Грань - Алекса Мун (Alexa Moon)

Его эмоциональный всплеск прерывает телефонный звонок. Рамазан кидает короткий взгляд на экран и довольно улыбается:

— Приехала!

Сбрасывает вызов и на время оставляет Джакомо одного.

Через несколько мгновений мужчина слышит знакомый тембр он, разрядом проходится по коже, заставляя нервозность выплыть на поверхность.

Оказывается, он не был готов, вот так лицом к лицу, встретиться с Сандрой Дель Сарто. Ничтожные проблески человечности озаряли тьму его души, и сожаление, на какое-то мгновение, взяла верх.

Он знал ее всю жизнь.. как он мог так поступить? Или, может быть, инстинкт самосохранения начал неистово биться, цепляясь за тонкие нити призрачной свободы.

Если он вызовет жалось, может быть она сжалится? Никто в самом расцвете сил, с кругленькой сумой на счёту для новой жизни, по доброй воле, не захочет лишиться этой самой жизни.

— Это мой свадебный подарок, так сказать, — голос Рамазана стал чётче. Он первый выруливает из-за угла: — Та-дам! — театрально выкидывает руку вперёд, указывая на пленника. — Знакомься, Сандра, верная шестерка Адольфо — Джакомо Гоббо.

Девушка распахнув глаза смотрит на самого приближённого к ее семье человека и не верит услышанному.

— Мне незачем лгать, — словно читает ее мысли. — Именно он заказывал вино и цветы. Именно он подложил взрывчатку в фургон. Именно он бросил спичку и сжёг до тла твою жизнь.

С каждым произнесенным словом, взгляд Сандры становится острее, спина ровнее, а ногти больно впивались в ладонь, так сильно она сжимала кулаки.

Каждое слово, будто хлыстом по обнаженной спине, оставляя глубокие раны. Кровоточащие раны. А после, грубые рубцы. Память, она будет часто процитировать эти секунды в самый ужасных снах.

Как он мог? Зачем? Она ему доверяла! Ему доверял ее отец, но именно Гаспаро привёл его в их семью.

Госпаро..

Неужели ее братец уже тогда придумывал план мести? Кто знает.. Эта тайна ушла вслед за Гаспаро.

— Он убил Фабрицио, — возле самого уха, шипит как змей искуситель. Определённо упиваясь происходящим. — Отомсти!

Перед глазами брюнетки появляется бита.

Издевается?

— Вытащи тряпку из его рта.

— Какая кровожадная, — ухмыляется, — мне нравится. Стены со звукоизоляцией.

Рамазан подходит к мужчине и рывком вытаскивает кляп. Мужчина отплевывается и тяжело дышит. Смотрит Сандре в глаза.

— Говори! — целит сквозь зубы. Стоит на месте, будто ее ноги приросли к бетонному полу.

Молчит. Просто смотрит и дышит.

Некий порыв, схватить у Рамазана биту и со всей дури припечатать ее к до боли знакомому лицу, сгорает так же быстро как и вспыхнул.

Она не опустится до его уровня. Не станет убийцей. Не таким образом. Пусть это делает Рамазан.

Она сама не понимает что хотела услышать? Возможно, нелепыми оправдания.. каплю сожаления? А где-то в глубине души, брюнетка вовсе надеялась, что это все изощрённая, садистская ложь.

Но время шло, а молчание не разрывалось. Воздух вокруг стал ощутимее, а ком в горле замер, разбухал, душил мёртвой хваткой.

— Тогда, доверяю твою жизнь этому психу! — выплёвывает слова не заботясь о чувствах Рамазана.

Но, кажется, парня, это нисколечко не обидело. Наоборот, его глаза вспыхнули, будто только что включился зелёный свет.

Вытащив телефон из кармана, боковым взглядом провёл мимо проходящую девушку. Зажав трубку между ухом и плечом, начал от скуки подкидывать биту.

Отвечай..

— Кемаль, джаным(дорогой), — крутит в руках биту, — не хочешь скрасить вечер, раскрасив битой лицо прислужника Адольфо?

Услышав родное имя девушка остановился.

— Передумала? — не отключаясь спросил Рамазан.

— Нет. Я хочу остаться. Посмотреть.

Глава 28 

Сандра

Приглаживаю темные волосы собранные в небрежный пучок на затылке. Кидаю короткий взгляд в зеркало и уже не так сильно пугаюсь своего внешнего виду: бледная кожа, темные круги под глазами в тон чёрной блузке и узким брюкам. Отворачиваюсь. Не хочу смотреть на себя. Мерзко.

По дороге на кладбище, в салоне авто стоит гробовая тишина. Отвернувшись от Кемаля, я разглядываю мелькающий город, но его руку с моего бёдра не решаюсь снять.

Картинки прошлых похороны невольно пробираются в мою голову.

Тогда, я чувствовала себя намного бодрее. Похороны отца казались мне, как что-то, само собой полагающиеся, не смотря на то, что он был моим любимым папочкой.

Точнее, то был некий раут, где я должна была себя показать зубатой акулой, а не скорбящей родственницей, напрочь позабыв о моральных принципах, желая выставить себя на уровне бездушного бомонда. А то и выше. Чтобы меня боялись, чтобы мной восхищались. К чему это привело?

Мерзко. Как же мерзко принимать все эти факты. Чувствую себя низко. Прежде всего я должна была оставаться дочкой, любимой дочкой, потерявшей родителя.

Вероятно, за это меня и наказывает жизнь. За мою меркантильность и за лоск, который на самом деле оказался гнилью.

Тянусь к руке своего супруга и накрываю своей ладонью. Просовываю пальчики между его и крепко сжимая его руку.

Сейчас все иначе. Сейчас внутри пустота. Я раздавлена и поглощена горем. Оно раздувается до незримых размеров душа, уничтожая любые мысли. Сейчас мне все равно на присутствующих, они лишь масса: кто-то искренняя, кто-то — все те же стервятники обличены в траур, но глубоко внутри, они танцуют и упиваются горем моего падения. Последне из Дель Сарто, наследницей оливкового пепелища.

Мне уже все рано.. нет эмоций. Упивайтесь! Наслаждайтесь! Захлебнитесь моей беспомощностью. Сейчас, я пришла простится с близким человеком. Он стал для меня родным всего лишь взглянув на меня. Он научил усмирять пыл, гордится собой. Он не дал мне, всеми обожаемых денег и славы, он научил меня принимать себя. Теперь я понимаю что это важнее..

Автомобиль заворачивает на парковку и водитель покидает салон. Оставляет нас одних.

Кемаль не спешит. Терпеливо ждёт пока я отцепляюсь от него.

Его изувеченные костяшки уже покрылись корочкой. При мысли, что он насмерть, голыми руками, забил Джакомо, внутри все ровно, штиль. Меня окружали лицемеры.

Что было бы со мной, если бы в моей жизни не появился Кемаль? Возможно, сейчас, здесь стояло две урны с прахом.

Отпускаю его. Достаю из сумки футляр с солнцезащитными очками. Одеваю, пряча глаза.

Сегодня, как никогда, тяжело скрывать свою уязвимость.

Множество вспышек ослепительно вспыхивали то тут то там, стоило только Кемалю открыть мою дверцу.

Какого черта? Откуда здесь столько прессы?

Наивно было полагать, что в такой день меня оставят в покое. Всем хочется урвать кусочек моего горя. Растоптать его, сровнять с землей и ещё раз