаюкивают его по вечерам. Главное лечение состоит в интенсивной психотерапии, задача которой — определить источник тревожности ребенка и помочь ему сформулировать свои опасения. День ото дня становится ясней, что ребенок мобилизует свои внутренние силы, «собирается» — еще и благодаря отношениям, возникшим с «новой семьей» — малышами, госпитализированными, как и он. Ему необходимо убедиться, что он способен жить без родителей. Он ведет в отделении жизнь, максимально приближенную к нормальной, которая в том числе включает школьные занятия. И с радостью замечаем: ничего ужасного не происходит, он охотно посещает два часа послеобеденных занятий. И ему даже нравится!

Параллельно мы раз в неделю встречаемся с родителями, чтобы понять, что с ними в это время происходит и попробовать помочь им пережить расставание. Надо сказать, как бы ни грустно им было в вынужденной изоляции, никто ни разу не потребовал забрать ребенка. Они доверяют нам, хотя сами страдают. И это тоже своего рода признание их бессилия перед лицом сложившейся ситуации. Они чувствуют, что им самим не справиться.

Лечение расставанием длится несколько недель. И порядок нарушать нельзя: сначала обмен письмами, потом телефонный звонок, потом встреча с родителями и наконец разрешение провести дома выходные. Только после этого возможно рассмотреть вопрос о возвращении домой; решение принимается на общем собрании всей команды. Иногда ребенок прямо из больницы отправляется в школу. Таким образом, мы помогаем ему пройти первый шаг, понять, что все возможно, что он действительно может «с завтрашнего дня начать новую жизнь». Но иногда мы терпим поражение. И тогда нам приходится посоветовать родителям школу-интернат. Там болезненные расставания будут происходить только раз в неделю, по понедельникам, ежедневные приходы домой и следующие за ними уходы не будут его будоражить. И со временем он привыкнет, научится жить для себя, поймет, что неплохо иметь друзей, какой-то свой мир. И школа — тоже часть этого мира.

Если ребенок отказывается от школы, потому что боится уйти из дома — это патология, сложная и достаточно опасная. Лечение тоже должно быть серьезным, все следует поставить на карту, чтобы избежать аффективного и социального упадка, в котором ребенок может надолго замкнуться. Нужно спасти его от подстерегающей опасности, ведь в развитии каждой личности школа играет очень важную роль. Именно школа ведет личность к автономии и учит преобразовывать опыт. Учит старательно и просто — как это сделал Поль Ле Ген, тренер, который во время Олимпийских игр в Лионе дал своим игрокам возможность проявиться и выложиться на полную мощность.

Лион, 3 июля 1988 года: всегда в это верить!

Мяч взвивается в свинцовое знойное небо. В метре от земли я ныряю рыбкой и головой отправляю мяч в верхний угол ворот. Невероятно, великий вратарь Роттердамской сборной пропускает мяч! Мы сравниваем счет.

Всемирные Олимпийские игры врачей. Ежегодно врачи всего мира соревнуются в разных видах спорта. Самые сильные футбольные команды — у голландцев и итальянцев. Наша команда — не из самых лучших. Предыдущая команда, с которой я ездил в Монреаль, а потом в Гераклион, была намного сильнее. Но когда соревнования проходят в нашем родном городе, происходит вообще непонятно что! Команда была собрана с бору по сосенке, играла тяп-ляп. Матчи проходили в промежутках между консультациями. Некоторые игроки опаздывали, иногда приходили без бутсов. Это надо было видеть!

И тем не менее тот день научил меня большему, чем множество книг. Школа жизни, одним словом.

В прыжке забить гол головой — я мечтал об этом тридцать лет! Тысячу раз пытался, и тысячу раз не получалось. До того момента пока Сами, молодой интерн, которого я взял в команду в последний момент, совершенно наудачу, потому что он внешне был похож на Сержа Кьеза[39], не вышел на правое крыло и не выдал великолепный удар в центр, и этим позволил мне совершить маленькое чудо.

В таких случаях главное — не задумываться, не планировать свои действия. Как только начинает действовать кора головного мозга, в дело вступают слишком много связей, и движения становятся неуклюжими. Надо действовать, не размышляя: автоматическая реакция окажется быстрее продуманной команды. В конце концов это те же советы, которые я даю детям «дис»! Если годы занятий медициной не вылечили моей детской неуклюжести в движениях, они научили меня осознавать и понимать ее, чтобы суметь с ней справиться. И найти стратегию, чтобы выровнять движения. Не отступать. Научиться жить вместе со своим недостатком, трансформировать свой опыт. Урок жизни, который я постоянно передаю своим маленьким пациентам.

Я так мечтал о подобном пасе в центр, Сами дал его и открыл для меня врата рая… Голландский вратарь ошеломленно смотрел на меня, сидя на траве. Я был готов извиняться. Честное слово, я сделал это не нарочно.

Дорога к выздоровлению: какими путями…

Но вы же не собираетесь пичкать ребенка наркотиками!

Анксиолитик, антидепрессант… эти слова внушают страх. А уж применительно к детям… даже сказать страшно! Полемика привлекает свои войска, протестующие против всего на свете, пресса подливает масла в огонь, и все забывают, что существует некий Эдгар или некая Хлоя, которые выздоровели благодаря одному из этих всеми хулимых психотропных препаратов. И каждый вылеченный ребенок — победа над горем и страданием. Поэтому бессмысленно говорить решительное «да» или столь же решительное «нет» медикаментозному лечению. Не нужно быть ни за, ни против: нужно разбираться в сути вопроса. Короче говоря, нужно избегать предвзятого взгляда на достаточно серьезную проблему — и не бояться говорить о ней.

Потому что она того заслуживает.

Настоятельная необходимость

В этой области полно всяческих недоразумений и разнообразных парадоксов. Начнем с того, как назначают лекарства. По сути дела, кто назначает психотропные препараты, заклейменные педопсихиатрами? Да педиатры и терапевты! Правда, прописывают их в малых дозах. Но эта тенденция возникла уже давно. Она продиктована настоятельной необходимостью.

В 2003 году в парижском регионе было проведено социологическое исследование: оно показало, что каждый восьмой ребенок испытывает психологические проблемы. Это тревожная статистика, и первыми ее готовы подтвердить педиатры, которые первыми сталкиваются с такими проявлениями. Причем их подготовка недостаточна, чтобы справиться с подобными патологиями, и они все больше прибегают к помощи детской психиатрии. Наша команда регулярно читает две-три вводные лекции в неделю в порядке курсов повышения квалификации для таких врачей — это сделано по их собственному настоянию. Педиатры съезжаются со всех концов Франции. Наиболее часто задаваемые вопросы: «Как распознать детскую депрессию; как помочь родителям, чьи дети хронически не успевают в школе; как воспитывать ребенка с нестабильной психикой; как помочь развитому не по годам ребенку».

Эти встречи кажутся нам в настоящее время необыкновенно важными для развития современной детской психиатрии. Наши коллеги — школьные и домашние врачи — играют все более важную роль в наблюдении и лечении наших маленьких пациентов. Потому что их задача — не просто обнаружить расстройство и сообщить нам о нем. Они — бесценные союзники в проведении семейной терапии. А в случае, если назначено медикаментозное лечение, именно они могут предупредить нас о неожиданной реакции на препарат или его неэффективности для данного конкретного ребенка.